Елена Голуб - Алые нити прошлого

— Это просто полное безумие, — сказала Минни и устало уронила голову на руки.

— С другой стороны, Син в принципе, никогда и не была нормальной.

С этими словами светловолосая девушка вновь повернулась спиной к сестре и продолжила распаковывать кучу мелких свёртков, шурша бумагой и явно стараясь оттянуть момент, когда нужно будет вновь вступить в разговор.

— Что это у тебя? — спросила Минни, не поднимаясь с дивана и глядя в стену напротив. В голове у неё было пусто как в банке из-под только что использованных консервов. В последнее время на неё постоянно нахлынивала эта дурацкая апатия, причём только в присутствии старшей сестры. Как будто Гро намеренно старалась воздвигнуть между ними некоторую стену отчуждения.

— Так… Кое-что для клиентов… Частный заказ, — с неохотой протянула сестра.

— Слушай, если у тебя какие-то проблемы (а я же вижу, что они есть, уж прости), то почему бы тебе не обсудить их со мной? Я, конечно, не Далай Лама, но наверняка смогу тебе помочь. Хоть чем-то.

Гро перестала перебирать предметы на столе и медленно повернулась. В её зелёных глазах читалась неуверенность и толика недоверия. Помолчав с минуту, девушка тряхнула волосами и сказала:

— Да. Есть некоторые сложности, но… Я думаю, я сама смогу всё это утрясти, правда для этого мне всё-таки придётся встретиться с Син.

Минни задохнулась от охватившего её возмущения. Пару раз открыв и закрыв рот, словно она собиралась обвинить сестру в страшном предательстве, она всё же выдавила из себя со всем возможным упрёком:

— Но зачем??!! Какой смысл встречаться с тем, кто заведомо хочет от тебя чего-то противозаконного, да к тому же ещё и желает всего недоброго!

В глазах Гро мелькнул неподдельный гнев, она тихо спросила:

— Ты так думаешь? Ты серьёзно считаешь, что наша сестра — это абсолютное зло, и ей уже ничем не помочь?

Голос молодой женщины словно вибрировал от переполнявших её чувств. Внезапно, она предстала в глазах Минни в совершенно ином свете: высокая, в оранжевой хлопковой блузе с длинным рукавом и в такой же хлопковой, но уже чёрной, свободной юбке «в пол». Руки сложены на груди и при каждом движении усеивающие их браслеты издают тихий, но мелодичный звон. Длинные золотые волосы ниспадают до пояса, а сверкающие зелёные глаза придавали всему этому гордому образу какое-то скрытое величие. На мгновение Минни представилось, что перед ней стоит грозная и прекрасная богиня, способная на одинаково страшную месть и любовь. «Она, должно быть, и в 60 будет выглядеть также потрясающе, как и сейчас, в свои 32».

Смысл сказанных сестрой слов вернул девушку на землю, её возмущению не было предела:

— Ну конечно! Естественно я так думаю! Ты только вдумайся как следует, отбросив всю эту родственную мелодраму: тебя же уволили из-за неё, тебя, лучшего криминального психолога в нашем штате! Не говори о том, что не скучаешь по тому, кем ты была до всего этого. Меня уволили также из-за неё, а ведь я любила, очень любила свою работу!

Лицо Минни приняло отчаянно просящее выражение:

— Прошу тебя, Гро! Давай уже отпустим её из нашей жизни, дадим ей возможность самой подумать над своими действиями и оценить нашу неприкосновенность в конце концов! Мы ведь вовсе не обязаны никуда идти. В субботу её увезут и наконец-то посадят в тюрьму — НАВСЕГДА! И тогда мы сможем наконец-то спокойно попытаться заново построить свою жизнь, отрешившись от всего этого ненужного никому дерьма! Прошу, Гро, давай просто ОСТАВИМ ЕЁ В ПОКОЕ!

Внезапно, Минни почувствовала, что её всю затрясло. Не помня себя от злобы, ярости и обиды — всего, что скопилось в ней за эти полтора дня, она вскочила с дивана и выплеснула весь свой негатив в лицо старшей сестры, молча, с немым укором также смотрящей на неё:

— «Случайное» убийство соседа — дяди Генри, который, якобы, приставал к ней! Четыре поджога (да, на тех складах, якобы, были наркотики, но ведь это так и не доказано)! Восемь учителей и три преподавателя колледжа — все с безупречной репутацией, однако Син почему-то считала, что они составляли «кружок по интересам», занимались педофилией! Ты только припомни! Тот парень, что изнасиловал няню в детском саду — не в счёт, тут я согласна — он получил своё. Но, Гро, в общем и целом — она же чудовище!!! Наши с тобой порушенные жизни — это только частичка в море всего того хаоса, что она совершила. И, может, ты не помнишь, но это же она заставила тебя сфальсифицировать судебную экспертизу, чтобы с неё сняли все обвинения, а когда ты пожалела её — она сдала тебя! Ты потеряла работу, всё! А знаешь, что мне даже никто не позвонил после моего…моего…Увольнения! Они не хотят иметь ничего общего с серийной убийцей!!!

Наконец, нервы сделали своё дело, и «развязавшись», выпустили на волю поток безудержных слёз. Лицо девушки сморщилось, и она медленно осела прямо на деревянный пол, не в силах больше сдерживать свои чувства. Хныканье и звук шмыгающего носа из-под закрывающих его ладоней — вот всё, что можно было услышать от уволенного «стража порядка» в следующие полчаса.

Бесшумно распахнувшись, огромные двери-ворота пропустили Мануэля, и тут же, повинуясь приказу скрытого механизма, плавно захлопнулись за ним.

В постоянно освещаемом системой зеркал помещении было светло как днём. Всегда. Мануэль лично позаботился о подобном «удобстве» для заключённого — по его представлениям все, кто относится к так называемой «нечистой силе» не могут по природе своей уснуть или даже задремать, так зачем же было «мучить» их временным отсутствием света? И так ясно, что тот, кто произошёл из тьмы, не очень-то её чествует, поэтому пусть уж лучше наслаждается возможностью видеть всё ясно до тех пор, пока ярчайший огонь Суда Божьего не лишит их такой роскоши навеки.

Слегка прищурившись от резкого света, священник проскользнул чуть вперёд и, моргнув пару раз, не смог удержаться от самодовольной улыбки. То, что представало перед ним каждый раз — каждый раз подтверждало его теорию о собственной уникальности. Ну разве мог бы кто-нибудь другой так детально изучить повадки нечистых и столь хитроумно выстроить для них их временную, «земную», тюрьму? И плевать ему на то, что Папский Совет считает столь масштабные меры безопасности излишними — они же просто не знают… Нет, просто не до конца представляют себе, на что способны некоторые из так называемых ведьм.

В центре огромной комнаты, чьи стены были поочерёдно обиты изнутри слоями осины, железа и покрыты раствором серебряной ртути — размещался огромных размеров куб из закалённого венецианского стекла. На его гранях особым, видимым лишь в лунном свете составом были выведены тысячи заклинаний на всевозможных древних языках. Это была, своего рода, «страховка» на случай, если бы стекло вдруг треснуло под воздействием энергии «гостя». Между выходом из камеры и кубом расстояние не превышало тридцати метров, что позволяло одинаково комфортно чувствовать себя в нём и заключённому, и тюремщику.