Полина Каминская - Операция Антиирод

– Во! – Сема, продолжая подталкивать, довольно улыбался у нее за спиной. – Пресса!

– Вы не имеете права! Я корреспондент газеты “Файненшл Тайме”! – хорошо поставленным голосом и почти без акцента заявила женщина.

– Ага, – сказал Дюша и снова повернулся к окну. – Семыч, у тебя курево есть?

А комбинезончик на тебе тот же... Ну, конечно, узнал. Ты та самая голенастая стерва, которая пролезла со своим сраным микрофоном к черному ходу, когда мы выводили раненого президента. Странно, мне показалось, , что Чумазый тогда сломал тебе челюсть.

– Вы не имеете права! – повторила женщина и тем же хорошо поставленным голосом без малейших признаков истерики понесла какую-то околесицу про свою говенную газету. Дюша, , ни на грамм не вникая в этот бред, принялся ее рассматривать. Да-а, такую челюсть кулаком не возьмешь. Такими зубами людей пополам перекусывают. Корреспондентка, так тебя разэтак! Нимфоманка ты оголтелая, даром, что с университетским дипломом.

– И куда ж ты лезешь, милая? – ласково спросил Дюша, выдыхая дым под стол. – Чего у вас там – совсем мужики кончились, что ты под наших подонков ложишься? – Корреспондентка от неожиданности поперхнулась цитатой из Декларации прав человека. Сема настороженно смотрел на Дюшу. Сема волновался. Таким ласковым голосом начальник разговаривал только со смертниками.

– Я прошу вас связаться с нашим консулом, – вяло произнесла женщина, уже чувствуя, что роль ее – немножко из другого спектакля. Но самообладание еще оставалось при ней. – Руки развяжите.

– Зачем? – удивился Дюша. – По-моему, так гораздо лучше. Правда, Семен?

Сема, громко сглотнув слюну, кивнул. Женщина вздрогнула.

– Ладно, – хрипло сказала она, непринужденно, как ей показалось, переходя на язык “своего парня” из американского боевика, – хрен с вами, мужики, можно и покувыркаться. Только потом из города меня выведете?

– Ага. – Дюша с трудом сдержался, чтобы не вскочить и еще раз не попробовать на прочность ее голливудскую челюсть. Но вместо этого повернулся к окну и с полминуты слушал осточертевшее “хлоп-хлоп”. – Сема выведет. Вот только интервью даст и выведет.

Телефон на столе то ли булькнул, то ли хрюкнул – во время вчерашнего допроса его два раза роняли на пол.

– Дюша! – заорали в трубке. – Пострелять не хочешь? На Большой Подьяческой мародеров прихватили!

– Опять угловой дом?

– А как же! – говорящий сипло дышал в трубку.

– Едем, – коротко ответил Дюша и, не обращая внимания на побледневшую женщину, вышел из комнаты. Уже в конце коридора до него донеслись громкие крики. Корреспондентка орала по-английски.

Ну и, конечно, пока заводили машину, пока объезжали завал у Никольской церкви, к самому представлению опоздали. Четыре трупа мародеров уже лежали на разбитом тротуаре, пятый висел, по пояс высунувшись из окна второго этажа. Кто-то из мужиков, проходя мимо, небрежно столкнул тело вниз. Знакомый почерк. После Жекиной команды всегда остается море крови и гора покромсанного мяса. Не всегда даже удается точно определить, сколько было мародеров. Очень уж ребята у Жеки шустрые. Странно, что сегодня они так тихо и аккуратно управились.

– Дюша! – Жека махал рукой из подъезда. – Давай сюда! Еще двое в подвале заперлись! Щас выкуривать будем!

Ну понятно. Главное, оказывается, еще впереди. Дюша в сомнении покачался с носков на каблуки, раздумывая, чего ему больше хочется: поглядеть на Сему с корреспонденткой или поучаствовать в выкуривании мародеров. То есть от чего будет меньше тошнить. Но тут вопрос разрешился сам собой. Где-то глухо бахнуло, асфальт под ногами дрогнул, из подвального окна полез желтый густой дым. С диким воем из парадного выскочил горящий человек и быстро, зигзагами побежал по улице. Человек пять из Жекиной команды высыпали за ним и, улюлюкая, принялись стрелять по бегущему. Дюша отвернулся и пошел к машине.

Он не любил Жеку и его команду. Их никто не любил. Даже начальство, которое каждый день на вечернем совещании ставило всем в пример хорошую боевую подготовку и высокую мобильность группы Евгения Старикова. Правда, уже в самом узком кругу, после совещания и второй бутылки, генерал Лобин не одобрял чудовищную, даже для военного времени, жестокость Жекиных бойцов. Сам Жека ко второй бутылке не допускался, поэтому, надо полагать, совершенно был не в курсе, что начнется в Питере завтра. Судьба Евгения Старикова не волновала генерала Лобина. “В чистый город – с чистыми руками!” – тонко шутил генерал. А сам собирался отсиживаться в Мариинке и уже перетащил туда месячный запас жратвы и широченную кровать из “Астории”. Видно, считает, что у него-то с руками все нормально.

Мимо Дюши прошел Жекин ближайший соратник Вася, ведя за собой ходячий талисман команды – слепого еврейского мальчика Юру.

– ...троих сразу замочили, – ласково рассказывал Вася на ходу, – а один на меня с ножом прыгнуть удумал.

– А ты? – тонким голоском спрашивал Юра.

– Я? Я его поближе подпустил да ка-ак...

– Вася! – окликнул Дюша. – Мусор за собой уберите.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Вася не глядя.

– Я сказал, труповоз вызовите, – не повышая голоса, но гораздо жестче сказал Дюша.

– Вызовем, вызовем... А он, понимаешь, в ноги кидается... – В самую первую эвакуацию прямо на Московском вокзале разбомбили поезд с детьми. У Васи там погибли двое мальчишек-близнецов.

Дюше вдруг страшно захотелось выпить спирта. Полкружки, не меньше. И именно спирта. Чтоб обожгло горло и раскаленным камнем шарахнуло в желудок.

Жекины бойцы подтягивались к подъезду, весело переговариваясь. Один из них уже тащил ведро с водой – Стариков любил ополоснуться после операции. Дюша двинулся к машине, нащупывая в кармане сигареты и пытаясь угадать, сколько штук там еще осталось.

– Давай в Михайловский, к Сидорову, – скомандовал он. Уж там спирт точно найдется. Заодно и документы кое-какие захватим. – До бомбежки успеем?

Петруха кивнул, внимательно глядя вперед.

Ехали медленно. Дюша механически ругался сквозь зубы, проклиная раздолбанные дороги и дрянные амортизаторы пожилого “козла”. Однажды он, правда, ухмыльнулся, вспомнив, как достали-таки машину того самого Сидорова. Этот сладенький ворюга очень долгое время оставался единственным в городе обладателем бронированного “мерса”. Уж как, помнится, он его холил и лелеял! За какие-то атомные бабки доставал хороший бензин, двух мастеров держал. А на ночь, чтоб чего дурного его тачке не сделали, приноровился ее краном поднимать. Прямо на уровень окна спальни. В народе тогда что-то вроде конкурса стихийного развернулось: кто этот “мерс” ущучит. Условия простые: чтоб красиво было и чтоб автора не вычислили. Кстати, именно из-за второго условия сразу отпал гранатомет. “Муха” была только у Дюши. Была еще мысль – подкупить сидоровского водилу, но быстро выяснилось, что эта холуйская морда бабки, конечно, возьмет. Но и хозяину стукнет.