Риана Интераль - Месть гор

он схватил ее за плечи и крепко тряханул.

- Не смей даже упоминать о ней в моем присутствии! - прошипел он с такой

ненавистью, что Анари на мгновенье стало холодно. Но она вскинула подбородок и

поинтересовалась с вызовом:

- А то что будет? Убьешь, да? Можешь прям щас убить, лично мне хуже не будет!

Тенекина это будто отрезвило. Он отпустил Анари, отошел на несколько шагов и

отвернулся.

- Ты знаешь... Тайнар растрепал? - не дождавшись ответа, бросил: - Прибью...

- Это тебя гложет? - внезапно тихим голосом спросила Анари. Тенекин молча кивнул.

Она продолжила. - Тогда, может, расскажешь мне? Я ж хочу, как лучше! Я хочу

уладить конфликт!

Тенекин помотал головой.

- Рассказал уже, хватит. Ты и так уже все знаешь.

- Только в общих чертах, - возразила Анари. - Я хочу услышать это от тебя. Пойми,

я не выдам! - заверила она, глядя, что Тенекин не собирается идти ей навстречу.

- Я никогда никого не выдаю! Клянусь!

Последнее заявление заставило Тенекина заинтересованно повернуть голову.

- Так-таки клянешься? - сощурился он. Анари твердо кивнула.

- Пока что верю, - предупредил он.

- Можешь всегда верить, - заверила Анари.

- Ну, тогда пошли на лавку сядем, а то посреди площадки беседовать неудобно, -

предложил Тенекин.

По щиколотку увязая в песке, они дочикиляли до скамеек. Тенекин подождал, пока

Анари усядется поудобнее, потом только пристроился рядом.

- Что именно тебя интересует? - спросил он.

Вот какая постановка вопроса.

- Просто расскажи о себе, - попросила Анари. - По внешности ты - колинеец, имя-фамилия

нарцианские, и картавишь совсем по-ихнему. Как так вышло, что ты попал в наш

Орден?

Тенекин вздохнул, заложил за голову сцепленные пальцы рук и потянулся. В этот

момент лицо его посветлело, вступив во власть романтических воспоминаний о

родине. Угрюмая складка между бровей исчезла, в глазах теперь не было и намека

на мрачные мысли, уступившие место легкой дымке грез и мечтаний.

Анари впервые признала его красивым. Нет, до этого она допускала мысль, что,

возможно, он довольно привлекателен, но отгоняла ее при виде вечно кислой мины

Тенекина, а сейчас была готова просить у этой мысли прощения.

Он был поразительно похож на эльфа: лицо его имело высокие нечеткие скулы и

мягкие, почти женственные черты, темные брови резко контрастировали с белокурыми

волосами, что, впрочем, придавало лицу особое очарование, большие серые глаза

безупречнейшего миндалевидного разреза ностальгически взирали куда-то вдаль, а

на полных, обычно плотно сжатых губах играла едва заметная косая усмешка. В

принципе, Тенекин и Тайнар имели одинаковый тип лица, но, как выяснилось только

что, Тайнар был какой-то... не такой, хотя назвать его менее симпатяшным язык не

поворачивается. Просто немного другой.

- В нарцианский Орден Тэнров меня не приняли, - начал, наконец, Тенекин. -

Сказали, колинеистый сильно, выделяться будешь (хотя какое это имело значение?).

Мы тогда с мамой жили в пригороде Триллы, нашей столицы, а недалеко жил хел-Серайан,

мой будущий учитель. Ты же его видишь иногда, да? - Анари кивнула. - Вот, тогда

он предложил моей матери отправить меня в колинейский Орден, все равно же где-нибудь

придется учиться. Мама сначала протестовала, но потом учитель ее уломал, и вот я

здесь. Мне тогда было десять лет.

- И ты с тех пор ни разу не видел мать?

- Почему же? когда научился вешать порталы, чуть ли не каждый месяц в Нарциану

наведывался. Она жила там, как обычно, только уже без меня. Как обычно вазы

делала, хозяйством занималась и все такое.

- Она была обычной? В смысле, не тэнери?

- Нет, - удрученно покачал головой Тенекин. - Похоже, это у меня от отца.

Которого, впрочем, не знаю. - При этих словах он снова помрачнел, и Анари поняла,

что говорить на тему об отце сейчас бесполезно и небезопасно. Можно сделать

молчаливый вывод: однозначно папаша - колинеец.

- А как к тебе относились сверстники?

Тенекин мрачно усмехнулся.

- Без сомнения можно сказать лишь одно - не очень, - ответил он. - Сама же

знаешь, дети - существа жестокие, кто хоть чуть отличается, тому сразу спуску не

дают. А меня, белобрысого, вообще чуть не убили в один прекрасный момент.

- Как это?

- Лупили, вот как! Еле тогда до дома дополз. Мама плакала, выхаживала, и это был

всего один раз. В основном предпочитали не замечать, в игры не пускали, так что

я был совсем один. Совсем.

Анари его понимала. Ее одно время тоже заклевали этими рыжими волосами, но в

скором периоде обидчики ее начали сторониться, особенно после железной хватки ее

отца, которая чуть не оторвала ухо. Но у Тенекина такого папы не было...

- Знаешь, только ей нравилось со мной общаться, - после недолгого молчания

продолжил Тенекин. - Да. Мирава была очень доброй девчонкой, хоть и дочкой

богатых родителей. Только она старалась мне помочь, поддержать, поговорить со

мной, даже если ей и было это запрещено. Видно было, что Мираву бесили все эти

уроки этикета, поведения за столом и прочая мура. Она мне рассказывала про все

это с таким трогательным гневом и так носик забавно морщила, как сейчас помню, -

в глазах Тенекина вновь заиграли веселые чертенята. Но он не улыбнулся. - Нда.

Мама ее любила, но боялась, что мне попадет за общение с ней.

Анари поняла, что эта самая Мирава и есть его пассия.

- Сколько ей лет? - спросила она.

- Сейчас шестнадцать. Она на год младше меня. - Помолчав, продолжил: - Когда в

первый раз через портал пришел, ее семьи уже там не было. Они переехали в Триллу,

но иногда зачем-то возвращались. Я, конечно, разочарован был, что не застал, да

долго не хандрил - некогда было.

- Но ведь когда-то же ты ее увидел?

- Естественно, и не один раз и не один год. Мои пожизненные недруги детства как-то

раз даже в кольцо меня зажали, морду за Миру все пытались расквасить. В

результате кто кого, ты и сама поняла.

Анари прыснула.

- Примерно год мы не виделись. Мне недосуг было, да и ей тоже. А через год я

начал понимать тех сволочей, которых я раскидал. Она в пятнадцать лет уже очень

красивая была ("И ты тоже", - подумала Анари). Мы начали под луной гулять, на

скамейках сидеть, цветочки-лютики и все такое. Папахен ее узнал, что я вернулся,

устроил и ей, и мне разнос на полную катушку. Поначалу мне было непонятно, чего

он на меня так взъелся? А потом дошло: он всего-навсего всех граждан колинейской

наружности не переваривает, белобрысые его просто бесят. Морда шовинистская.

- А потом?

- А что потом? Вернулся в Колинею, переписываться начали. Я, конечно, мог бы и

мысленно, но Мира же не тэнери и даже не простая волшебница, и это могло ей