Говард Уолдроп - Дикие карты

Снаружи стоял ясный и холодный декабрьский день, и в ярком солнечном свете каждый закопченный кирпичик был виден как на ладони. Джоуи поездом вернулся обратно в Байонн, но Том решил остаться; время уходило, и у него не было другого выбора. Дес отыскал для него безопасное местечко — укромный внутренний дворик в закоулках Джокертауна, окруженный пятиэтажными развалюхами. Когда он приземлился — это было перед самым рассветом, — огни заиграли на нескольких темных окнах, и из них осторожно высунулись лица, чтобы вглядеться в сумрак; настороженные, боязливые, не вполне человеческие, они показались всего на миг и столь же быстро исчезли, когда сочли, что приземлившаяся в их дворе штуковина их не касается.

Том зевнул, уселся в кресло и передвигал камеры до тех пор, пока на экране не появились виновники его душевного смятения. У открытого люка стоял Дес, скрестив руки на груди, а доктор Тахион барабанил по панцирю палкой от метлы.

Изумленный Том включил микрофоны.

— ВЫ?

Тахион поморщился.

— Пожалуйста.

Том убавил громкость.

— Прошу прощения. Вы застали меня врасплох. Вот уж не ожидал увидеть вас снова. Я имею в виду после прошлой ночи. Вы не ушиблись? Я не собирался причинить вам вред, я просто…

— Я все понимаю, — кивнул Тахион. — Но сейчас не время предаваться взаимным обвинениям и просить друг у друга прощения.

Дес на экране начал уплывать куда-то наверх. Черт бы побрал эту кадровую синхронизацию.

— Мы знаем, где ее держат, — сказал джокер, продолжая дрыгаться. — То есть если доктор Тахион действительно может читать мысли, как он утверждает.

— В складском здании на берегу Гудзона, — пояснил такисианин. — Неподалеку от пирса. Я не могу назвать адрес, но я ясно видел его в мыслях того мерзавца. Я узнаю это место.

— Отлично! — с жаром воскликнул Том. Он плюнул на попытки отрегулировать кадровую синхронизацию и грохнул по экрану кулаком. Картинка застыла. — Тогда они у нас в руках. Полетели. — Выражение лица Тахиона ошарашило его. — Вы же полетите, да?

— Да.

«Слава богу», — подумал Тадбери; в какой-то миг ему показалось, что ему придется заниматься всем в одиночку.

— Забирайтесь, — велел он.

Тахион с видом полной покорности судьбе вскарабкался на поверхность панциря, скребя ботинками по броне. Том крепко ухватился за подлокотники и оторвал «черепаху» от земли. Она взмыла в воздух с легкостью мыльного пузыря. Тома переполняло ликование: вот каково его предназначение! Должно быть, Джетбой чувствовал то же самое.

Гудок, который Джоуи установил на панцирь, был не гудок, а настоящий зверь. Они уже летели над городскими крышами, и Том выплеснул свои чувства, вспугнув стайку голубей и парочку пьяниц.

— Возможно, было бы разумнее лишний раз не привлекать к себе внимания, — тактично заметил Тахион.

Том расхохотался.

— Что я слышу? Инопланетянин, который большую часть времени одевается, как Пинки Ли, [71] Пинки Ли (1907–1993) — американский комик, ведущий детского телешоу «Шоу Пинки Ли», которое шло по американскому телевидению в начале 50-х годов. Его сценический костюм состоял из яркого пиджака из шотландки и мешковатых штанов. едет у меня на спине и еще поучает меня, что я должен не привлекать к себе внимания!

Он снова рассмеялся и сделал крутой вираж над улицами Джокертауна.

Они уже почти достигли своей цели и сейчас летели над лабиринтом прибрежных переулков. Последний из них упирался в глухую кирпичную стену, исписанную названиями уличных банд и именами малолетних влюбленных. «Черепаха» перелетела через нее, и они очутились на погрузочной площадке позади склада. На краю погрузочной платформы сидел мужчина в короткой кожаной куртке. Когда они появились, он мгновенно вскочил на ноги. И оказался намного выше, чем ожидал, — футов на десять. Он открыл рот, но не успел он закричать, как Tax уже обезвредил его: тот заснул прямо в воздухе. Его уложили на крышу ближайшего здания.

На пристань выходили четыре широкие погрузочные площадки, огороженные цепями и запертые на замки; металлические гофрированные двери были тронуты коричневыми потеками ржавчины. «ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН», — предостерегала надпись на узкой двери поодаль.

Tax соскочил вниз и легко приземлился на носки. Нервы у него были натянуты до предела.

— Я пойду первым. Дайте мне минуту, а потом следуйте за мной.

Он стащил башмаки, под которыми обнаружились пурпурные носки, приоткрыл дверь и проскользнул в здание склада, призвав на помощь все свое умение двигаться бесшумно и плавную грацию, которым его когда-то учили на Такисе. Внутри громоздились двадцати- и тридцатифутовые штабеля из кип бумажных обрезков, перевязанных тонкой проволокой. Тахион начал аккуратно пробираться по петляющему проходу на звук голосов. Дорогу ему преградил огромный желтый погрузчик. Он распластался по земле и протиснулся под него, потом, спрятавшись за массивной шиной, осторожно выглянул наружу.

Он насчитал там в общей сложности пятерых. Двое играли в карты, сидя на складных стульях; вместо стола у них была стопка сложенных одна на другую книг без обложек. Перед ними аккуратными рядками были сложены пакеты с белым порошком. Высокий мужчина во фланелевой рубахе что-то взвешивал на маленьких весах. Рядом с ним стоял начальственного вида худой мужчина, начинающий лысеть, в дорогом плаще. В руке он держал сигарету, а голос у него был негромкий и ровный. Тахион с трудом различал, что он говорит. Ангеллик нигде видно не было.

Такисианин погрузился в клоаку, которую представляло собой сознание Баннистера, и увидел женщину между машиной для резки бумаги и тюковочной машиной. Она лежала на небрежно брошенном прямо на бетонный пол грязном матрасе, скованная по щиколоткам, и нежную кожу покрывали багровые синяки и ссадины.

— Пятьдесят восемь гиппопотамов, пятьдесят девять гиппопотамов, шестьдесят гиппопотамов, — считал Том.

Он поднажал, и замок рассыпался в ржавую труху. Цепи с лязгом упали на землю, дверь со скрежетом поехала наверх. С погашенными огнями «черепаха» поплыла вперед. Штабеля бумаги внутри преградили дорогу. Том с силой толкнул их, но в тот самый миг, когда они зашатались, ему пришло в голову, что можно пролететь над ними.

— Какого рожна? — сказал один из игроков, когда они услышали скрежет подъемных ворот.

Миг спустя все вокруг пришло в движение. Оба игрока вскочили; один выхватил пистолет. Мужчина во фланелевой рубахе поднял глаза от весов. Толстяк оторвался от машины для резки бумаги и что-то закричал, но разобрать, что он говорит, было невозможно. Кипы бумаги, сложенные у дальней стены, с грохотом полетели на пол, врезаясь в соседние тюки и сбивая их тоже в цепной реакции, которая в считаные секунды охватила весь склад.