Кира Измайлова - Странники

— Думаю, смог бы, — уверенно ответил Марстен. — По крайней мере, сейчас — смог бы, особенно если рванет неожиданно, чтоб те правда не успели среагировать и применить сторожевые заклятия. Но, во-первых, он этого делать не станет, ты же знаешь, Валь невинных жертв не любит, а во-вторых…

— Во-вторых, мы с тобой в заложниках, — закончила я и почесала в затылке (затылок, к слову, чесался нестерпимо, намекая на то, что неплохо было бы вымыть голову). — Слушай, это замкнутый круг какой-то! Ты не можешь вырваться, потому что Валь в заложниках, а он не может, потому что в заложниках ты! То есть мы, конечно, — поправилась я. — И что делать будем?

— Не знаю, — мрачно ответил Марстен, снова заваливаясь на койку.

— А Валь далеко от нас? — поинтересовалась я.

— Не особенно, — сказал Марстен. — Где-то здесь, на базе. Точнее сказать не могу, магов слишком много, чутье сбивают…

— А он тебя чует? — допытывалась я.

— Думаю, да, — удивился Марстен. — Он гораздо лучше меня определяет, кто вокруг и чем занят…

— А он почует, если ты уберешься с базы? — продолжала я. — Я имею в виду, если ты это сделаешь без помощи Драконьего меча и всяких там спецэффектов? Просто… ну, просто окажешься далеко отсюда!

— Должен, по идее, — окончательно потерял нить беседы Марстен. — А что?

— А ничего… — протянула я. У меня родилась идея. Можно, конечно, спорить о степени ее гениальности, но, поскольку идея, как обычно, оказалась единственной, то выбирать не приходилось. — Все просто. Нам с тобой надо сбежать.

— И что тогда? — изумился Марстен.

— Ну как что… — Я снова почесала в затылке. — Или Валь почует, что нас с тобой рядом нет, и сможет выбраться сам, или мы с тобой его вытащим. Как тебе план?

— Прекрасный план, — сказал Марстен без тени иронии, но по его недоброму прищуру становилось ясно — моя идея его не устраивает. — И что, будем подземный ход копать или решетку пилить станем?

— А магическим образом никак не получится? — поинтересовалась я. — Ну так, потихонечку…

— Засекут любую мало-мальски серьезную попытку пробить охранные и защитные заклятья, — обрадовал Марстен. — Я вот защиту поставил, чтобы нас с тобой не подслушали, но и то уже — на грани допустимого, чуть мощнее, сработает эта… как ее…

— Сигнализация, — подсказала я.

— Ага…

— Тогда надо думать, как отсюда выбраться без помощи магии, — выдала я вполне логичное заключение.

— У тебя кинжал есть, начинай стенку ковырять, — хмыкнул Марстен. Ладно, пусть ехидничает, лишь бы носом в угол не отворачивался. — Хотя и это не поможет, тут, кажется, и для физического вмешательства своя система тревоги есть.

— Понастроили! — в сердцах сказала я, лихорадочно вспоминая все, что помнила по поводу заключения и побегов. Как-то все это было малоприменимо к магически защищенной тюрьме! Хотя…

— Идет кто-то, я защиту снимаю, — шикнул Марстен. — Тихо…

Я послушно умолкла, обмозговывая мелькнувшую в голове мысль.

Лязгнули замки, дверь распахнулась, и на пороге воздвигся сержант Трилвас, поигрывая килограммовой связкой ключей. «Вот бы его этими ключиками по башке огреть!» — размечталась я, но тут же передумала — сотрясение мозга при такой атаке было бы обеспечено кому угодно, кроме сержанта. Судя по всему, толщине его черепа позавидовал бы любой слон! Да и поди, отбери еще эти ключи… Наверняка у сержанта какой-нибудь магический шокер при себе есть, не будет же он безоружным к заключенным заходить!

— Вторая камера, на прогулку — шагом марш! — скомандовал сержант. — Живо, живо!

Я ошалела от такого сервиса! Мало того, что еду в камеру приносят, так еще и гулять выводят! А ведь это очень кстати, можно будет оглядеться…

— А чего мы одни-то? — спросила я, уже привычно закладывая руки за спину и выходя из камеры. Марстен, подумав, последовал за мной. — Больше никому прогулки не положены, что ли?

— Согласно распорядку, прогулки положены всем, кроме особо опасных военных преступников, — невозмутимо ответствовал сержант.

Я примолкла, соображая: то ли, кроме нас, тут содержались исключительно особо опасные военные преступники, то ли мы вообще были единственными заключенными. Что так, что эдак, нам это ничем помочь не могло. Даже если и есть тут другие пленные, через стенку с ними перестукиваться прикажете, что ли? Так я местной азбуки Морзе все равно не знаю, да и где гарантия, что товарищи по заключению окажутся лучше тюремщиков?…

Выйдя на крохотный пятачок, где заключенным предписывалось совершать моцион, я поняла, что с надеждой «оглядеться» можно распроститься. С трех сторон эту площадку окружали какие-то строения, с четвертой виднелось некое открытое пространство, заставленное военной техникой, но чем это могло быть полезно, я не знала.

Прогулка длилась минут пятнадцать или двадцать, должно быть, тут полагали, что этого достаточно. По мне, так даже более чем достаточно: пошел дождь, а навеса над площадкой предусмотрено не было. В результате я мало того, что вымокла, так еще поскользнулась и ляпнулась в грязную лужу — здешний грунт развозило в отменную грязищу практически мгновенно. Марстен поглядывал на меня с сочувствием, но помочь не пытался, разве что на ноги меня поставил. Тоже верно, еще не хватало, чтобы он тут свои магические «зонтики» начал устанавливать или вообще тучи разгонять!

В конце концов, сержант сжалился и загнал нас обратно под землю. Топая по лестнице, Марстен пытался отряхнуть комья грязи с сапог и выжать воду из слипшихся колтунами волос, но выходило у него плохо. Похож он был, если честно, на пугало огородное! На что похожа я, я предпочитала даже не представлять…

— Помыться бы… — вздохнула я.

— Да, господин Трилвас, помыться бы нам! — сказал Марстен проходившему мимо него сержанту (тот заключенных совершенно не опасался, видимо, небезосновательно считал себя полностью защищенным от всяких неожиданностей).

Далее события развивались довольно динамично: сержант, с непостижимой быстротой развернувшись, сграбастал Марстена за грудки и со всего размаху приложил к стене.

— Повтори, что ты сказал?… — попросил он довольно недружелюбно.

— Помыться бы нам… — выдавил ошарашенный Марстен. (Так с ним, надо думать, давно никто не обращался! Однако вступать в рукопашную с Трилвасом он не стал, и на том спасибо!) Подумав, он добавил, стремясь казаться вежливым: — Господин…

— Раз и навсегда усвой… — проговорил сержант, методично встряхивая Марстена в такт своим словам. — Во Второй Красной армии господ нет! Ко мне обращаться — товарищ сержант. Усвоил?

— В к-какой армии?! — пискнула я, пропустив мимо ушей «товарища».

— Во Второй Красной армии, — повторил Трилвас, отпуская Марстена и указывая на нашивку у себя на плече. Там красовалось что-то вроде языков малинового пламени на черном ромбе, и все это увенчивалось крылышками и еще какой-то невнятной загогулиной, точно такая же фигура, кстати, была вытатуирована и на голове сержанта. Надо думать это и был символ Красной армии… Второй… — Вам ясно? Или повторить?