Елена Лирмант - Огенная Лисица и Чёрный дракон

На подиум вышли музыканты. Мэриетта встала посреди зала, гордо подняв голову. Заиграла музыка. Я пошёл по кругу. Встретившись с манящими глазами девчонки, только улыбнулся. — Не выйдет, дорогая, — решил я. На этот раз я держал себя в руках, и не позволю себе расслабиться. И не пройдя круг полностью, направился к ней. Она скользнула мне за спину, резко обернулся, но, ожидая этого, она сама встала ко мне спиной. Отбивая такт каблуками, мы кружились с ней как воины на плацу. Ее холодный и обиженный взгляд, встретившись с моим, отскакивал звуками удара клинка о клинок, а может быть, это звенели ее браслеты. Несколько раз я применил не танцевальный прием, а военный, когда нужно было обезоружить противника, наступающего на тебя с мечом. Но, она была равным противником, и отвечала мне тем же. И опять, как тогда в Кантине странная тишина. Будто не было здесь никого кроме нас. А она завлекала с каким-то отчаянием, и в тоже время внутренним страхом. Будто решившись на опасный эксперимент, который может лишить ее жизни, она все равно воплощала его в жизнь. Я не понимал, что она задумала, но твердо был уверен в том, что главное — не поддаться ей. Выстоять, чтобы это мне не стоило.

И тут я вспомнил, как Крас мне говорил, что мужчина может уступить в танце женщине, но так, чтобы она опешила, растерялась. Именно так поступил мой отец, когда добивался любви моей матери, рожденной от дракона. И именно в тот момент, когда он склонил перед ней голову, она согласилась стать его женой. Но это нужно сделать в тот момент, когда накал страсти танца доходит до самого пика. И я выпустил на волю только маленькую часть своих эмоций, я застучал каблуками чаще, и стал наступать, как будто почувствовал, что еще немного и победа будет за мной. А потом резко сделал шаг назад, остановился, разжал руки, сцепленные за спиной, и опустил голову. Но и она сделала тоже. Ее юбка вспорхнула вверх, браслеты звякнули, она отступила и уронила голову на грудь. Мы оба признали свое поражение. Каждый из нас не победил, но и не проиграл. Такого в истории танца дракона еще не было. Я и в этот раз не смог настоять на своем. Огненная Лисица опять вывернулась.

Мы стояли, друг против друга, тяжело дыша. В зале стояла такая тишина, что был слышен прибой океана.

— Мэриетта, — раздался шёпот. Я оглянулся. Голодные глаза молодого ветра были направлены на партнершу. Он встал, а за ним встали и все ветры, на их лицах было одно — восхищение и желание. Я понял, что сейчас мне придется драться со всеми этими обезумевшими людьми. Но вдруг ледяной ветер пронесся по залу, отбросил наступающих воинов назад, и в их глазах появилось осмысленное выражение.

— Спасибо, Энлиль, — только и смог выговорить я. А Мэриетта тряхнула головой, отошла к скамейке, где никого не было и села на нее, глядя в пол.

Чтобы не показать своего крайнего раздражения, в котором находился, прямиком направился к своему креслу, которое стояло рядом с креслом Энлиля, плюхнулся в него, глядя, как танцовщицу окружили сельфы во главе с их Повелителем, и расточали свои поздравления. Она же отвечала рассеяно, была сосредоточенной и погруженной в себя. Вот Энлиль, что-то сказал, и попытался взять ее за руку, но она встала, отдернула руку, и что-то ответила. Ветры удивленно отступили назад. А около нее появился Атель, в парадном бело-голубом костюме. Я никогда не видел мальчишку в таком одеянии. Обычно взлохмаченный, он был причесан, и не удивлюсь, если вылил на себя полфлакона духов.

— Музыканты, прошу! — крикнул он, взмахнув рукой.

Ветры разошлись по своим местам. Занял подобающее ему место и Повелитель.

