Анастасия Вернер - Кровавый закон

Олиф вели все по тем же мрачным, холодным коридорам. Светожелы больше не открывали глаз и не пушились. Казалось, что все эти повороты бесконечны. Как Песчаники умудряются не заплутать тут, оставалось только гадать. Девушка старалась идти ровно, не выказывать своего волнения и страха, но все равно то и дело спотыкалась.

Сколько они шли, Олиф не знала. После очередного поворота она вдруг увидела, как вдалеке пляшут игривые огоньки пламени. Стоило им приблизиться к еще одной развилке, Олиф поняла, что этот свет исходит от факелов, расставленных возле каждой двери. А дверей здесь было много, очень много, они тянулись до самого конца коридора.

Девушку подвели к одной из этих дверей. Песчаник грубо постучал, и спустя несколько мгновений перед ними предстала красивая девушка, с рыжими кудрями, доходившими ей до пояса, и в полностью просвечивающей розовой тряпке, перевязанной на поясе.

Олиф почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

— Принимайте новенькую, — пробасил один из ее сопровождающих.

Рыжая обворожительно улыбнулась, подошла к девушке и аккуратно потянула ее на себя.

— Какие вы невежливые, мальчики. Они тебе напугали? — нежно осведомилась она.

Олиф порывисто вздохнула и замотала головой.

— Ну не переживай, тут все твои проблемы мигом решаться.

Олиф уж и не знала, что хуже: здесь или там. В отчаянии оглянулась на грозных Песчаников, но тех уже не было. Рыжая закрыла дверь и попросила Олиф не стесняться, проходить и чувствовать себя, как дома.

Девушка испуганно оглядела комнату. Тут было светло, повсюду горели свечи, и витал приятный душистый, явно искусственный аромат. Возле одной стены стояла большая кровать, напротив нее вторая, а между ними расположился черная медвежья шкура. Олиф перевела взгляд на большое зеркало, возле которого расположилась тумбочка с кучей флакончиков, скляночек и расчесок, а так же шкатулок, из которых выглядывали тонкие непонятные предметы.

— Твоя кровать у дальней стены, — объявила рыжая. — Моя прежняя соседка недавно съехала, поэтому тебя никто не выгонит.

Олиф хотела спросить, куда в этом подземелье могла съехать соседка, но не стала этого делать. Она решила, что безопаснее будет молчать.

— А ты, я смотрю, только-только сверху, — продолжала «лапочка». — Тебя придется привести в надлежащий вид. Вставай здесь.

Голос у нее был приятный, мелодичный. Она не вызывала отторжения, во всяком случае, на первый взгляд. Олиф покорно встала возле зеркала и позволила девушке делать с ней все, что той будет угодно.

— Эти тряпки выкинем, — щебетала та, — давай, снимай с себя все. Сейчас нам принесут бочку, и мы отмоем все это.

Девушка стянула с себя огрызок некогда хорошего платья, и рыжая с неким неудовольствием посмотрела на ее перевязанные бедра.

— Сколько уже идет кровь?

— Два дня.

«Лапочка» тяжело вздохнула и приказала:

— Развязывай. Я принесу другую повязку.

Рыжая подошла к одной из занавесок, отодвинула ее и скрылась в соседнем помещении. Олиф послушно принялась за дело и тут вспомнила, что у нее в складках лежит небольшой ножик. Она выудила его трясущимися руками, оглянулась, пытаясь придумать, куда можно было бы его спрятать, и, понимая, что рыжая возвращается, быстро засунула его под кровать.

Разноцветные занавески раздвинулись, из них плавной походкой выплыла «лапочка» и протянула Олиф тонкую повязку, с четырьмя толстыми нитями по краям. Ничего не спрашивая и абсолютно не стесняясь, она раздвинула девушке ноги, стерла всю засохшую кровь влажным полотенцем и завязала новую подкладку.

В этот момент в комнату внесли бочку двое Песчаников, и, не обращая на девушек никакого внимания, тут же вышли. Это немного удивило Олиф, но рыжая тут же заставила ее забыть о своих мыслях, приказав стирать с себя всю грязь. Затем наложила какую-то прохладную мазь на пожелтевший синяк на щеке.

Спустя некоторое время, она нацепила на девушку чистое красивое платье, длина которого достигала ее пят. Ткань была приятной и нежной, в отличие от ее прежней одежды, до боли коловшей кожу.

Рыжая подвела ее к зеркалу и гордо провозгласила:

— Ну вот, теперь хоть на девушку похожа.

Олиф с сомнением оглядела чистое, ухоженное отражение. Платье плотно облегало фигуру, правда, никак ее не подчеркивало, а наоборот, слишком выделяло выпирающие бедра. За последний месяц Олиф очень сильно похудела, и теперь напоминала тощую обглоданную кость. Кожа, загоревшая на солнце, совершенно не сочеталась с темно-синим цветом платья. Желтеющий синяк на щеке тем более не мог сгладить общее впечатление. Скорее всего, именно поэтому Олиф не почувствовала ни радости, ни восторга, а лишь какое-то обреченное смирение.

— Загар скоро спадет, — заверила ее «лапочка», — и синяк тоже не вечен.

И видя, что Олиф ничего на это не отвечает, добавила:

— А знаешь, твоя прическа мне нравится. Очень необычно. Сейчас только переплетем…

Рыжая усадила девушку на стул и принялась ловко работать пальцами, перебирая ими локоны. Олиф перевела взгляд на тумбочку: на ней находилось столько красивых вещей и приспособлений, о которых в прошлой жизни девушка могла только мечтать. Гребень, которым «лапочка» проводила по ее волосам, показался ей особенно привлекательным. Тонкая лазурная оправа, с вкраплениями мелких камешек, цвета хаки. Дорогая, наверное, вещица. Интересно, как она сюда попала?

— Ну вот, теперь и волосы приведены в порядок.

Рыжая немного отошла от девушки и умиленно на нее посмотрела.

— Прекрасно. Ты выглядишь как…

Дверь с размаху распахнулась и стукнулась о стенку, заставив подскочить на месте обеих девушек. В комнату размашистым шагом влетел высокий, по пояс обнаженный мужчина, в пятнах крови.

— Прости, дорогой, сегодня я занята, — проворковала «лапочка».

Нежданный гость перевел взгляд на вторую девушку. Олиф внутренне напряглась, чувствуя, как в животе натянулась тугая струна. Не узнать этого человека было трудно, даже не смотря на то, что в тот момент, когда они встретились, солнце еще даже не показалось из-за горизонта.

И хотя тогда он ей ничего не сделал, лишь ощупывал Хэнка, и смотрел, как главарь пытался ее изнасиловать, Олиф почувствовала чудовищное отвращение.

Мужик, наоборот, ее не узнал, только сказал еще несколько слов «лапочке», и вышел.

— У него кровь… — выдавила Олиф.

— О, ты умеешь разговаривать, — обрадовалась рыжая. — А на кровь не обращай внимания, они вечно все кровавые приходят.

— Почему?

— Им приходится вое…

В этот момент дверь снова распахнулась, но на этот раз в нее влетели несколько девушек, больше напоминающих разноцветную радугу. Их было всего пять, они носили такую же прозрачную ткань, что и рыжая «лапочка», к которой поселили Олиф. Одна была зеленая, другая красная, еще была фиолетовая, голубая и темно-синяя.