Вулф Джин - Воин Сидона

УРЕЙ говорит, что скарабеи — священные существа, их нельзя убивать и я не должен играть с моим. Я и не играю — только поставил его так, чтобы на него падал свет. Он невероятно прекрасен — работа очень великого мастера.

Урей присоединился к нам в гостинице. Я купил черного ягненка, потому что он и Мит-сер'у сказали, что я должен это сделать, и вместе со своими людьми отправился в храм бога с головой волка. Жрец, одетый в шкуру леопарда, с радостью его принял и шутил вместе с нами. Я надеюсь, что и бог тоже улыбнулся.

Вернулся ветер, сильный северный ветер, который сгибает пальмы и кружит пыль по красной земле. Муслак клянется, что к вечеру мы доберемся до Уасета, но Азибааль сомневается, что мы сможем уплыть так далеко за один день.

МЕНЯ позвал Чаниу. Он и Тотмактеф работали в тени парусины, которую натянули Люди Пурпура. Если я действительно герой, как они настойчиво утверждают, тогда все, что они сказали, очень важно и я запишу каждое слово, которое смогу вспомнить.

— Я пренебрегал тобой, Луций, — сказал мне Чаниу. — Не было нужды в твоих восьми солдатах, и, как мне кажется, ты управляешься с ними ничем не хуже, чем любой другой. Я уверен, ты меня понимаешь. Всегда занимаешься тем, что плохо, и не обращаешь внимания на то, что и так хорошо. — Он улыбался, когда говорил все это. Он улыбается как мудрый взрослый, вынужденный улаживать ссоры между неразумными детьми.

Я сказал, что не считаю, что мной пренебрегают и всегда обращусь к нему или Тотмактефу, если потребуется их помощь.

— Точно. Но сейчас нам требуется твоя помощь. Окажешь ли ты ее нам?

Конечно, сказал я. Мит-сер'у сказала мне, правитель Кемета приказал Чаниу командовать всеми людьми на нашем кораблем.

— Отлично, — сказал Тотмактеф. — Я знаю, что ты забываешь все, но, быть может, это ты не забыл. Есть ли у местного бога, Ап-уата, причина любить тебя?

— Конечно, — сказал я. — Утром я купил черного ягненка и принес его в жертву от себя и моих людей, объяснив, что я командую ими и прошу дать мне такую же память, как у других людей, чтобы мы могли хорошо сражаться.

Чаниу кивнул. — Есть другая причина?

Я покачал головой.

— Я никогда не был в твоем городе, — сказал Тотмактеф, — но слышал, что в нем волк — священное животное.

— В это нет никаких сомнений, — сказал я ему. — Волк — животное, которому необходимо поклоняться. Этот Ап-уат — человек с головой волка. Сегодня утром в храме я видел его изображения.

Теперь кивнул Тотмактеф. — Я заранее знал об этом, но тоже видел их. Большое, на котором нарисовано, как он вместе с Анубисом пеленает мумию мертвого генерала, просто великолепно.

Это меня удивило и я сказал им об этом, добавив, что не помню такого. — Я забываю, — сказал я, — но не так быстро.

— Тем не менее я видел его, как тебя. Могу ли я рассказать ему больше, о благородный Чаниу?

Чаниу сказал: — Да, можешь, — и, как и раньше, улыбнулся.

— Главный жрец храма прислал к нам младшего жреца, прося благородного Чаниу придти к нему. Младший жрец не знал для чего. Или, возможно, знал, но хотел не открывать. В любом случае благородный Чаниу попросил меня вернуться со жрецом в храм и узнать это. Я сам жрец, жрец храма Тота в Меннуфере. Возможно ты помнишь это, Латро?

Я покачал головой.

— Но это так. Меня привели к главного жрецу, которому я все объяснил и добавил, что благородный Чаниу никак не может придти, ибо поднялся ветер и он хочет как можно быстрее отчалить. И главный жрец дал мне вот это. — Тотмактеф поднял маленький свиток и сконфуженно кашлянул. — Этим утром он упал с полки в Доме Жизни. Там есть свитки, как и в любом Доме Жизни. Возможно ты это знаешь. Никто из жрецов не проверяет их, так он сказал мне.

Я пожал плечами. — Без сомнения, там множество свитков.

— Но не так много, как у нас в Меннуфере. Он описал тебя и назвал тебя Латро. Я объяснил ему, что ты командуешь нашими солдатами, и добавил, что ты добрый и храбрый человек.

Чаниу кивнул и улыбнулся. — Потом главный жрец спросил у Тотмактефа то же самое, что и я мгновение назад. В ответ Тотмактеф передал ему то, что капитан Муслак рассказывал ему о твоем городе.

— И о штандарте с волком, под которым армии твоего города идут в сражение, — сказал Тотмактеф. — Когда Хатхор была кормилицей Осириса, волчица выхаживала двух братьев, которые основали твой город. Когда я рассказал об этом главному жрецу, он остался очень доволен и отдал мне свиток. Он еще хотел рассказать мне о том, что в нем написано, но я торопился обратно на корабль и пообещал, что благородный Чаниу и я немедленно прочитаем его.

— Мы так и сделали, — сказал Чаниу. — Это пророчество. В этом городе Анубис — бог смерти. Жрецы должны были сказать тебе об этом, когда показывали картину, которую описал Тотмактеф.

— Мит-сер'у и Аахмес тоже, — сказал я.

— Согласно пророчеству, храм должен посетить герой Анубиса, который, однако, не помнит Анубиса. Он принесет в дар черного ягненка.

Чаниу выжидающе поглядел на меня, и я сказал: — Даже если я герой бога смерти, то ничего не знаю об этом, но я действительно принес в дар храму черного ягненка.

— Этот герой должен найти щит Хемсут, — продолжал Чаниу. — Жрецы храма в Асуате, в котором, по-видимому, было записано пророчество, должны сообщить ему об этом и объяснить, как найти его. Если ты чувствуешь, что к тебе это не относится, я не буду волновать тебя дальнейшими подробностями.

Урей за мой спиной глубоко вздохнул. — Мой хозяин желает услышать больше. — Даже не знаю, как он оказался здесь.

— А ты, Луций?

Я кивнул. — Если ты скажешь мне, благородный Чаниу.

— Хорошо. Вот что ты должен сделать. Ты должен найти храм за последним храмом. Там ты найдешь щит. И если бы я заговорил дальше, я бы только повторил слова Тотмактефа, которые он сказал несколько мгновений назад.

Писец прочистил горло. Он молод и у него честные глаза. Голова полностью выбрита. — Хемсут — богиня судьбы, — сказал он. — Она — одна из младших божеств. — Он опять кашлянул. — Я имею в виду, что с ней не связаны никакие великие сказания и у нее нет своих храмов. Она, незримая, присутствует во время родов и определяет судьбу ребенка. Она носит щит со стрелой на нем — изображением стрелы, я хотел сказать. Так рисуют ее художники. Иногда щит настолько мал, что она носит его на голове. Смысл этого символа — судьба защищает человека. Другими словами, его нельзя убить, пока судьба не предназначила ему умереть.

— Продолжай, — прошептал Чаниу.

— Стрела символизирует смерть. Он судьбы не уйдешь, говорит она.

— Я понял, — сказал я.

— Если человек встречает ее, — продолжал Тотмактеф, — и глядит на ее щит, он видит там всю свою жизнь. Во всяком случае так говорят. — Он опять кашлянул. — В этом свитке нет ничего о Хемсут — я рассказал тебе то, что знают все. Но свиток говорит, что тебя поведет Ра — поведет героя — к храму за последним храмом. Что бы это ни значило.