Кассандра Клэр - Сумеречные охотники. Город стекла

В устремленных в небо брызгах из него поднялся ангел.

Клэри не знала, чего ожидать. Существа, похожего на Итуриэля, истощенного годами заточения и пыток? То, что поднималось из озера, пребывало во цвете сил и славы. Глаза жгло, как будто Клэри смотрела прямо на солнце.

Бессильно уронив руки, Валентин восторженно взирал на ангела как человек, доживший до осуществления заветной мечты.

— Разиэль, — выдохнул он.

Ангел продолжал подниматься, словно это вода уходила из озера, обнажая массивный столб мрамора. Сначала появилась голова, пряди волос, подобные цепям золота и серебра, затем белоснежные плечи и голый торс, покрытый рунами. У Разиэля руны жили, светясь золотом и перемещаясь по коже, словно взлетающие от костра искры. Необъяснимым образом ангел одновременно был велик размерами и при том же — не выше человека. Пытаясь охватить его взглядом, Клэри ощутила боль в глазах, и в то же время, кроме ангела, она больше и не видела ничего. Ангел расправил над озером крылья: золотые, в каждом пере — по немигающему глазу.

Зрелище получилось прекрасное и устрашающее. Клэри хотела отвернуться и не смогла. Она досмотрит, досмотрит ради Джейса.

Все как на картинках: ангел восстал из озера Лин, в руках у него Чаша и Меч. С Орудий смерти стекает вода, однако сам Разиэль сух. Его белые босые ноги едва касаются поверхности воды, вызывая лишь крохотную рябь. Нечеловечески красивое лицо взирает на Валентина.

Ангел заговорил.

Его голос напоминал крик, вопль и звучание музыки одновременно. Разиэль не промолвил ни слова, и, тем не менее, Клэри поняла его речь. Дыхание ангела чуть не сшибло Валентина с ног — отец наклонился вперед, словно шел против сильного ветра. Клэри тоже обдало жарким, словно из горнила, и пахнущим странными специями дыханием.

«Последний раз я видел это место тысячу лет назад. Джонатан, Сумеречный охотник, призвал меня смешать кровь в Чаше с кровью смертного, дабы сотворить новый род, способный очистить Землю от демонов. Я исполнил просьбу, сказав, что более ничего не сделаю. Зачем ты призвал меня, нефилим?»

— Тысяча лет прошла, о Славный, — со страстью в голосе ответил Валентин. — Демоны по-прежнему терзают нашу землю.

«Что мне до того? Тысяча лет для ангела — как мгновение ока».

— Нефилимы, которых ты создал, отважно бились, очищая Землю от заразы демонов, и проиграли. Из-за слабости и скверны, поразившей их ряды. Я намерен вернуть былую славу…

«Славу?»

Ангел спрашивал с оттенком любопытства, как будто слово было ему в новинку.

«Слава принадлежит одному Господу».

Голос Валентина не дрогнул:

— Конклав, что был создан при первых нефилимах, мертв. Он смешал кровь с нежитью, отродьем демонов, нелюдями, поразившими эту землю, как блохи — шкуру крысы. Я же намерен очистить мир, извести всякую нежить и демонов заодно…

— Демоны душ не имеют, но твари, о которых ты ведешь речь — Дети луны, ночи, Лилит и Фей, — одушевлены. Ты взялся судить о чистоте человечества еще строже нас.

Теперь ангел говорил жестко.

— Неужели ты вознамерился бросить вызов Небесам, как тот из рода Утренних звезд, чье имя ты носишь?

— Я не бросаю Небу вызов, о нет, Разиэль, мой повелитель. С Небом я желаю объединить усилия…

— В войне, развязанной тобой? Мы — небесные создания, Охотник, и не участвуем в земных распрях.

