Терри Брукс - Первый король Шаннары

Ярл уставился на нее. Она говорила, что он будет королем. Что он должен им стать. Она просила его согласиться.

— Она права, — тихо сказал Берн Эридден.

Но Ярл не слушал его. Он все смотрел на Прею, вспоминая, как лишь несколько часов назад она уже потребовала от него сделать выбор. «Что я для тебя значу? Насколько я важна для тебя? » Теперь она снова задавала те же вопросы, лишь слегка видоизменив их. «Что значат для тебя люди? Насколько они важны для тебя? » Он понял, какой внезапный крутой поворот внесла в их отношения и в его судьбу смерть Тэя Трефенвида. События, которые не могли ему привидеться даже во сне, словно сговорившись, совершили этот поворот. — Властные и неумолимые руки судьбы легли ему на плечи. Ответственность, ожидания людей — все лежало на весах, равновесие которых зависело от его решения.

Мысли метались в голове в поисках ответа, но не находили его. И все же Ярл с пугающей определенностью знал — каков бы ни был его выбор, ему никуда от него не деться.

— Ты должен принять вызов, — твердо сказала Прея. — Ты должен решить.

Ярл почувствовал, как мир неудержимо завертелся перед ним. Она хотела от него слишком много. Разве необходимо решать сейчас? Вся эта суета — лишь результат слухов и домыслов. Нет никакого формального повода решать вопрос трона. Судьба Алитена неизвестна. А как быть с внуками Кортана Беллиндароша? Тэй Трефенвид сам спас им жизнь. Можно ли так бездумно сбрасывать их со счетов? Ярл не был готов к этим вопросам, его ум едва мог охватить все, о чем его заставляли думать. Мысль крутилась по бесплодному замкнутому кругу, и в этой безмолвной тишине Ярл вдруг оказался один на один с гримасничающим призраком собственного отчаяния.

Отвернувшись от тех двоих, которые ждали, когда он заговорит, он смотрел через стекло в ночь.

Ответ не приходил.

Солнце садилось, и город Дехтера купался в разливах кроваво-красного света. Он раскинулся на равнине меж двух невысоких хребтов, протянувшихся с севера на юг, и его дома вырисовывались на фоне пурпурного горизонта угловатым зубчатым нагромождением стен и крыш. С восточных лугов выползала темнота и, оттесняя пятно уходящего света, заглатывала землю черной пастью. Солнце, лежавшее поверх низкой гряды облаков, окрасило небо и землю сначала в оранжевый, а затем — в красный цвет, расписывая их невероятными трепещущими красками, — прощальный непокорный жест приближающегося к неизбежному концу дня.

Стоя вместе с Бреманом и Марет с восточной стороны, где тьма уже воцарилась над невысокими горными вершинами, а равнины, лежащие впереди, расчертили темные полосы теней, Кинсон Равенлок молча смотрел на цель их путешествия.

Дехтера — город ремесленников, куда легко было добраться из других крупных городов Южной Земли, — располагалась неподалеку от рудников, дававших ей все необходимое. Она была большой, гораздо больше любого из северных или приграничных городов, любого города дворфов и эльфов, разве что за исключением самых крупных городов троллей. В Дехтере было все: дома, люди, магазины, но больше всего там было печей. Они горели без перерыва, и целые кварталы укрывала днем пелена густого дыма их труб, а ночью заливал яркий горячий свет их вечно открытых пастей. Печи жадно глотали дерево и уголь, кормившие огонь в их раскаленном брюхе, куда поступала руда, чтобы расплавиться и обрести форму. Во всякий час молоты стучали по наковальням и высекали искры, превращая Дехтеру в город нескончаемого огня и шума. Жар и дым, пепел и песок наполняли воздух, окутывали дома и людей. В семье городов Южной Земли Дехтера слыла замарашкой; в ней, скорее, нуждались, чем любили ее, с нею, скорее, мирились, чем радовались ей.

Кинсон Равенлок в очередной раз подумал, насколько странен выбор этого места для изготовления магического талисмана. Город жил тяжелым монотонным трудом и особенно недружелюбно относился к друидам и к магии. И все же, когда несколько дней назад житель приграничья впервые высказал свои сомнения, Бреман объяснил, что именно здесь они должны найти нужного человека.

«Кто бы он ни был», — добавил про себя Кинсон. Несмотря на то что друид с охотой рассказал им, куда они идут, он не пожелал открыть, с кем предстоит встретиться.

Почти две недели ушло у них на это путешествие. Коглин дал Бреману формулу смеси металлов для сплава, из которого следует выковать магический меч против Чародея-Владыки. Старик так и остался непреклонным скептиком и, когда они уходили, напутствовал их с уверенностью, что больше никогда не увидит. Они приняли его прощальные слова с усталым смирением и, покинув Каменный Очаг, пошли через Темный Предел назад в Сторлок. Эта часть пути заняла почти неделю. По возвращении в Сторлок они раздобыли лошадей и на равнины выехали уже верхом. В это время чуть южнее них прошла армия Северной Земли, преследуя дворфов в Вольфстааге. И потому Бреман повел своих спутников по направлению к Рунным горам и только потом на юг, вдоль берега Радужного озера. Он считал, что на таком расстоянии к западу от Анара меньше вероятность напороться на прислужников Чародея. Они переправились через Серебряную реку и, пройдя по границе Мглистой Топи, вышли к Кургану Битвы. Двигались медленно и осторожно, поскольку эти болотистые места слыли опасными сами по себе, не говоря уж о тварях, служивших Броне, и не имело никакого смысла рисковать понапрасну

Так что трое путешественников поскакали на юг по дороге, зажатой между бесплодными просторами Кургана Битвы с его сиренами, призраками и темной чащей Черных Дубов, кишащей бесчисленными волчьими стаями. Днем они ехали, а ночью по очереди дежурили. Путники, скорее, ощущали присутствие, чем видели, тех существ, встречи с которыми им хотелось избежать, существ одновременно и здешних, и нездешних, созданных из земли, воды и воздуха. Они ощущали на себе их взгляды и не раз чувствовали, как те подходили совсем близко. И все же никто не посягал на них, не пытался их преследовать, так что, благополучно избежав опасности приграничных земель, они продолжили свой путь.

Теперь к концу тринадцатого дня очередного этапа своего путешествия, стоя над Дехтерой, они взирали на огненный водоворот этого промышленного кошмара.

— Я уже ненавижу этот город, — мрачно произнес Кинсон, стряхивая пыль с одежды.

Их окружала сухая бесплодная земля. Ни деревца, ни тени, только густая высокая трава да рыхлые песчаные наносы. Если здесь и бывали дожди, то, похоже, крайне редко.

— Не хотела бы я жить в таком месте, — согласилась с ним Марет. — И не могу себе представить человека, который бы захотел.

Бреман ничего не сказал. Он стоял, глядя на Дехтеру, но его взгляд был устремлен куда-то дальше. Вдруг глаза друида закрылись. Переглянувшись, Кинсон и Марет решили не мешать ему и подождать. Впереди среди сгущающейся тьмы раскаленными добела пятнами светились пасти плавильных печей. Красные сполохи заката отжили свое, солнце уже успело скрыться за горизонт, от него осталась лишь бледная полоска света на западе, едва заметная сквозь облака. Над равнинами воцарилась тишина, и в этом безмолвии до них донесся звон металла.