Лина Гамос - Арман Дарина [СИ]

Ламис с поразительной легкостью привыкла к новой жизни. Словно ее легенда была сущей правдой. Ламис чувствовала себя Тиа Виссона, юной неискушенной девушкой из провинции. Хозяйка пансиона относилась к новой жиличке с искренним сочувствием. Да и как не пожалеть бедное дитя, пережившее бунт рабов? Такого насмотрелась, поди, вон, до сих пор вздрагивает от любого шороха или резкого движения. Одевается, в отличие от прочих молодых барышень, подчеркнуто скромно. Платья сплошь закрытые, рукава длинные и неизменная шляпка с розовой лентой на тулье.

На работу Ламис взяли в небольшой кондитерской лавке. Немного помогала на кухне, подавала покупателям выбранный товар, убирала со столиков использованную посуду. В неделю выходила приличная сумма на мелкие расходы и питание. К деньгам императора Ламис не притрагивалась. У нее были другие планы на эти деньги. Когда она уедет за границу, то сможет купить себе на эти деньги дом и привезти туда родителей. Они опять заживут вместе под уютной крышей нового дома.

Напряжение постепенно отступало. Страх, что принц непременно отыщет ее, забывался, уходил кошмарным призраком в прошлое. Ламис начала улыбаться. Молодые люди, заходившие иногда в лавку за тортом и пирожными, делали комплименты симпатичной помощнице хозяев. Девушка не относилась к подобным словам серьезно, но ей было приятно. Как и любой другой юной девушке на ее месте. День она проводила в кондитерской, вечера в комнате, за чтением. Выходить в людные места, на прогулки в городской парк, Ламис все еще не решалась.

Прошло несколько недель тихой, ничем не примечательной жизни. Жизни на свободе. Ламис наслаждалась завтраком, сидя за столом в небольшой гостиной пансиона. Хозяйка только что развернула утреннюю газету и что - то, пробурчав себе под нос, отложила ее в сторону. Ламис из вежливости, чтобы поддержать разговор, поинтересовалась:

- О чем пишут сегодня?

Женщина недовольно скривила губы, кивнув в сторону отложенной газеты.

- Я надеялась, что в этом выпуске напечатают портрет невесты нашего принца, но его опять не напечатали, - и, не замечая впечатления, которое ее слова произвели на девушку, продолжила. - Видимо, решили напечатать сегодня, но в вечерних выпусках.

Ламис выпила свою чашку чая и, только почувствовав, что успокоилась и взяла себя в руки, спросила:

- Его Высочество решили жениться?

Хозяйка недоуменно взглянула на девушку.

- Еще вчера объявили о помолвке принца Дарина с принцессой Савирой. Об этом говорит весь город, Тиа. Мне сказали, что принцесса просто обворожительно прекрасна, но все же, хочется увидеть портрет. - Женщина долила чаю Ламис и себе. - Это так романтично, Тиа, прекрасная свадьба, красивые наряды. Наш принц будет просто неотразим в официальном черном, затканном серебром камзоле. Я видела его издалека на свадьбе герцога Мавелло. Как принцу идут его длинные черные волосы, а серебряная корона своей простотой лишь подчеркивает правильные черты его мужественного лица.

Ламис заледенела. Она прекрасно помнила, как принц был неотразим в своем официальном наряде. Обруч на его голове, оказывается, был короной, а она этого даже не знала. Длинные черные пряди шелковистых волос падали на его совершенное лицо, когда он размахивался и бил ее, жалкую, у своих ног. Принц прекрасно двигался, изящный поворот, черные локоны мягко скользят по широким плечам и обутая в сапог нога, врезается в ее живот. Всплеск дикой боли, когда, заломив ей голову, за волосы, прекрасный принц тащит ее в постель, чтобы бесконечно долго там насиловать.

Девушка, как во сне, допила чай, поблагодарила хозяйку и отправилась на работу. День был теплым и солнечным. Все идет к лучшему, принц жениться на принцессе, и навсегда забудет о жалкой рабыне. Ламис перестанет бояться.

Грандиозная свадьба наследника Дарина состоялась поздней осенью. Праздничные гуляния устраивались по всей империи несколько дней. Салюты и фейерверки расцвечивали ночное небо радужными цветами.

Ламис вывезли за границу империи, в крошечное государство Манигет. Все тот же приближенный слуга императора вновь разыгрывал для окружающих роль отца Ламис. Благодаря новым документам и рекомендательным письмам неких аристократов империи, согласно которым Ламис Виласо служила в их домах гувернанткой, девушка поступила учительницей в общественную школу для девочек. Здание школы, трехэтажный особняк из красного кирпича, окружал небольшой сад. Кованые ворота большую часть дня были распахнуты, и привратник запирал их только на ночь. Заведение посещали в основном дочери зажиточных горожан, занимающихся торговлей. Родители желали дать своим дочерям образование с легким налетом аристократизма. Поэтому в школе преподавали не только основные предметы, но также рисование, танцы, пение и историю искусств. Ламис, которая выглядела совсем юной и неопытной для новой должности, назначили учителем арифметики младших классов. Директриса, женщина волевая и строгих моральных принципов, едва ли согласилась бы взять тщедушную девицу, с наивным взглядом бездонных зеленых глаз на должность учительницы, но ее отец, мистер Виласо внес довольно ощутимое пожертвование в фонд школы. И директриса согласилась принять его дочь под свою опеку, пока он с супругой не уладят дела на родине, в империи Дарина, которую они решили покинуть после повторного восстания рабов в провинции Дилав.

Ламис зажила размеренной, немного скучной, но респектабельной жизнью учительницы. Она преподавала четыре часа в день, потом составляла план на следующие занятия, в обеденный перерыв, вместе с другими учительницами, следила за порядком в столовой. Легкий нрав, чувство юмора и стремление всегда прийти на помощь, помогли Ламис завоевать уважение коллег и нежную привязанность маленьких учениц. Пока однажды, одна из девочек не решила представить ее своему папе. Ламис привычно пожала на прощание ручку самой младшей из своих учениц, но та, сжав ее ладонь, потянула в сторону, к стоявшему у стены мужчине. Ламис подняла глаза и буквально утонула в теплоте карих глаз и белозубой улыбки. Мужчина был немногим выше нее, с небрежно зачесанными назад русыми волосами. Все еще улыбаясь, он представился явно растерявшейся девушке.

- Вайя Навино. Моя дочь постоянно твердит о том, какая вы добрая и красивая. Моя жена оставила нас, вернувшись к родителям, и Лии очень не хватает женской ласки. Вы совершенно покорили ее.

Ламис смутилась и покраснела, ей показалось, что мистер Навино намекает ей на то, что свободен от обязательств перед другой женщиной и также как дочь считает ее прелестной. Девушка скомкано попрощалась и вышла из холла. Директриса, также находившаяся в холле и заметившая явный интерес отца ученицы к молоденькой учительнице, пошла следом за девушкой и окликнула ее в коридоре.