Анастасия Дементьева - Четвёртый. Первые шаги

— А кто тебе сказал, что я человек?

Все резко замолчали, внимательно меня разглядывая, что нервировало, но ни больше.

— Хм, а ведь…Что за… — произнесла королева, и я понял, что она перешла на магическое зрение. Маг? Тогда почему не вылечила себя? Проверка?..

— И что же Вы такого увидели, Фарина?

Та чуть дёрнулась, видно поняв, как некультурно поступила, но быстро взяла себя в руки и немного угрюмо посмотрела на меня.

— Что за артефакт у Вас, Итор? Ваша аура не различима. Вернее не так. Её вообще нет.

На этот раз Винки воздержался от комментариев, уйдя в полную прострацию. Меня его реакция, мягко говоря, не вдохновила, но уверен, что на лице не отобразилось ничего. Этому нехитрому трюку научился в течение первого года, проведённого на должности администратора отдела, потому как только так можно было спастись от едкого сарказма зама. Помогало стопроцентно, так что я был спокоен, правда, лишь внешне.

— Вам не кажется, что лезть в мои дела не вашего ума дело? — несколько грубовато отзываюсь, так как не имею ни малейшего понятия, как реагировать. Проклятый фейри всё никак не желал приходить в себя, а к его советам я уже немного привык.

Подобным тоном я оскорбил Фарину, но иначе нельзя. Она и впрямь не может требовать от меня что-либо, а лишняя заинтересованность мне ни к чему.

— Вы правы, милорд, — нехотя обронила она.

И всё равно, напрягает меня эта ситуация. Нужно придумать что-то менее заметное, чем эрцгерцог. Но сказанного не воротишь, так что надо как-то выкрутиться. Тут-то Винки и «вернулся».

— И вообще, не стоит ничего планировать в отношении меня. На данный момент я являюсь изгнанным, потому не смогу ничем помочь.

Воины заметно напряглись, ну а королева недовольно поморщилась.

— С чего это такая реакция? — удивился я.

— Ты ложись пока, а там поговорим, — посоветовал тот.

Я первым подал пример и разлёгся прямо на траве вблизи костра и прикрыл глаза. Когда все эльфы сделали так же, я вновь обратился к фейри.

— Тут довольно непросто, не знаю даже, как объяснить… Всё дело в том, что если человек или кто-либо другой расы совершает непростительный поступок, то его на Всеобщем Собрании объявляют обречённым, после чего стараются схватить, чтобы позже убить с особой жестокостью. Для этого специально нанимают обученных наёмников, которые и должны совершить всё, так сказать, действо. Обречённый должен сражаться за свою жизнь без оружия и без помощи какой-либо магии, так что исход битвы ты представляешь. Но бывают случаи, крайне редко, что обречённый убивает всех, кто приговорил его к подобной участи, и тогда он становится изгнанным.

— Хм. Так тут помереть все должны, так как наверняка совершаются проступки…

— Именно непростительные поступки, Итор. А это должно быть что-то поистине мерзкое и ужасное, поверь. Людям тоже не охота возиться с каждым, так что планка достаточно высока. Что же касается изгнанного, то это такой же титул, как впрочем, и эрцгерцог. Он, грубо говоря, стирает все предыдущие, но не более. Изгнанному приходится всё начинать с начала, но он вполне может вновь занять утраченный пост, так что ты имеешь такие же права, как и обычные люди, потому особых осложнений возникнуть не должно.

— А почему ты мне сразу не сказал? Я бы тогда представился…

— Дело в том, что о таком своём «своеобразном» статусе не кричат, только в исключительных случаях. Давай придумаем легенду, на всякий пожарный?

— Ну, давай…

По итогам голосования и трудного спора с элементами нецензурной лексики было решено следующее…

Итор Кар, младший, что исключает право наследования, эрцгерцог Ассиопии совершил непростительный поступок, после чего был титулован как обречённый. Но, по итогу небольшого сражения, переквалифицировался в изгнанного, потеряв все свои земли и влияние. Решив не мозолить своим противникам глаза, он перебирается на Основной материк и теперь странствует, пытаясь найти своё место в жизни. Однажды погнался за нечистью в Забытый Лес, где и был пойман обнаглевшими кентаврами. Всё просто и, довольно таки, прозаично.

А затем я забылся на удивление спокойным и безмятежным сном.

Наш небольшой отряд пробирался к цели через густую растительность вот уже второй день, до гнездования грифонов осталось не так долго, но всё же достаточно. И если эльфы слегка расслабились, то меня терзали смутные сомнения. Слухи о Забытом Лесе весьма противоречивы, но в каждом из них есть упоминание о свирепой нечисти, которую всегда встречали как на границах, так и чуть уходя вглубь. Тогда почему же им никто на пути так и не попался? Всё это напрягало, да и ещё ощущение чужого взгляда, появившееся около полутора часа назад. Уточнив у ушастых, не чувствую ли чего необычного они, я получил отрицательный ответ, чему немало удивился. Они же должны обладать повышенной интуицией и чувствительностью?

— До гнездования осталось около двух часов, но мы идём без остановок, так что сейчас час на отдых и преодолеваем оставшееся расстояние одним рывком.

Никто, естественно, не возражал, что радовало. Не желал бы лишних споров, да и если что, то справиться с ними мне не удастся. Не смотря на то, что мозг приобрёл умения эльфа — генерала, их ещё следовало запомнить телу, так как разрыва связок и прочих не менее неприятных мелочей не так уж и хотелось. Благо знания, как организовать эти самые тренировки, я имел. Ходил пару раз на курсы боевых искусств и потому прослушал пару внушительных лекций о том, как работать, не перенапрягая тела. Вот никогда бы не подумал, что это пригодится в жизни, и вот нате вам.

Так же быстро перекусив небольшим животным, похожим на нашу белку, что в очередной раз принёс Торис, мы разместились кто где, а я по уже сложившейся привычке чуть поодаль, так как никто из дроу не желал лишний раз со мной общаться. Что это было, неприязнь к моей человеческой внешности, непочтение или же неохота связываться с изгнанным, не суть важно, но они теперь ограничивались парой дежурных фраз, чтобы иметь хоть какую-то имитацию общения. Было, конечно, обидно, но ничего сделать я не мог. Раз уж они сами возвели подобную стену, то разрушить её у меня просто-напросто нет сил и времени.

Время текло со скоростью амёбы, так что уже через десяток минут я прикрыл глаза, чтобы не насиловать подсознание. Даже разговоры с Винки не приносили облегчения, так что мы просто замолчали, поняв бесперспективность этого действия. Попытавшись вздремнуть, так же потерпел неудачу. Сознание оставалось ясным, как стёклышко, и жаждало действий или хотя бы пищи для размышлений. Да что же это такое!? И тут я понял, в чём дело. Ощущения чужого взгляда стало прямо невыносимым. Казалось, что кто-то смотрит на меня в упор, что вызывало непроизвольную дрожь. Говорят, так чувствует себя жертва перед хищником, а это ни есть хорошо. Поднявшись на ноги, осматриваюсь. Листва достаточно крупная и густая, так что ничего заметить нельзя даже моим заметно обострившимся зрением. А неприятные эмоции всё больше накатывали.