Наталия Карамышева - Новые приключения Звездного рыцаря

— Нет, вы первые. Надеюсь, что вскоре вашему примеру последуют другие. Могут ли они воспользоваться такими же лыжами?

— Да пожалуйста, — пожал плечами Роман. — Нам не жалко, была бы польза!

До поздней ночи Роман и Тано готовились к походу. Больше всего забот требовало оружие: кольчуги, шлемы, мечи и кинжалы были обернуты в обильно промасленную кожу и уложены в большую корзину. Наконец довольные результатом рыцари пожелали себе спокойной ночи и разошлись по постелям.

При каждом шаге лыжа, обтянутая рыбьей кожей, уходила в глинистый кисель, и, хоть грязь не облепляла ee, но поднять и передвинуть ногу было очень трудно. Хорошо хоть, что волокуша, на которой ехали загадочные тюки и оба заплечных мешка, шла легко, не погружаясь. Роман и Тано, не пройдя и половины пути, взмокли так, словно двигались под дождем без накидок.

То и дело останавливаясь, тяжело дыша, рыцари к полудню доплелись до реки. Размокшие берега незаметно переходили в мутную воду, по которой несло деревья, коряги, обломки смытых заборов и сараев… Вдалеке проплыла самая настоящая крыша — как будто дом уже погрузился, а она все еще возвышалась над водой; сиротливо торчал резной флюгер, а на нем сидела нахохлившаяся птица.

— Нам нужно подобраться поближе к воде, — сказал Роман, — чтобы собрать плавсредство. Ты не знаешь, есть ли поблизости тростники или камыши?

Одинокий рыцарь, подумав, показал направо, и Роман повернул волокушу. Вскоре за завесой дождя открылся низкий кустарник, а за ним прежде была рощица — но теперь оголенные водой корни не могли выдержать тяжесть ствола, и поваленные деревья гнили среди ручьев и глины. Обогнув их, рыцари наткнулись на заросли гибких зеленоватых растений, похожих на отощавшие веники с длинной ручкой. Они доходили до самой воды, а часть их даже торчала среди грязных волн.

— Вот тут и расположимся, — предложил Роман, приминая стебли и втаскивая на них волокушу. — А то очень противно выуживать каждую уроненную деталь из грязи!

Из первого тюка на свет появились две черные и две коричневые штуковины, похожие на шестиметровых червей, издохших от истощения.

— Смотри, — начал лекцию Роман, — эти две черные оболочки называются «камеры». Их надувают, — он вытянул из второго свертка баллончик, — особым газом, или просто воздухом. Это понятно?

Тано кивнул, разглядывая диковину.

— Камеры довольно тонкие, поэтому, чтобы их не прокусили оголодавшие акулы и не пропороли острые камни, сверху натягивают оболочку — для вящей прочности. Вот этим мы сейчас и займемся. Все вместе именуется «баллон».

В четыре руки дело спорилось; вскоре на тростниковой подстилке лежали рядышком две подготовленных оболочки. Роман поочередно подсоединил камеры к баллончику с газом, и те во мгновение ока распухли, превратясь в прошнурованную колбасу.

— А вот это, — продолжал Роман, свинчивая металлические трубки, извлекаемые из того же тюка, — называется «стрингеры». Они прикрепляются попарно вдоль каждого баллона для жесткости, вот так — видишь? Теперь соединим баллоны поперечными перекладинами и прихватим зажимами. Держи и приступай.

Пока Тано трудился, скрепляя получившуюся решетку, Роман достал плотный пакет с белесым порошком. Расстелив прямоугольный кусок брезента с петлями по кромкам, Роман ровным слоем высыпал на него содержимое пакета. Вбирая кстати припустивший дождь, порошок разбухал, становился светлой кашицей и быстро застывал, превращаясь в твердую пружинящую плиту.

— Это наш пол, или, по-матросски, палуба, — подмигнул Роман другу, закончившему возиться с зажимами. — Хоть бал на сотню персон устраивай. Ну-ка, взяли!

Соединив все, что полагалось, рыцари гордо обозревали творение своих рук: полупрозрачная палуба прочно покоилась на двух тугих коричневых «сигарах».

— И получился у нас предмет, именуемый высокоучеными словами «сплавной катамаран», — Роман оттирал замызганные руки о мокрые листья. — Такая штуковина предназначена для мирного плавания вниз по течению и осмотра окружающих пейзажей. На случай дождя я предусмотрел уютное укрытие — так что мы с тобой приспособим его прямо сейчас, дабы путешествовать с комфортом.

Одинокий рыцарь с удовольствием разглядывал сооружение, обходя его со всех сторон и заглядывая под днище.

— Брат мой, а ваши катамараны бывают только такие? — наконец спросил он. — Или они могут нести паруса, как большие лодки?

— Да, конечно, — оживился Роман, — плавают и с парусами, и с моторами. Но такие конструкции более громоздки, и мне не хотелось тащить с собой еще и мачту. Тем более — под дождем с парусом управляться ой как неудобно: мало того, что он просто тяжелый, так еще и мокрый.

— А грести чем? — поинтересовался Тано.

Вместо ответа Роман развернул маленький якорь и три весла, похожих на небольшие лопатки.

— Одно запасное, — пояснил он, подавая весла другу и доставая очередной сверток — палатку. Она имела пол, прозрачную двускатную крышу, три крошечных окна, затянутых сеткой, и дверь на пластиковых застежках. Поставив ее, друзья почувствовали, что трудились не зря. Теперь у них был дом, который мог двигаться туда, куда желали хозяева. Оставалось только спустить его на воду.

Побросав вещи в палатку, Роман и Тано подсунули лыжи разобранной волокуши под баллоны, и катамаран легко соскользнул с тростника. Роман набросил петлю причального каната на обломанный ствол дерева, торчащий из прибрежного ила, подхватил топор и принялся обрубать корни и сучья на двух лежавших поблизости деревцах.

— Этими шестами будем отталкиваться, — сказал он Тано, вручая тому одну жердь. — Да, и еще одно: надо дать имя нашему славному кораблю! Что предлагаешь?

— Пусть будет «Искатель»! — подумав, сказал Тано.

— Идет. По всем правилам надо бы разбить о борт бутылку шампанского, но за неимением оного мы просто нарекаем тебя «Искателем»! — с этими словами Роман влез на катамаран и протянул руку другу, но тот, примерившись, сам перепрыгнул на палубу.

— Отдать швартовы! — по-боцмански рявкнул Роман, высвобождая канат. Тано грудью навалился на свой шест.

Грузно переваливаясь на пологих волнах, катамаран отчалил. Из-под прозрачного, заливаемого струями воды навеса над водой понеслась удалая песня, сопровождаемая гиканьем и разбойничьим присвистом:

Река неспешно колыхалась от берега до берега, словно жидкий кисель. По-прежнему густо пахло гниющими водорослями, добавились ароматы протухшей рыбы и еще чего-то, столь же отвратительного и тошнотворного. Роман лежал, мрачно глядя сквозь крышу палатки в серо-зеленоватое небо, по которому ползли набухшие водой тучи. Были бы они хотя бы грозовыми! Гроза долго не длится: налетит, побуянит — и уйдет, оставив за собой взбаламученные озера и чисто умытые леса. А тут… Роман мысленно сплюнул. Словно мир накрыт мокрой периной, все задыхается от влаги и непрекращающихся сомнительных запахов.