Андрей Буревой - Одержимый: Книга третья

Ощутив подступающую дурноту, я громко сглотнул. Но это не помогло мне почувствовать себя лучше… Наоборот, каждым мгновением осознания произошедшей с моей рукой жуткой трансформации, становилось всё хуже и хуже…

От неизбежного помешательства меня, наверное, спас лишь настигший через пару мгновений откат. Мигом заставившей, позабыв обо всём, сконцентрироваться исключительно на боли… На невероятной боли… Какой я не испытывал никогда прежде…

Долгие часы, как мне показалось, я провёл, катаясь по полу и самозабвенно воя. Удержать всё в себе, не было ни каких сил… А замолчать лучше и не пытаться, ибо зубы хрустят и грозят раскрошиться в пыль, когда их стискиваешь… К счастью, обошлось без того, чтоб покончить с собой, как спустя какие-то время мне страстно возжелалось. Я, наконец, потерял сознание…

Мало того, что вырубился я от боли, так и очнуться меня вынудили отнюдь не приятные ощущения. Леденящий холод, казалось бы проникший в каждую частицу моего тела, голод, от которого кишки едва ли не заворачивались узлом, и страшная ломота во всех мышцах. Сказка, а не пробуждение…

Кряхтя и охая как старый дед, я приподнялся с холодных каменных плит. Сдвинулся-перевернулся. Уселся на зад. И вытер со лба испарину, выступившую от непосильной тяжести проделанной работы. Тяжко вздохнул. С сожалением подумав о том, как плохо жить, не имея приличного количества денег. Имея кои перед походом можно было бы прикупить дорогущих энергонасыщенных восстанавливающих эликсиров. Простые-то, обеспечивающие скорое восстановление сил в основном за счёт скрытых резервов тела в моём случае не катят…

Ещё раз вздохнув, я огляделся вокруг. Никого… Что, впрочем, и неудивительно. Иначе обгрызли бы меня до костяка, пока валялся без сознания.

Посидев так чуть, разглядывая разбросанные по всему залу тушки мертвяков, я собрался с духом и сместил свой взгляд. Уставившись на освобождённую от перчатки кисть правой руки… Вполне себе обычную — человеческую. Без каких-либо признаков чешуи.

Облегчённо выдохнув, я даже позволил возникнуть на лице неуверенной улыбке. Обошлось ведь вроде. Начавшаяся трансформа не оказалась необратимой, чего я больше всего опасался.

Потерев пальцем левой руки кожу на тыльной стороне правой и не выявив никаких изменений в ощущениях, я совсем успокоился. Всё в полном порядке. Кожа как кожа и нет под ней никакой чешуи. Вполне можно было бы даже счесть, что она мне померещилась от перенапряжения. Можно было бы. Если бы ранее я не решил, не заниматься больше самообманом…

Да и просто глупо уже отрицать, что внутри меня прячется некое чудовище. Которое с каждым разом, с каждой новой вспышкой гнева, всё больше проявляется во мне… Изменяя мою сущность… И если так пойдёт дальше, то закончится это похоже, тем, что я окончательно перестану быть человеком…

Криво усмехнувшись, я досадливо мотнул головой. Не время предаваться унынию. Лучше верить, что всё ещё можно исправить…

Немного оклемавшись за время сидения на полу, я почти без труда поднялся. И пошаркал по направлению к завалу, похоронившему под собой лестницу наверх. Дошёл до кучи каменных глыб, осмотрелся, и вновь упал духом. Хотя уже и по другой причине. Размеры завала любого человека погрузили бы в отчаяние. Чтоб разобрать его нужно не одной дюжине крепких мужиков потрудиться… Глыбы попадаются просто необхватные. И никакого лаза под округлым сводом наклонного хода не осталось, как я надеялся. В общем, никаких шансов выбраться для обессилившего меня…

„Да, попали мы…“ — удручённо констатировал я, обращаясь к сидящему на левом плече бесу.

„А я тебе говорил — людям верить нельзя!“ — не преминул надзирательно заметить тот.

„Говорил…“ — понурился я. Что и говорить — тут я лопухнулся просто… Ведь даже в мыслях не держал, что проблемы возникнут до того, как мы отыщем накопитель. Ибо какой в этом смысл? Ладно, после того как столь ценная вещь будет добыта, можно было подставу ожидать… Но до этого… Такой вариант я не смог просчитать. Братьям Хайнс, если всё это их рук дело, не было абсолютно никакой нужды затевать подобную афёру ради моего убиения. Воздушной стеной подперли бы дверь с внутренней стороны, когда я вышел из „Драконьей головы“ и встретил поджидающих за баррикадой бандитов и меня тогда прямо на крыльце превратили бы в ежа, нашпиговав бронебойными болтами. И никаких тебе дурацких затей, типа похода за накопителем… Тут разве что всё дело не во мне, а в Стиве… А я волей случай под раздачу попал… Но теперь уж, увы, не узнаешь…

„Вот! Вот к чему приводит то, что ты постоянно пропускаешь мимо ушей советы мудрого беса! — упрекнул меня рогатый. И давай разоряться: — А слушал бы меня, осёл, так сейчас не лазал бы обессилевший по грязному подземелью! Вместо этого развалился бы в сладкой неге посреди огромной кровати с кубком превосходного вина в руке, да в компании полудюжины услужливых красоток, и радовался бы жизни!“

„Да чего уж теперь-то…“ — махнул я рукой, не испытывая ни малейшего желания провести последние часы своей жизни за выслушиванием нотаций. Толку-то теперь от них… Воспользоваться бесовской мудростью всё равно уже не удастся…

„Как чего?! — немедля возмутилась эта нечисть. — На будущее урок тебе будет, что бес дурного не подскажет!“

„Да на какое будущее?! — досадливо поморщился я. — Ты что ещё не понял, что мы заперты здесь навсегда?!“

„Это ещё почему? — удивлённо воззрился на меня рогатый. Потом проследил за моим неподвижным взглядом, устремлённым на завал впереди, и недоумённо поинтересовался: И чего ты на заваленную лестницу пялишься?“

Я промолчал, и лишь с укоризной покосился на разыгрывающего из себя дурачка паршивца. А тот, и не подумав смущаться, жизнерадостно выдал: „Да чего здесь стоять-то бестолку?! Айда другой выход искать!“

„Другой?“ — недоверчиво хмыкнул я.

„Ну дак! — подтвердил бес. И, важно надувшись, заявил: — Это ж тебе не подвал какой-нибудь под крестьянской избой! А настоящее подземелье! И не может такого быть, чтоб его строители не предусмотрели ещё одного, а то и нескольких выходов из него!“

„И как нам этот ход найти, если он вообще есть?“ — отчего не проникся я немедля энтузиазмом поисков отнорка ведущего из подземелья. Это, наверное, от безумной усталости такое безразличие к жизни накатило, что хочется не своим спасением заниматься, а просто лечь и умереть.

„Тю, да вообще не проблема! Я его запросто отыщу! — беспечно махнув лапкой, уверил меня рогатый. Вслед за чем, хитро блеснув глазками, брякнул: — Но при условии, что половина добычи — моя! — И, насупившись, предупредил тут же. — И без всяких там погашений несправедливо приписанных мне долгов!“