Татьяна Русуберг - Глаза ворона

— Что ж, это будет его проблема. Его и моя.

Во время этого оптимистического диалога по ногам мальчика все больше разливалась начавшаяся в коленях слабость. Он был уверен, что прогноз Буллебёлле оправдается, и Ментор Рыц вскоре станет очевидцем тех унижений, которым Кай ежедневно подвергался на кухне. Только на сей раз они будут неизбежны и узаконены.

— Ты готов?

Мальчик кивнул. Он не был готов, но знал, что сделает все, чтобы не осрамить честь наставника, чтобы показать, что он стоит потраченных на него усилий! Ведь Ментор был доволен им там, в Оружейной зале! Он сказал, у Кая хорошая техника! Если только он сделает все, как учил… Левая нога вперед, чуть согнуть колени…

«Шар-рах!» Желтый оскал Буллебёлле взорвался яркой вспышкой и осыпался звездопадом искр на Кая, когда жесткая земля грохнула его по затылку. Он лежал на спине, захлебываясь собственной кровью, льющейся из разбитого носа. Тоненький голос в голове пищал: «Не поднимайся! Лежи. Все кончено. Не поднимайся!» Больше всего ему хотелось послушаться голоса и остаться лежать на оттаивающей земле, пока все не уйдут и не оставят его в покое. Однако он, удивляясь самому себе, поднялся на нетвердых ногах навстречу не менее удивленному гоблину.

— Ха! Чего, кры… Кай, то ись, мало получил, еще захотелося? — ухмыльнулся Буллебёлле. — Ну давай, иди сюды, я те штаны-то спущу и по жопе накостыляю!

Слова гоблина ударили Кая больнее, чем кулак, сломавший ему нос. Еще слишком свежа была память о последнем кухонном развлечении, в котором «крысенку» отводилась центральная роль. С завязанными глазами, путаясь в спущенных штанах, ему приходилось отбиваться поварешкой от гогочущих гоблинов, тыкающих шампурами в незащищенный зад. Мало того что кухонная челядь издевалась и унижала его по темным углам. Теперь это грозило произойти при свете дня, на глазах учителя!

Забыв все наставления Ментора, Кай завопил что-то нечленораздельное и ринулся на Буллебёлле. Тот замахнулся для удара, но на этот раз ученик Рыца оказался быстрее. Он поднырнул под занесенную руку гоблина и принялся молотить его кулаками куда ни попадя.

Буллебёлле удивленно крякнул и попытался отпихнуть мальчишку от себя. Но тот вцепился одной рукой в гоблиново висячее, лохматое ухо, а другой продолжал обрабатывать врага всюду, куда мог достать. Булле не остался в долгу, и какое-то время они ожесточенно тузили друг друга: мальчишка — молча, гоблин — разъяренно рыча. Так продолжалось, пока очередной удар, пришедшийся Каю прямо в печень, не заставил его выпустить подранное ухо и не отправил обратно, на родную землю. На этот раз Буллебёлле не стал ждать, пока противник придет в себя. Острые носы его деревянных башмаков пересчитали ребра поверженного, впились в живот, принялись безжалостно пинать бок…

Кай не помнил, о чем он думал в тот момент, корчась на земле, хватая ртом выбитый из легких воздух. Он не был уверен, сработала ли в нем выучка Ментора, или это инстинкт заставил его ухватить нацеленный в голову клумп и дернуть обутую в него ногу на себя. Булле рухнул на спину рядом с ним. Гоблин отчаянно залягался, пытаясь высвободиться. Драка перешла в партер. Противники, пыхтя, возились на земле: Кай выкручивал ступню гоблина, пытаясь, сам того не зная, применить болевой захват. Булле, не переставая лягаться, изворачивался, норовя подмять мальчика под себя. Чувствуя, что мохнатая лапа ускользает из захвата, Кай впился зубами в жилистую волосатую голень.

Буллебёлле взвизгнул, дернулся, и его пятка засветила противнику прямо в висок. Мир перед глазами мальчика померк. Следующее, что он помнил, был вес гоблина на спине, жуткая боль в заломленной руке и противный вкус грязи во рту. Гоблин вцепился Каю в волосы и макал его лицом в подсохшую апрельскую лужу.

Положил всему конец Ментор Рыц. Огрызающийся Буллебёлле («Да вы сами гляньте, херре, как подлец кусачий ногу мне раскровенил!») был отправлен на кухню. Стальные руки осторожно перевернули мальчика, ощупали и помогли подняться в сидячее положение. Холодные пальцы коснулись горящей переносицы. Кай вздрогнул, но не издал ни звука. Будто целый батальон гномов долбил кирками череп изнутри, но ему было наплевать.

— Похоже, у тебя нос сломан, — в голосе Ментора прозвучало беспокойство. — Надо приложить холодное.

Железный воин отошел к северной стене, где в тени долеживал последние деньки побуревший сугроб, зачерпнул пригоршню снега почище и повернулся к Каю. Но тот ничего не видел: спрятав лицо в ладони, он беззвучно рыдал — только вздрагивали худые плечи да капали с подбородка розоватые слезы. Стальные пальцы бережно, но решительно отвели руки мальчика и плюхнули ему на переносицу пригоршню снега.

— Вот. Это остановит кровь и уймет боль.

Кай только судорожно всхлипнул. Слезы продолжали катиться из закрытых глаз — у него не хватало духу взглянуть на Ментора. Прошло несколько мгновений. Гномы под черепом, видимо, подустали — кирки ударяли реже. До Кая донесся тихий голос Ментора Рыца:

— Я знаю, тебе больно, мальчик, но ты ведь не от боли плачешь… Не только от боли, верно?

Все еще хлюпая носом и не решаясь открыть глаза, ученик кивнул.

— Тогда отчего?

Кай приоткрыл запухшие веки, бросил быстрый взгляд на коленопреклоненного воина и уставился в землю. Справившись с судорогами, сжимавшими его горло, он выдавил:

— В-в-ты же видели, х-херре… Я… Я ни на что не г-г-гожусь… Т-теперь вы не захотите учить меня б-больше… Вы уедете… А я… вернусь на кухню… навсе-всегда… — новое рыдание сдавило горло, он зажмурился, разбитый нос еще пуще защипало от слез.

— Я не уеду. И не перестану учить тебя.

Смысл слов Ментора не сразу дошел до Кая. Не веря своим ушам, он распахнул мгновенно высохшие глаза и уставился в лишенную выражения физиономию учителя:

— П-правда? — Дрожащие губы тронула робкая улыбка.

— Правда, — кивнул Ментор. — Потому что я знаю, что ты способен на большее, много большее.

Улыбка исчезла. Кай снова уставился в землю.

— Послушай, мальчик. Я должен тебе что-то сказать. Что-то важное, — Ментор Рыц уселся на землю напротив ученика, скрестив железные ноги. Его холодные пальцы обхватили подбородок ребенка и приподняли кверху. Кай помнил, как тени облаков скользили по плоскому железному лицу, придавая ему печальное выражение. — Мой сюзерен, Мастер Ар, велел мне воспитать из тебя воина. И я уверен, что мне это удастся. Особенно теперь, когда этот кухонный сатрап наконец снял тебя с диеты из рыбьих скелетов… Да, я убежден, из тебя со временем вышел бы отличный боец, — задумчиво продолжал Ментор Рыц. — Вот только…

— Что, херре? — с надеждой прервал затянувшуюся паузу Кай. Ведь если он узнает, в чем его ошибка, то сможет ее исправить, и все снова будет хорошо!