Карина Линова - Потерянный бог

— Хватит меня толкать!

Тартис фыркнул и сунул ей в руку факел, второй он бросил еще в поле:

— Подержи-ка!

Потом подобрал с земли длинную толстую ветку, взвесил в руке и осторожно начал спускаться по пологому берегу.

Конец палки с громким всплеском ударил по воде. Они оба замерли, напряженно вслушиваясь в тишину, но ночь не донесла до них никаких звуков, кроме мерного шелеста текущей воды.

Однако Тартис колошматил по воде еще не меньше пяти минут, и успокоился лишь ввиду полного отсутствия атакующих.

Они пили до тех пор, пока вода не начала течь, казалось, даже в венах.

Тартис заговорил первым:

— Нужно ли нам пересекать реку? Мы можем утонуть, но лучше уж так, чем сгореть заживо, — голос его звучал удивительно спокойно.

Иласэ поежилась: да-а. Они обсуждают, уже не как выжить, а как менее болезненно умереть. Хороший показатель того, в каком состоянии их дела.

— Думаю, лес не загорится.

— Но там ты сказала… — с угрозой в голосе начал Тартис.

— Там я едва ли могла толком думать, — перебила она его сердито, — на меня только что напали, вся нога в крови, а поле пылает! — девушка глубоко вздохнула, — Помнишь, какие именно деревья стояли в первом ряду у поля?

— Какие? — Тартис явно не утверждал себя их разглядыванием.

— Кажется, Золотые Лиственницы. Я тогда не сообразила, — добавила Иласэ с покаянным видом, — но им не страшен огонь. Священные деревья не пустят пожар в лес.

— Ты уверена, что это были именно они? А если нет?

Иласэ пожала плечами:

— Тогда мы превратимся в жаркое. Если так, нам следует попытаться пересечь реку.

Вместо ответа Тартис забрал у нее факел, воткнул в землю рядом и наклонился исследовать ее рану. Иласэ напряглась, внимательно наблюдая за его действиями.

Рану покрывало несколько слоев засохшей крови и грязи, так что разглядеть что-то в неровном свете факела было сложно. Девушка подумала, что еще пару недель назад вполне могла бы упасть в обморок, увидев такое на своей ноге.

Тартис оторвал от своего плаща длинную полосу, смочил в воде и начал осторожно омывать ее рану. Только сейчас Иласэ подумалось, что именно из своей одежды Тартис и сделал факелы.

— Царапины не такие уж глубокие, — нейтральным тоном произнес Темный, касаясь кожи вокруг раны. Движения его пальцев были очень нежными.

Тартис вел новую игру.

Помощь ей шла в разрез со всем, во что он верил, но, все же вынужденный помогать, Темный нашел собственный способ справиться с дилеммой. С тех пор, как Тартис на руках отнес Иласэ к деревьям, он при каждой возможности демонстрировал самые куртуазные манеры, стараясь при этом сделать ей как можно больнее.

Тартис предупредительно собрал хворост для костра и разжег огонь, а потом, когда Иласэ не ожидала, толкнул ее в спину, и девушка до волдырей сожгла руку. Позднее в тот день, перебираясь через глубокий поток, Иласэ оступилась на скользком камне. Тартис подхватил ее, не дав упасть, но стоило ей повернулась к нему с намерением поблагодарить, схватил за плечи и сунул под воду. И лишь когда казалось, что он действительно готов утопить ее, отпустил, и Иласэ вынырнула на поверхность, отплевываясь и жадно хватая ртом воздух. И Темный подхватил ее на руки, как ребенка, и вынес из воды.

С тех пор он был с ней подчеркнуто внимателен и нежен, и не упускал ни малейшей возможности причинить боль. Этот Тартис пугал ее до полусмерти. Странное изменение в его поведении вызывало у Иласэ ужас, и она представления не имела, как теперь себя с ним вести. Она пыталась игнорировать его, кричать на него, бросать в него камнями. Никакого эффекта.

— Думаю, эти существа просто хотели заставить тебя упасть, — задумчиво проговорил Тартис, разглядывая ее раны, — они явно предпочитают пожирать еще живую добычу, — похоже, страх, отразившийся в ее глазах, доставил Темному немалое удовольствие.

— А вот эти ранки довольно глубокие, — произнес он ласково, проводя кончиками пальцев рядом со следами укуса, — тебе не приходило в голову, что эти звери могут переносить бешенство?

Иласэ задержала дыхание, отказываясь пугаться дальше. Какое-то время они безмолвно мерялись взглядами. Потом Тартис резко впился в самую глубокую ранку ногтями, и девушка вскрикнула от боли. Темный довольно усмехнулся.

— Заткнись! — яростно прошипела Иласэ.

— Не волнуйся, — мурлыкающим тоном проговорил Тартис, — если у тебя изо рта пойдет пена, я помогу, — он сжал ее лицо в своих ладонях, наклонился к ней, — Тебе будет совсем не больно: я просто сверну твою шею, вот так…

— Прекрати! — Иласэ дернулась назад, пальцы напряглись, сжимаясь на манер когтей горгульи — если Темный попытается что-то сделать, она выцарапает ему глаза. Тартис засмеялся и быстро отпустил ее.

— Дай мне свой нож! — потребовала она.

Смех моментально стих:

— Я сказал: нет!

— Во имя Первых, Тартис, не будь идиотом: мне нужно чем-то перевязать рану!

Он хмыкнул:

— Ладно.

Иласэ растерянно ойкнула, когда Тартис стащил с нее плащ и весело насвистывая, принялся нарезать материал пластами. Иласэ тоскливо взглянула на свое укорачивающееся одеяние: с Темного станется изрезать все, лишь бы позлить ее. Взгляд девушки невольно остановился на сияющем серебряном кинжале: он был так ярок, так прекрасен сейчас, и, если она не ошибалась, горел все ярче с каждым прошедшим днем.

Иласэ вновь задалась вопросом, что именно способен делать магический клинок: все попытки разговорить Тартиса на эту тему успеха не имели. Несмотря на свою внешнюю простоту, кинжал казался Иласэ самым красивым оружием, которое она когда-либо видела. Девушке ужасно хотелось подержать его в руках, хотя бы несколько секунд. Ей не раз уже приходила в голову мысль забрать кинжал, пока Тартис спит. Может, увидь он, что ее прикосновение не вредит кинжалу, позволил бы хоть иногда им пользоваться…

Иласэ моргнула, сбрасывая оцепенение, и заметила, что клинок больше не двигается. Подняла голову и встретилась взглядом с Тартисом, который смотрел на нее обвиняюще:

— Прекрати это, — процедил он; ладонь, сжимающая кинжал, напряжена так, что побелели костяшки пальцев.

— Извини, — пробормотала Иласэ, — дай мне мою сумку.

Раздраженный, он вытащил мешок из Тойше и с силой швырнул в нее, попав по больной ноге, да так, что она невольно всхлипнула. И тут же зажала рот ладонью, когда, «заботливый» спутник резко повернулся к ней:

— У тебя все нормально? — голос Тартиса звучал встревожено, словно он и впрямь переживал о ее самочувствии. Иласэ с трудом сдержала рвущийся наружу истерический смех:

— Да, — выдавила она.

Какое-то время Тартис внимательно смотрел на нее, словно не веря, потом — Иласэ подавила облегченный вздох — все же отвернулся, решив, должно быть, что на сегодня с нее хватит.