Владимир Свержин - Башни земли Ад

— Стало быть, я поступил неосмотрительно, что пошел войной на угрожавшего нам врага?

— Я не говорил этого, мой повелитель. Ты, как всегда, мудр, однако враг силится вопреки твоей мудрости уязвить и изнурить нас.

Тимур покачал головой:

— Ты был смел, говоря мне правду, а теперь юлишь, точно полоз, которому наступили на хвост: ни уползти, ни укусить. — Он повернулся к одному из приближенных и чиркнул себя кончиками пальцев по горлу. Тот встал с места и сделал два шага к темнику. Военачальник поднялся с колен, передал ему саблю и в последний раз глянул на вознесшегося над странами и народами вожака их лихой шайки.

— И все же я сказал тебе правду, Тимур. И если ты не повернешь сегодня же, гяуры возьмут нас голыми руками. Пока мы дойдем до них, мы будем чуть живы от усталости и голода, и твоя голова станет чьей-то пиршественной чашей.

«Несчастный! — хотелось закричать Тамерлану. — Что ты делаешь? Теперь я не могу повернуть!»

Но он лишь сжал губы в презрительной усмешке и перевел взгляд на ждущего доклада вельможу:

— Я распорядился отыскать Хасана Галаади. Выполнил ли ты предписанное?

— Мой повелитель, — бледнея на глазах, пролепетал царедворец, — мы сделали все, что только было возможно: разослали отряды, объявили награду… Он словно и впрямь улетел. Никаких следов. Правда, недалеко от Галаты были найдены убитыми воины, посланные на его поимку. Их зарезали ночью спящими и ограбили. Однако не может быть, чтобы к этому был причастен дервиш. Ведь они не убивают людей, и уж подавно не убивают правоверных.

Тамерлан разжал зубы и проговорил чуть слышно, чувствуя, как пульсирует алый камень на указательном пальце левой руки:

— И все же это след дервиша.

В шатер, склонив голову, вошел начальник стражи.

— Мой повелитель, прибыл человек из стана гяуров.

Глаза Тамерлана недобро сверкнули.

— Что нужно этому несчастному?

— Он прибыл из некоего города, из тех мест, в которых был разбит султан Баязид. Гяур утверждает, что между вождями неверных возникла жестокая распря из-за дележа захваченной добычи. Теперь одна их часть обороняется в крепости, другая же осаждает ее.

— Аллах услышал мои молитвы. — Тамерлан воздел руки к небу.

— Предводитель мятежников, некто Браччо, из тех, кто служит за деньги всякому, готовому платить, прислал этого гонца. Он намерен поступить под твою руку со всем своим войском, кораблями и частью спасенных им сокровищ Баязида.

Тамерлан насмешливо глянул на все еще стоявшего перед ним темника и скомандовал так, что было слышно за пределами шатра:

— Скормите тело его воронам, а голову выставьте у въезда в лагерь в назидание тем, кто ослаб верой.

Звуки намаза доносились, еле различимые в предутренней дымке. Когда б склоненные в молитве суфии поглядели на светящийся небосклон, они бы заметили, как яркая утренняя зарница озарила на миг горизонт и погасла вдали. Там, где блеснула вспышка, вдруг из пространства появились опоясанный рыцарь и лучник с длинным английским луком.

— Хасан! — позвал рыцарь.

Дервиш появился из еле заметного грота у основания скалы, прикрытого от любопытствующих глаз колючими ветвями кустарника.

— Дружище! — Лис подскочил к старому приятелю, спеша обнять его. — Ну, ты крут! Ну, молодец! Мы уж думали, придется тебя из кичи доставать. А ты… — Сергей развел руками. — Горжусь, буквально снимаю шляпу.

— Джентльмены, — вмешался Камдил, не менее друзей радуясь встрече, — я все же должен заметить, что нам бы следовало поспешить.

— Да ладно, Вальдар, не гони коней. В ад мы всегда успеем. Мы ж не забег на верблюдах туда устраиваем. Асур нас прямо к подъезду доставит. На хрена нам шахиншаха в такую рань будить? Он только злее будет.

— Сомневаюсь, что после восхода солнца его радушие возрастет.

— Ну, это потому что ты «Вия» не читал. Все ж эти злопоганые духи на рассвете то ли деморализуются, то ли дематериализуются. Так что, ближе к полудню самое время потолковать с шахиншахом тет-а-тет. А пока можно забросить внутрь калорий. Зря, что ли, магистр Вигбольд маманю дорогую изображал? Тормозок в дорогу снарядил. Он, кстати, тебе привет собирался передать…

— Лис, да погоди ты с завтраком. Хасан, тебе что-нибудь удалось выяснить?

Дервиш поправил вервие, заменяющее ему пояс.

— Ну, есть кое-какие мысли на этот счет.

— Мысли — это как-то маловато. — Камдил поджал губы.

— Точно-точно, — поддержал его Лис. — Если бы мысли насчет превратились в фунты, а лучше в пуды стерлингов на счету, я бы уже давно сделал наши Верхние пни и Задние окраины великой державой.

— Этого не передать в словах, ибо невозможно нарисовать карту, отображающую путь Истины.

— У-у-у-у… — Лис схватился за голову, — понеслось. Але, вспомни, что ты все-таки институтский оперативник.

— Джентльмены, оставим эти разговоры на потом. У нас и впрямь пока есть фора по времени. Однако никакого плана действий, увы, нет. И непонятно, сколько времени понадобится, чтобы, во-первых, таковой появился, во-вторых, воплотился в жизнь. Поэтому я предлагаю сейчас отправиться, так сказать, на разведку, чтобы хоть понять, с чем нам придется иметь дело.

— Ну вот, — печально вздохнул Лис, — так погибают замыслы с размахом, когда-то обещавшие успех, от толстых обстоятельств.

— Долгих отлагательств, — поправил Камдил.

— Это не наш случай, — отмахнулся Сергей. — Давай, капитан, вызывай асура.

Джинн появился в тот же миг, как водится, склонив голову в знак высокого почтения, а увидев дервиша, и вовсе пал на колени.

— Дружаня, воздвигнись. Этот святой человек не сделает тебе ничего плохого.

— Да благословен будет песок под ногами твоими, просветленный Хасан эфенди. Верую я, что нет Бога кроме Аллаха и Худ пророк его для народа джиннов, как Магомет для людского племени.

— Крайне интересная концепция, — перебил его Вальдар. — Однако, почтеннейший асур, давайте оставим теологию до возвращения.

Джинн чуть обиженно поглядел на повелителя:

— Если спросят тебя о Боге, скажи «Аллах» и оставь празднословцам попусту молоть языками.

— Асур, мы летим в пустыню Аль-Ахкаф или нет?

— Как будет угодно, мой господин.

— Так и будет угодно.

— Тогда соберитесь вместе и держитесь за руки.

Еще миг — и земля ушла из-под ног. Тут же исчез сереющий небосвод, и разбросанные, обглоданные ветром кости скал, и одинокая смоковница, и все вокруг. Многоцветной каруселью закружился мир и вдруг окрасился алым и черным, будто не существовало красок помимо этих двух.

— О, Аллах Всемогущий, — донеслось до оперативников. — Это Померсиел, первый и главный из шахов Востока! Тысячи джиннов в его услужении!

— Но откуда, откуда он здесь? — Камдил почувствовал, что стремительно падает, но лишь крепче ухватил руки друзей.