Анастасия Вернер - Шпионка

— Как ты думаешь, это сработает?

— Смеешься? Конечно сработает.

Ого, «шепотков» оказалось целых два. Я припала к земле и стала ждать продолжения. Из-за кустов высунулась голова, повертелась туда-сюда и снова исчезла.

— Чисто, — заговорщицки прошелестел чей-то голос.

Кусты затрещали и из них вылезли… Чтобы удостовериться в реальности происходящего, я осторожно потерла глаза. Не может быть, из них вылезла Виолетта с парнем, которого я видела впервые в жизни! Они прокрались к хижине и он помахал перед Виоллой каким-то амулетом.

— Я купил усовершенствованный вариант. Смотри.

Он сжал приспособление в ладони и через несколько секунд из него повалил дым.

— Что ты сделал? — с раскрытыми от ужаса глазами прошептала Виолетта.

— Просто нагрел. Не волнуйся, все в норме.

Парень подошел к раскрытому окну и закинул в него амулет. Через некоторое время послышался звучный храп.

— Вот видишь. Это часа на два. Нам хватит.

Они обошли дом по кругу и, судя по звуку, принялись громко перебирать вилы, лопаты, тяпки и все остальные приборы садового обихода позади него.

— Ты уверен что отправил Майки гамаюна? — вдруг спросила Виолла.

— Конечно. Никогда не сомневайся во мне, котенок. Я все всегда делаю блестяще.

Я скептически подняла бровь. Котенок? Вот уж на кого, а на котенка Виолла была похожа меньше всего. Скорее на собаку, бульдога.

Я перевернулась на спину и пролежала так минуты две. Ну и где мой гамаюн? «Я все всегда делаю блестяще». Ага, заметно.

За хижиной, наряду с храпом и металлическим звоном, послышался звук опрокинутой посуды. Во мне всколыхнулась ярость. Эта корова наказывает каждого за нарушение правил, а сама безнаказанно роется в вещах садовника! Это не справедливо!

Я тихонько прокралась к хижине, решив выкинуть амулет и попробовать разбудить старика. Но амулета не было. В недоумении несколько раз прошлась по домику, но тщетно. Вдруг, чья-то рука легла мне на плечо. От неожиданности я резко развернулась и врезала незнакомцу. Садовник закатил глаза и рухнул на пол, раскинув руки и ноги в сторону.

С панической мыслью: «Убила!», я немедленно подбежала к нему.

— Эй, вы в порядке? — Ответа не последовало.

Тогда я, проверенным способом, отхлестала его по щекам. Садовник испуганно распахнул глаза и в ужасе уставился на меня.

— Ты чего здесь делаешь?

— Вам помогаю. Виолла и еще кто-то в сад пробрались, усыпили вас и теперь роются в ваших же вещах… Эй, а почему вы не спите? Парень же вас усыпил!

Костлявыми руками дед распахнул верхнюю пуговицу рубашки и вытащил амулет.

— Думаешь, он первый раз так делает? — садовник улыбнулся, явив мне желтые зубы, среди которых не было одного переднего.

— Зачем вы это терпите?! — возмутилась я.

— Им нужен металл, а где ж его взять как не здесь, — пожал плечами старичок, — а я зато выпрашиваю у директора новые орудия труда и взимаю компенсацию за моральный ущерб.

— Почему их до сих пор не раскрыли? Это же не честно!

— Я не сдаю. А сами они видно не попадались, — снова пожал плечами садовник.

— Ну нет, я этого так не оставлю! — Я быстро вскочила на ноги, но старик схватил меня за руку.

— Не надо. Они уходят уже.

— Как вы можете спускать им это с рук? Почему? Вы знаете какие наказания она выдает всем ученикам! А сама? Она нарушает правила, а ей за это ничего! Ни-че-го!!

— Ну-ну успокойся. Чаю хочешь?

— Хочу, — кивнула я, переводя дыхание.

Через двадцать минут я пила чай с изумительным ароматом женьшеня. Стул подо мной иногда поскрипывал, но это не слишком меня огорчало. Повсюду висели пучки разных трав, по углам лежали вилы с лопатами. Домик был простеньким: в дальнем углу около печи стояла кровать, накрытая разноцветным покрывалом, около окна был стол с двумя скрипучими стульями. Удивительно, но меня понемногу стало клонить в сон.

Садовник тоже принялся пить чай.

— Как тебя зову-то?

— Майки, а вас? — спросила я.

— Я Савва. На каком курсе ты учишься?

— На предпоследнем.

— Это хорошо. Почти взрослая уже. Отборочные испытания были? — настороженно спросил дед Савва.

— Какие еще испытания? — не поняла я.

— Ну, в паре. Они смотрят, как вы работаете в команде и отбирают лучших.

— Что?! — опешила я. — О господи! Я завалила отборочные испытания! Этого не может быть!

— Эй, эй, эй тише, — успокаивал меня садовник. — Еще же не все потерянно. Это не итоговые испытания, просто их проводят каждый год.

— Зачем? — нахмурилась я.

— А кто их, директоров знает, — махнул рукой дед Савва.

Настроение у меня резко ухудшилось и я, забыв про наказание, уже было направилась в свой корпус.

— А полить цветы? — напомнил о себе садовник.

Я вышла в сад. Аромат благоухания пропитывал воздух, от чего хотелось чихать. Да, такую красоту никакими искусственными цветами не заменишь. Обернувшись, я убедилась что садовник за мной не наблюдает и подошла к бочке с водой.

Под моими руками жидкость стала шевелиться, издавая булькающий звук. Удвоив усилия я почувствовала, как в кончиках пальцев пробудилось знакомое щекочущее чувство. Магия всегда проявлялась по-разному. Когда-то это тепло, когда-то, наоброт, холод. А когда-то начинает тошнить. Обычно, если начинается перерасход твоей энергии. Осторожно, не теряя контроля, вода поднялась в воздух и, как по команде распространилась в точности над грядками. В следующую секунду она резко плюхнулась вниз.

Удовлетворенно кивнув, я пошла к себе в корпус. Не так много времени осталось до ужина.

Я стою на поляне и наблюдаю, как некогда прекрасные маки покрываются чернотой. Карканье воронов отдается во всем теле, вызывая судорогу. Закрываю глаза, чтобы не видеть темноты, которая с каждой секундой настигает меня все быстрее.

Вороны спускаются. Кружат. Кричат. Одному, более проворному, чем остальные, удается достать клювом до моего плеча. На ткани тут же появляется красное пятно, но я стараюсь не обращать внимания на боль. Я жду. Жду конца.

Крик прекращается. Затхлый запах забивает ноздри, мешая дышать. Открываю глаза и вижу зеркало. Медленно подхожу, всматриваясь в отражение. Но его нет. В зеркале ничего нет, кроме пустоты.

Я жду. Ничего не происходит. Хочу развернуться и уйти, но не могу. Что-то удерживает меня. Оно хочет показать мне. Показать что-то очень важное. Чувствую онемение в ногах, запястья рук хочется выгнуть, чтобы размять затекшие руки. И вместе с тем, во мне зарождается страх. Страх того, что я никогда не проснусь.

Что-то не так. Изображения по-прежнему нет.

Тогда на зеркале, красными буквами начинает проглядываться надпись: «Спаси того, кем дорожишь больше всего. На месте перелома».