Марина Котлова - Не родись заклинательницей

Стараясь не шуметь, Влад осторожно дотронулся до плеча, лежащего ближе к нему Вина, тот сразу же открыл глаза. Затем, разбудив, Фила они втроём прислушались к предрассветному лесу.

Лес жил своей жизнью: потрескивали на ветру деревья, шелестела листва, где-то ухал филин, укладывающийся на дневной отдых. Раздавшийся вдруг чуть в стороне звук явно не вписывался в общую музыку леса, треснула ветка, под чьими-то осторожными шагами, затем тишина и снова тихий шорох.

Команда вряд ли обратила бы на эти звуки внимание, если бы не была начеку. Вин приложил палец к губам и жестом показал, как будто обхватывает кого-то руками, кивнув при этом на Фила. Владу, эльф показал растопыренные ладони и помахал ими, будто показал птичку, тот понятливо кивнул.

Через несколько секунд Вин снял контур и сферу. И вампир предстал перед невидимым злыднем во всей красе. Зябко передёрнув плечами, он сладко потянулся, будто только что встал после крепкого и продолжительного сна. Вдоволь потрещав косточками во всём теле, включая крылья, Влад неспешно подошёл к почти потухшему костру и пошевелил угли хворостиной. В это время двое его напарников бесшумно скрылись за ближайшими деревьями.

Тактика отвлечения принесла плоды и через пару минут на место стоянки команды выскочила волчица.

Проснулась она сегодня в каком-то дёрганом настроении, всё раздражало и выводило из себя. Не помогло даже то, что у неё наконец-то получились безупречные оладушки — золотистые, в меру пышные и до умопомрачения ароматные — почти как у бабушки.

Предчувствие родилось внезапно и не желало исчезать вместе с утренним туманом. Что-то должно было случиться, она не знала хорошее или плохое, знала только, что это будет что-то, очень важное в её жизни.

Такое же предчувствие посещало её перед смертью мамы, и перед тем как она нашла Наську, и перед тем, как убили жителей двух соседних деревень, и даже перед тем как впервые заявились эльфийские сваты.

Закончив с оладушками, девушка прошла в соседнюю комнату и бросила быстрый взгляд в большое зеркало, в человеческий рост, оставшееся ещё от мамы. В зеркальной поверхности привычно отразилась худенькая фигурка, казавшаяся хрупкой, но на самом деле скрывающая сильные гибкие мышцы. В свои неполные двадцать лет девушка выглядела от силы на восемнадцать.

На маленьком, круглом личике её, удивлённо моргали большие серо-зелёные глаза. Аккуратный носик и пухлые губки, довершали образ девочки - одуванчика.

Волосы были заплетены в толстую косу, спускавшуюся ниже талии, а более короткие прядки, видимо когда-то бывшие чёлкой, обрамляли лицо.

Через несколько минут, после того как Мара закончила печь оладьи, на маленькой кухоньке появилась её подруга Насьяна. Худенькая девушка лет шестнадцати, восемнадцати, с пепельно-русой косой и задумчивыми серыми глазами.

— О, оладушки! — радостно воскликнула она.

— Иди руки мой. — Мара только улыбнулась.

Когда девушки насытились и лениво поглаживали животы, Мара вдруг повернулась к подруге и тихо сказала. — Нась, не ходи сегодня в лес. Девушка удивленно подняла глаза и, встретившись с серьёзным взглядом подруги, спросила. — Ты что-то чувствуешь?

Марья неопределённо пожала плечами. — Не знаю, просто беспокойно как-то.

— Ладно. — Насья серьёзно кивнула, она привыкла доверять предчувствиям подруги.

Много позже, когда солнце уже устало, катилось к горизонту, Мара неожиданно поняла, что должна пойти в лес, её там ждали. Нет, это был не зов, заставивший выйти из домов всех жителей деревни Перекаты, а затем и другой, соседней Пестрянки. Просто какое-то смутное ощущение необходимости, быть сейчас в лесу.

Промучившись с час, Мара подошла к Наське и сказала. — Нась, мне в лес нужно, а ты здесь подожди, может ничего серьёзного.

— Ага, ежик лапку подвернул. — Отозвалась девушка. — Ты давай не дури, вместе пойдём. Сама знаешь, твои предчувствия пустыми не бывают. Подожди только, я перекинусь.

— Зачем? — Удивлённо посмотрела на подругу Мара.

— В лесу так проще. — Пожала плечами Насья.

Через полчаса Мара уверенно шла по лесу, ведомая одной ей видимой нитью. Бродить по лесу ночью девушки не любили, особенно после последних событий, но не боялись. В этом лесу им был знаком каждый кустик, каждая кочка, каждое дерево. Осторожно пробираясь между поваленными стволами, Мара вдруг замерла и прислушалась.

— Колдуют рядом. — Тихо сказала она.

— Где?

— Не знаю, не очень далеко, у меня руки чешутся.

Подруга понятливо кивнула и принюхалась, она давно знала об уникальной способности Мары чувствовать творимое кем-либо волшебство. Сила и опытность мага не имела значения, девушка улавливала даже незначительные искорки магии. Как сейчас, например, она не знала какое заклинание, применил неизвестный, но, судя по лёгкому холодку, пробежавшему по рукам, это была защитная магия. Поплутав ещё немного решили остановиться отдохнуть, позади была большая половина ночи, но девушки всё-таки немного поспали, неизвестно было что ждало их впереди и утомлённые бессонной ночью они могут не дать отпор неведомой опасности.

Продремав часа три, подруги отправились на дальнейшие поиски источника непонятной тревоги. Чем ближе был источник колдовства, тем точнее вырисовывалось для Мары направление пути. Когда её правого бока коснулась колющая прохлада, она уверенно повернулась туда и сказала. — Тише скоро дойдём.

Через час девушки вышли к небольшой поляне. На ней было темно, как и во всём лесу, но это для других. Марья видела зеленоватую полусферу, с пробегавшими по ней серебристыми сполохами, внутри сферы что-то смутно маячило.

— Здесь? — Тихо спросила Наська.

— Да, здесь.

— Я никого не чую.

— Они замаскировались с помочью волшебства. Тихо, похоже, мы их всполошили.

— Кого их? — Волчица с любопытством наклонила голову и высунула язык, ну точь-в-точь как их дворовый пёсик Кусай. Это так насмешило Мару, что она не заметила, как магическая сфера, мигнув, лопнула, и только почувствовав тёплую волну, обернулась к поляне, и с удивлением уставилась на потягивающегося вампира. Нет, она слышала о таких, но в живую никогда не видела, поэтому, что что-то не так поняла слишком поздно. Запоздало охнув, она развернулась и тут из-за ближайших деревьев вышли двое.

Один чем-то смутно напоминал Наську, те же по-звериному осторожные движения, тот же настороженный взгляд из-под бровей. А вот второй заставил Марью скрипнуть зубами «Ну что в ней не так, что заставляет этих ушастых появляться там же, где находилась она» — потому что второй был эльфом. Классическим таким эльфом, отличающимся необычной для всех перворожденных красотой, ну и, пожалуй, ещё заострёнными ушками.