— Я убью эту девчонку, — услышал я его шепот, и лишь улыбнулся про себя. Мне было это знакомо.

И заиграла музыка Очарованного леса, только теперь она была не скрипучей, а ясной и прозрачной. Они закружились по залу. Руки Мэриетты лежали на плечах Ателя, а он держал ее за талию, и светился как его хрустальные фужеры на столе в солнечный день. Это была удивительная, легкая пара, казалось, что они парят в воздухе. И Атель не был бы Ателем, если бы не начал выделывать свои выкрутасы. Вот около них выросли белые березы, а пол покрылся свежей весенней травой. Потом, они скользили по водной глади озера между прекрасных белых лебедей, которые вытягивали свои шеи и хлопали крыльями в такт музыке. И под конец, танцевали по облакам, сначала белым и пушистым освещенным ярким солнцем, а потом голубым под темным небом, освещенным луной, и падающие звезды приветствовали их своим молчаливым криком.

Я опять ревновал. Понимая, всю дурость своего состояния, ничего не мог с собой поделать. Атель — дух. Он даже не мужчина! Но уже то, что он прикасался к Мэриэлле, вызывало злость.

Но вот звуки музыки, наконец, затихли. Они остановились посредине зала. Мэриетта опустила руки, но вдруг бросилась на шею Ателю, крепко обняла его и поцеловала в щеку: — Спасибо! — пронесся по залу ее громкий шепот. Мы с Энлилем оба вскочили на ноги. Атель смутился и исчез. А Огненная Лисица оглянулась, ища, куда можно сесть. Повелитель бросился к ней.

— Прости, — услышал я ее грустный голос, — но я очень устала. Можно я пойду к себе?

— Наша гостья устала. Она подарила нам незабываемые минуты! — Энлиль расправил плечи, — теперь предлагаю отдохнуть от танцев и послушать певцов. Друзья, мы должны отплатить несравненному таланту, поэтому прошу, постарайтесь! Чтобы ты хотела услышать?

Мэриетта посмотрела на меня такими ярыми зелеными глазами, в которых бушевал огонь, что мне стоило большого труда выдержать этот взгляд.

— Я слышала, что у вас есть красивая баллада о любви ветра и звезды, но никогда не слышала ее, — мягко сказала она.

— Отличный выбор! — расцвел Энлиль.

— Прошу, сюда, — и он подвел ее к скамье, рядом с его креслом. Она присела на краешек. Положила руки на колени, как послушная девочка, и, опустив глаза, приготовилась слушать. Она была слишком покладиста, что вызывало у меня подозрение. Но предугадать дальнейшее ее поведение не мог.

Музыканты настроили инструменты, а молодой ветер, которого я только что не убил, за его настырные взгляды, сел на высокий табурет, проиграл на гитаре аккорды, и запел. Его голос был красивым и чувственным, он вкладывал всю душу в песню, и на какое-то мгновение я заслушался его. Это была любимая наша с Энлилем баллада. И я тоже не раз пел ее у костра амазонкам. Воспоминание о своих бывших подружках, всколыхнулась болью. И тут до меня донесся запах свежести и весны, я вздрогнул, поддался вперед. Мэриетты на месте не было. Энлиль удивленно посмотрел на меня: — Ты чего? — спросил его взгляд.

Я кивнул в сторону скамьи, он оглянулся и побледнел. Мы с ним одновременно поняли, какую шутку сыграла с нами Огненная Лисица. Эта баллада была огромная, ее пели почти час. Наверняка, она знала об этом, потому и попросила ее исполнить. А, все это время, мы как Владыки, будем вынуждены сидеть и слушать, чтобы не обидеть музыкантов. Она же спокойно ушла, выскользнув на балкон, предварительно навеяв на нас магию внимания. А там Атель! Энлиль заскрипел зубами. А меня разобрал нервный смех: — Ну, лисенок!