Валентин ответил с болью в голосе:

— Разиэль, мой повелитель. Ты не допустил бы существования такой вещи, как ритуал, могущий призвать тебя, если бы не хотел быть призванным. Мы, нефилимы, твои дети. Нам нужно твое водительство.

— Водительство?

Ангел говорил с усмешкой.

— Вряд ли за наставлением ты меня вызвал. Тебе скорее потребна личная выгода.

— Выгода? — хрипло переспросил Валентин. — Для дела я не пощадил ничего: ни жену, ни детей. Оба моих сына легли на алтарь. Я все отдал, все!

Ангел висел в воздухе, глядя на Валентина нечеловеческими глазами; его крылья непринужденно трепетали, словно облака, плывущие по небу.

— Господь просил Авраама принести в жертву сына, чтобы проверить, кого человек любит больше — своего Бога или Исаака. Но тебя, Валентин, жертвовать сыном никто не просил.

Валентин окинул взглядом алтарь, залитый кровью Джейса, а после снова посмотрел на ангела:

— Если придется, я заставлю тебя выполнить мою волю, однако хочу, чтобы ты согласился своей охотой.

— Когда меня призвал Джонатан, первый Охотник, я помог ему, ибо в разуме его видел светлую мечту — очистить Землю от демонов. Джонатан желал превратить родину в рай, искренне мечтал. Ты же мечтаешь о славе и Небес не любишь. Мой брат Итуриэль все подтвердит.

Валентин побледнел:

— Но…

— Ты думал, я не узнаю?

Ангел улыбнулся. Страшнее улыбки Клэри в жизни не видела.

— То, что хозяин круга может принудить меня к исполнению просьбы, — правда. Однако ты — не хозяин.

Валентин непонимающе уставился на ангела:

— Мой повелитель, Разиэль, больше нет никого…

— Есть. Твоя дочь.

Валентин вихрем развернулся.

Клэри, чьи запястья горели от боли, с вызовом посмотрела на отца. Она вдруг осознала, что это — первый раз, когда отец действительно смотрит на нее. Смотрит и видит. Первый и единственный раз.

— Кларисса, что ты наделала?

В ответ Клэри пальцем вывела на песке… не руны — слова, те самые, которые Валентин произнес, став очевидцем ее таланта. Когда Клэри одной руной развалила корабль.

«МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН».

Глаза Валентина округлились, совсем как у Джейса перед смертью. Отец страшно побледнел и развернулся к ангелу, подняв руки в умоляющем жесте:

— Повелитель мой, Разиэль…

Ангел сплюнул — или же Клэри показалось, что сплюнул, — и точно стрела белого пламени вонзилась в грудь Валентину, пробила дымящуюся дыру размером с кулак, словно камень — в листе бумаги. Сквозь нее виднелись озеро, ангел…

Валентин подрубленным деревом рухнул на песок: рот открыт в немом крике, глаза слепо смотрят куда-то, выражая потрясение невероятным предательством.

— Небо послало возмездие. Надеюсь, ты не напугана.

Клэри посмотрела на ангела, который парил над ней, словно столб белого пламени, оттеняющий небо. Руки ангела были пусты — Чаша и Меч лежали рядом на берегу озера.

— Можешь просить о чем-то одном, Кларисса Моргенштерн. Твое желание?

Клэри бессильно раскрыла рот.

— Ах да… — В голосе ангела звучала нежность. — Руна.

Глаза на крыльях моргнули, и Клэри накрыло волной чего-то очень нежного, нежнее шелка и любой другой ткани. Легче шепота и прикосновения перышком. Так, наверное, ощущается облако. Послышался запах, приятный, пьянящий и сладкий.

Исчезла боль в запястьях. Пропали путы, жжение в затылке и тяжесть в ногах. Клэри поднялась на колени. Больше всего ей хотелось проползти по окровавленному песку и лечь рядом с Джейсом, обнять его, пусть и мертвого… Голос ангела заворожил ее; Клэри неотрывно смотрела на этот источник сияющего света.