Алина Борисова - Вампиры девичьих грез. Часть 1 [CИ]

- Инга - секретарша твоя?

- Моя. Я с чужими секретаршами не гуляю.

- А со своей, значит, гуляешь?

- А то! - он задорно подмигнул мне, усмехаясь. И уже совсем серьезно добавил: - она ж мне самый близкий человек, Ларис. Ты сама подумай: вот ты, к вампирской ауре практически не чувствительная, и то, проведя со мной рядом пару часов, потом ни один день в себя приходишь. А она обычная девочка, у нее вообще иммунитета нет. И она со мной рядом каждый день. Ты хоть отдаленно можешь себе представить, что она чувствует? Как она меня ощущает? Секретарша вампира - страшная профессия, Лариска, очень вредная для здоровья. И вовсе не потому, что у нее кто-то всю кровь до последней капли выпьет. Вот уж что ни одной из них не грозит. Психика страдает. И сильно. Так что не обижай мою девочку всякими гнусными домыслами. То плохое, что ты можешь вообразить обо мне, я тебе прощу. Но вот за нее - могу обидеться всерьез.

- Но Анхен, я же никогда, я и видела то ее только один раз, да и то мельком.

- Это я так, на будущее. Коль уж речь зашла, чтоб больше к этой теме не возвращаться.

- А...можно...я одну вещь спрошу? - очень нерешительно начала я. - Ну, чтоб больше к этой теме не возвращаться? Мне вот просто сейчас в голову пришло...

- Давай уж свой вопрос. Уж лучше я отвечу, чем ты сама себе чего-нибудь навыдумываешь.

- Да нет, я просто...вот ты же вампир. Куратор. И ни одна девушка на свете не в силах сказать тебе "нет". Ну, ты сам в это веришь. И в секретарши ты мог бы выбрать себе...Ну, обычно начальники выбирают себе кого покрасивше, поэффектней. А у тебя же любая будет работать с радостью... - я мялась, не зная, как сформулировать. Решит еще, что я "обижаю его девочку".

- Ларис, в чем вопрос-то, говори уж прямо.

- Хорошо. Только чур, я никого не обижала! Вопрос: почему у тебя секретарша такая...некрасивая? Не в смысле уродка, просто - обычная такая, среднестатистическая... Ну, когда идешь к куратору, ожидаешь, что у него и секретарша - нечто настолько выдающееся, сражающее наповал своей красотой, что и слов не подобрать, - выговорила и взглянула на него с опаской, а вдруг все же обиделся.

А он смеялся! Просто ухохатывался, словно я такую глупость сказала несусветную, что вот прям хоть стой, хоть падай.

- Инга моя некрасивая? Среднестатистическая? - Светоч, вот уж не думала, что этот вампир может так откровенно ржать, словно в цирк его сводили. - Ну спасибо, повеселила. Тебе надо почаще позволять задавать вопросы, ты как спросишь чего... А Инга моя красавица. И краше ее я еще не встречал. Я и в самом деле мог выбрать себе самую лучшую. Я и выбрал - самую лучшую. И все кураторы по эту сторону Бездны мне завидуют.

Вот это он что - совсем-совсем всерьез? Да что он нашел-то в ней, я и лица ее уже даже не помню, только волосы эти ее обрезанные, а без волос - какая уж там красота?

- Я объясню, - снизошел вампир, глядя на недоуменное выражение моего лица. - Это просто разница восприятия. Люди видят окружающих плоско, словно картинку в журнале. Вот что на картинке уместилось - то для них и красота, или ее отсутствие. А вампиры видят прежде всего свет, ауру, кровь. Остро ощущая при этом и эмоции, и запах. И уже на это на все накладывается внешняя картинка. Мы каждое живое существо воспринимаем неким сложносоставным цветком, переливами света, цвета, запаха, эмоций и внешних контуров. И та же Инга для меня, да и для любого вампира - это потрясающей красоты цветок, столь яркий, насыщенный и светлый, что и не знаю, с чем сравнить, чтоб было понятней. А вот чтоб увидеть ее такой, как видишь ты, или любой другой человечек, это мне надо определенные усилия прикладывать, да только мне оно особо зачем? Даже живя в вашей стране я в человека не превращаюсь.

- А я для тебя - какой цветок? - не смогла удержаться от вопроса. Не все же мне дифирамбы его секретарше выслушивать. Достаточно уже и осознания того, что он вспоминает обо мне, только когда "Инга его" куда-нибудь девается.

- Ты? - он чуть задумался. - Ты цветок экзотический, яркий, генетически модифицированный, я бы даже сказал. И оттого свет в тебе очень неровный. То вспыхнешь красотой, а то обращаешься в ее противоположность. Ты - дитя Бездны, в тебе, как в ней - столько всего понамешано.

- И что же это в Бездне понамешано? - почти обиделась я. - Ты сам говорил, она - изнанка мира, там только смерть и тьма.

- Ну, значит плохо говорил, или ты плохо слушала. Ладно, я все равно обещал тебе сказку. Новогоднюю. Что ж, какой Новый Год, такие нынче и сказки. Слушай. Велика земля наша, и много в ней чудес. Но самое великое ее чудо равно дано лицезреть и людям, и вампирам, - голосом умудренного сказочника начал рассказывать Анхен. - И имя этому чуду - Бездна. Ошибаются те, кто считает ее просто дырой в земле, провалом на месте древней катастрофы. Бездна - это место, где себя нам являют Боги.

- Ты прости меня, конечно, Анхен, это очень красивая сказка, но вот только меня в школе учили, что богов не бывает. И как-то так хорошо научили, что не знаю, что мне теперь с этим и делать, - не могла не встрять я. Басни про богов и героев я не любила никогда, был у этого сорта литературы какой-то весьма специфический привкус. Легкий запашек полуистлевшего мозга, ибо совершенство разума несовместимо с обожествлением сил природы.

- Ну, видимо придется потерпеть, - невозмутимо отозвался вампир. - Сказка серьезная. В школе настолько серьезным вещам редко учат. Ну а Бездна... Знаешь, Бездна всегда была границей между мирами, Не только между вашим и нашим. Это еще и граница между миром Света и миром Тьмы. Мифическое место нескончаемой битвы Предвечного Светоча с Хозяином Последней Ночи. Каждый день солнце льет свои лучи в Бездну, пытаясь загнать тьму в ее глубины, но каждую ночь тьма вновь расползается по миру. И потому мы, живущие на краю Бездны, есть создания света, несущие в душах тьму. И, подобно Предвечному Светочу, мы пытаемся справиться с тьмой, и, как и он, мы справится с ней не в силах.

- Давным-давно, когда далекие предки вампиров еще не считали для себя зазорным поклоняться Божествам Солнечного Света и постигать тайны мироздания не только в научных лабораториях, - продолжал светлейший Анхенаридит свой экскурс по мифам древней бездны, - появилось в нашем языке понятие "Перекресток Миров". Таинственное место, трудноопределимое во времени и пространстве. Место, где миллиарды миров тихонько соприкасаются между собой тонкими-тонкими гранями. Место, где будущее встречается с прошлым. Место, где Боги слышат нас, а мы - Богов. В отличии от наших предков, нам нет нужды искать это место. Ибо с тех пор, как с карты мира исчезла одна из великих рек, Перекресток Миров прочно вошел в наш мир и в наши жизни. Это Бездна, Лариса. Наша Бездонная Бездна воистину не имеет дна.