Павел Корнев - Мор

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает, – возразил я, мысленно кляня невесть куда запропастившегося Валентина.

– Вы даже не попытались его остановить!

– И только поэтому еще жив! – рявкнул я в ответ. – Вы знаете, кто этот язычник? Встречались когда-нибудь с ним лицом к лицу?

– Встречался ли я с ним? А зачем иначе мне его голова? – прошипел враз растерявший всю свою респектабельность господин. – Есть какие-либо предположения?

Мне с трудом удалось не отшатнуться от разъяренного собеседника. И с еще большим трудом невозмутимо спросить:

– Вы искали меня, чтобы поведать о своем разочаровании?

– Не за этим. – Франт взял себя в руки и требовательно спросил: – Где он? Куда отправился? Кто его следующая цель?

– Представления не имею. Какой мне прок забивать голову подобной ерундой?

– Если информация окажется полезной, наш договор останется в силе.

– Вряд ли она окажется полезной. Густав решил вернуться в Пахарту…

– Тьма! – выругался шпик, развернулся и, раздраженно помахивая тростью, зашагал прочь.

Я шагнул следом.

– Постойте! – окликнул странного господина. – Информация о заговоре! Готов предложить за нее хорошие деньги!

Франт резко остановился, обернулся и покачал головой.

– Ты так ничего и не понял, Себастьян, – скривился он. – Информация – это власть. А деньги – ничто.

И ланский шпик растворился в ночной темени, будто сквозь землю провалился.

Лихо! Ловок, шельмец!

Я оттянул прилипшую к телу рубаху, перевел дух и вдруг вспомнил о Валентине.

Да где же он, в конце концов?

И полный дурных предчувствия я побежал к повозке. Подскочил к развалившемуся на козлах усачу, дернул за руку и выругался в голос, когда тот с трудом разлепил веки и уставился на меня мутными со сна глазами.

– Виноват, командир. Задремал, – растерянно пробормотал Валентин.

Я выругался вновь. На этот раз – от облегчения.

Могли ведь и перо в бок загнать. Не со зла, а в порядке порицания моих ошибок.

Но обошлось.

Сейчас – обошлось. А в следующий раз?

Слишком уж легко нас ланские ищейки выслеживают. Сначала в Леме, потом в Рживи, теперь здесь. Так дальше продолжаться не может. Если пустить ситуацию на самотек, рано или поздно огребу по первое число. И сам сгину, и других под монастырь подведу. Надо разобраться с этим странным господином. Надо. Иначе никак.

– Едем, командир? – предложил Валентин Дрозд.

– Пройдусь, пожалуй, – махнул я рукой и зашагал в ночь, а растерянный усач так и остался стоять, провожая меня озадаченным взглядом.

Не понимает? Да и Святые с ним.

Просто захотелось развеяться, вот и все…

Обвинитель.Вы признаете, что в 975 году В. С. организовали преступную группу, целью которой является распространение дурмана, известного как «желтая пыль»?

Подсудимый.Нет, целью операции было полное прекращение его распространения.

Обвинитель.Разве нанятые вами люди до сих не получают «желтую пыль» с острова Дивный и не реализуют ее на территории Ланса и Норвейма?

Подсудимый.Перед продажей «желтая пыль» смешивается с опиумом и другими примесями, получаемая таким образом смесь менее пагубно сказывается на…

Обвинитель.Вопрос не о пагубности! Вопрос о факте распространения! Распространением занимаются ваши люди?

Подсудимый.Этим занимаются люди, работающие на королевскую Тайную службу Стильга.

Защитник.Кто отдал приказ на осуществление данной операции?

Подсудимый.Малькольм Паре, глава королевской Тайной службы.

Защитник.Куда в конечном итоге поступают средства от реализации?

Подсудимый.В неофициальный фонд королевской Тайной службы.

Защитник.Получаете ли вы лично от этого какой-либо доход?

Подсудимый.Нет.

Обвинитель.Кто именно контролировал реализацию «желтой пыли» до вашего вмешательства?

Подсудимый.Достоверно мне об этом ничего не известно.

Обвинитель.На чем же тогда основаны ваши домыслы о том, что за этим стоял ряд высокопоставленных вельмож?

Подсудимый.Это лишь рабочая гипотеза.

Обвинитель.Проводились ли какие-либо расследования на этот счет?

Подсудимый.Насколько мне известно – нет.

Обвинитель.По какой причине?

Подсудимый.Остров Дивный не подпадает под юрисдикцию королевской Тайной службы.

Обвинитель.Разве граф Лантис в ходе беседы не раскрыл вам личности своих покровителей?

Подсудимый.Нет.

Обвинитель.А вы его спрашивали об этом?

Подсудимый.Нет.

Обвинитель.По какой причине?

Подсудимый.Граф Лантис и без того был слишком напуган, а мне требовалось заключить с ним сделку. Любые расспросы подобного характера были на тот момент неуместны.

Обвинитель.И разговор проходил именно так, как вы рассказали на предварительном дознании?

Подсудимый.Да.

Обвинитель.Как вы тогда объясните тот факт, что вызванный на рассвете в дом графа лекарь наложил на лицо и голову хозяина более пятидесяти швов?

Подсудимый.Мне об этом ничего не известно.

Обвинитель.Вы не прибегали к насилию?

Подсудимый.Нет.

Обвинитель.Не пытали его?

Подсудимый.Нет.

Обвинитель.Так что же тогда произошло?

Подсудимый.Рискну предположить, что его сиятельство разнервничался, выпил лишнего и упал. В его доме были очень крутые лестницы.

Обвинитель.По данному эпизоду вопросов более не имею.

Защитник.Мог ли после вашего ухода кто-либо другой посетить графа и нанести ему вышеуказанные повреждения?

Подсудимый.Мне об этом ничего не известно, но такую возможность исключать нельзя.

Защитник.Вопросов больше нет.

Месяц Святого Иоанна Грамотея

год 976 от Великого Собора

Люди везде одинаковы. Какую страну ни возьми – хоть Ланс, хоть далекую Пахарту, – обывателя интересуют лишь две вещи: как набить брюхо и как позабыть о бренности собственного существования. Одни ищут забвение на дне стакана, другие выпивке предпочитают опиум, но и дурман, и даже тяга к противоположному полу уступают подспудному стремлению пощекотать себе нервы.

Посетите любую публичную казнь, приглядитесь к толпе. Сколько в глазах зевак азарта, сколько в их душах яростного желания не пропустить ни малейшего мига чужой агонии! И в самом деле – когда еще выпадет возможность понаблюдать за чужим падением в Бездну?