Лина Гамос - Арман Дарина [СИ]

Император недовольно поморщился на недогадливость слуги и холодно заметил:

- Я не спрашиваю у тебя, что и как делает мой сын. Я хочу знать точно, что станет с рабыней, если она окажется в положении?

Кассиус испуганно склонился еще ниже.

- Ваше Величество, - голос старика дрожал от страха. - Я осматривал рабыню несколько раз и могу достоверно сказать, что ее телосложение совершенно не подходит для того, чтобы не то, что выносить дитя, но и получать хотя бы слабое удовольствие от плотской близости с вашим сыном.

- Я не спрашиваю тебя, нравиться этой потаскухе лежать под моим сыном или нет. Я спрашиваю тебя, как именно ее не станет в жизни моего сына?

- Если Его Высочество принц Арман, допустит однажды нечто подобное, у девочки случится кровотечение, которое будет невозможно остановить. Она и ребенок погибнут. Если же каким то чудом, она и доносит до положенного срока, родить не сможет.

Император, откинувшись на спинку кресла, довольно улыбнулся услышанному.

- Какой срок ты допускаешь до финальной развязки?

Кассиус осторожно приподнял голову, взглянул на императора и коротко сказал:

- Полгода, может быть меньше.

- Будет ли шанс выжить у ее ребенка?

- Никаких, Ваше Императорское Высочество, ребенок погибнет еще в утробе матери.

- Прекрасно, Кассиус, прекрасно.

Настроение императора заметно улучшалось с каждым словом, произнесенным стариком. Он даже встал и, выйдя из-за стола, прошелся по кабинету, выглянул в окно, словно о чем - то, задумавшись, потом остановился перед стариком и сказал, презрительно глядя на согнутую спину слуги:

- Ты отсылаешь порошки для рабыни каждую неделю, Кассиус, и теперь ты заменишь их на пустышку, сахарную пудру, на все что угодно. Зная темперамент сына, рабыня перестанет представлять проблему весьма скоро.

Старик внезапно вспотел, все внутренности затряслись только от одной мысли о том, что сделает с ним принц, если узнает, что он натворил, выполняя приказ императора. Он же видел, он знал о той болезненной, противоестественной тяге наследника престола к собственной рабыне. Принц был известен при дворе, как опытный и щедрый любовник. Но он превращался в зверя, как только дело касалось безвестной девчонки с Вэлльских болот. Нежный, искушенный любовник исчезал без следа, обнажая самые неприглядные наклонности наследного принца. Он избивал, унижал и насиловал хрупкое существо, явно не способное что - то противопоставить ему в свою защиту, ломая ее волю, превращая в собственную игрушку для плотских утех. Кассиус знал, что однажды император уже избавлялся от рабыни, но принц все же вернул ее себе, и теперь увезя ее на побережье, отказывался возвращаться в Сталлору, к своему отцу и своей принцессе.

Старик нервно сглотнул внезапно появившийся ком в горле и еле слышно пролепетал:

- Ваше Величество, но если принц Арман узнает, что я наделал, он же перебьет всю мою семью? Позвольте, мне хотя бы вывезти из страны семью и спрятать их от гнева вашего сына.

- У тебя будет время спрятаться, когда ты все сделаешь. Я помогу тебе и щедро вознагражу за службу.

Император отпустил его величественным жестом, а потом снова взял письмо, доставленное ему курьером этим утром. Рабыня пыталась бежать, оглушив принца ударом камня по голове. Ее схватили, но Арман придя в сознание, не только не приказал ее убить, но даже не высек, а заперся с ней в спальне на несколько дней. Император недовольно поморщился, он не понимал желания своего сына спать именно с этой рабыней. Хотя он с ней даже не спал, он давно жил с ней так, словно они были супругами.

Ламис, крадучись выбралась из своего укрытия за плотной портьерой, постоянно оглядываясь и, готовая моментально юркнуть обратно, в спасительную тень задрапированного тканью изголовья кровати. Она не боялась, просто мудро избегала любых случайных встреч с наследным принцем. Схватила с оставленного на столике подноса сладкую булочку и тут же шмыгнула назад, от страха с трудом переводя дыхание. Повезло.

- Милая, я тебя видел.

Ненавистный голос. Было так легко, даже забавно представлять себе, как ты убегаешь из замка, прочь от хозяина и, если даже поймают, стоически выдержав любые пытки, идешь на встречу с палачом, прямо держа спину и гордо вздернув подбородок. Последний презрительный взгляд на прекрасное лицо и все. Но если у принца не было никакого желания расставаться с ней, или отдавать на расправу палачу? Ламис как - то совсем не подумала, что именно сделает с ней принц, когда она окажется в его руках. А она оказалась в его руках гораздо раньше, чем представляла, устраивая эскападу. Ну, откуда ей было знать, что принца всегда и везде охраняют? Она никогда не замечала вокруг солдат. Ну, разве что на стенах замка или во дворе дворца Дарина. Глупо, так все глупо получилось. И умолять она начала, едва только почувствовала первые признаки боли, а потом теплая кровь, стекающая по ногам и, она потеряла сознание. Только измываться над бездыханным телом никоим образом в планы принца относительно нее не входило. Он всегда отличался редким упорством, приводя ее в чувство и пространно показывая, каким именно может быть изнасилование. Прекрасный принц Дарина мог быть изобретательным в своей жестокости. Они вернулись назад, к тому, что Ламис пыталась забыть, к тому, что Арман однажды пообещал не повторять. Хотя он и не повторялся, все происходило по-новому, и от этого еще страшней.

- Милая, ты долго собираешься прятаться от меня?

Ламис зажала кулачок зубами, пытаясь выровнять дыхание, зажмурила глаза, вздохнула, встала на ноги, открыла глаза и вышла из-за занавески.

- Мой господин.

Взгляд в пол, руки вдоль тела, плечи опущены и чуть отведены назад. Мелькнула какая - то тень и Ламис с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться в сторону. Всего лишь игра света, может быть, принц переставил подсвечник на камине.

- К тебе заходил Кассиус?

Девушка ограничилась согласным кивком.

- Я не слышу ответа.

- Да, мой господин.

Значит, он не смотрит на нее. Ламис быстро взглянула в сторону камина. Принц стоял спиной к ней, обе руки в карманах брюк, ноги чуть расставлены. И тут до нее донеся характерный запах. Пьян.

- Что он сказал?

Сердце остановилось, пропуская удар. Он не говорил со стариком. Вполне можно солгать, немного, всего лишь невинная ложь, только чтобы не было снова больно.

- Он сказал, что все заживает и, завтра можно будет делать все, как вы пожелаете.

- Странно, милая. - Принц, слегка пошатываясь, повернулся лицом к ней. - Несколько минут назад он мне сказал, что с тобой все в абсолютном порядке.

Арман подошел к ней и, приподняв ее лицо за подбородок, заставил смотреть в свои стывшие серым льдом глаза.