Евгений Решетов - Игра для иллюзиониста

Сплевывая попадающую в рот воду, я упрямо двигался вперед. Движения руками, подтягиваю раненую ногу, толкаю тело вперед, еще метр, скорее, скорее. Грязь, заполнившая глазные впадины, не позволяла, как следует видеть. Шипящие под дождем факелы, затухали один за другим. Неожиданно я уткнулся носом, во что-то твердое. Я застыл, протер руками глаза и увидел черные, форменные ботинки. Бросив взгляд наверх, я лицезрел и их обладателя. "Хренов снайпер" - зло подумал я, и обессилено затих.

- Обыщите его, - раздался голос усача.

Мои карманы начали грубо выворачивать. Раздался треск рвущейся ткани. Никто не церемонился со мной. Стыд и злость распирали меня. Так глупо попасться!

Послышался удовлетворенный возглас юнца:

- Я же говорил, что это он! Вот папенькины деньги!

- Молчи, - грубо бросил капитан.

Послышался звон монет. Кто-то от души пнул меня по почкам. Я болезненно содрогнулся, еще пару таких ударов и я буду ссать кровью. От следующего удара я попытался закрыться рукам, перевернулся на бок и наконец, смог рассмотреть, кто меня бьет. Лицо юнца пылало злобой. Сейчас он ни капли не напоминал зарёванного мальчишку. Его глаза горели как два уголька во тьме ночи. Он занес ногу. На его губах заиграла довольная улыбка.

- Прекрати, - рявкнул усач.

Юнец недовольно хмыкнул, врезал мне ногой по лицу и отошел. Его удар заставил меня снова повалиться на живот. Я глухо застонал. Стыд, боль, отчаяние, все смешалось у меня в груди. Я маг, дворянин, лежу в грязи как последняя собака. Теперь меня ждет страшное будущее, о школе магии можно забыть. Такое преступление перечеркивает все мои планы.

Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла голову.

- Твое? - произнес капитан, держа отцовский револьвер.

Даже осознавая то, что я уже с головой выдал себя, я прошептал:

- Нет.

Усач усмехнулся и мокнул меня лицом в грязь. Спустя миг, он отпустил мои волосы и крикнул:

- Тащите его в тюрьму.

Сильные руки подхватили меня и поволокли. Я пытался вырваться, но все было тщетно. Мои ноги бессильно скользили по грязи, оставляя глубокие следы, быстро заполняющиеся разыгравшимся не на шутку дождем. Все было тщетно. Сила на их стороне, а моя магия это ничтожная насмешка судьбы. Книга, а ведь у них книга! Если кто-то разберется, что за тайны скрываются в ней, Кравусу придётся нелегко. Под пытками я быстро выложу правду.

Меня выволокли из трущоб и потащили в сторону Железного квартала. Немногочисленные прохожие с презрением смотрели на меня. Кто-то перешептывался глядя вслед нашей процессии. Благо, дождь разогнал большинство жителей, иначе мой позор увидело бы множество людей. Ногу начало ужасно ломить. Боль от раны начала заполнять мое сознание. Пелена тумана застлала глаза, в ушах кто-то упорно звенел колокольчиком.

Вдалеке послышался цокот конских копыт. Я поднял голову и увидел приближающуюся карету. Воздушные моряки быстро покинули середину дороги. Меня оттащили к стене дома. В окне жилища я заметил быстро мелькнувшее удивленное, детское лицо. Карета проезжающая мимо, остановилась. Из нее показалась унизанная перстнями мужская рука, сделавшая знак "подойти" ближайшему моряку. Капитан окриком остановил дернувшегося подчиненного и сам направился к карете. Завязался разговор. С кем разговаривает капитан, не было видно, но судя по его роже, это был кто-то серьезный. Карета не имела герба, что делало ее обладателя "невидимкой", но ее роскошный вид кричал о том, что внутри влиятельный человек, а породистые кони, недовольно фыркающие под дождем, делали это предположение неопровержимым.

Неожиданно, колыхнулась занавеска на маленьком, заднем окошке кареты. Мое сердце рухнуло в пропасть. На меня смотрела Лира. Ее глаза были наполнены удивлением. Она протирала окошко носовым платком, словно не веря, что это я. К упругим струям дождя, хлещущим по моему лицу, добавились злые слезы. Сердце наполнилось невыносимой болью.

Лира скрылась за опустившейся занавеской, послышался ее гневный голос. Она что-то доказывала хмуро стоящему капитану. До меня доносились лишь обрывки ее фраз: маг, дворянин...

Вперев взгляд в землю, я страдал от каждого ее слова. Она защищает меня. Опозорившегося мага и дворянина. Лира не знает, какой я на самом деле. Если бы меня не поймали, то никогда бы и не узнала. Деньги, украденные у воздушного флота, убийства и другие преступления, не весели тяжким грузом на моей совести, я легко переступал через закон, мотивируя это тем, что жизнь суровая штука, затолкавшая меня в самую глубокую задницу, выход из которой лежит по тропе преступлений.

Послышался звук пощёчины. Я вскинул голову. Капитан стоял и потирал правую щеку. Лира яростно смотрела на него. Ее глаза метали молнии, но капитан был тверд. На всю эту картину удивленно глядел кучер, пытающийся одеть на стоящую под дождем девушку непромокаемый плащ. Легкое, ситцевое платье Лиры мгновенно пропиталось влагой, но ее это не заботила. Она пристально смотрела на капитана. Усач не отрывая глаз от Лиры, отрицательно помотал головой и направился в мою сторону.

- В тюрьму, - выпалил он, злобно глядя мне в глаза.

Меня снова с двух сторон подхватили воздушные моряки и потащили по улице. За моей спиной осталась карета, стоящая под дождем Лира, и улыбающийся кучер, ему удалось накинуть плащ на плечи девушки.

Сердце разрывалось от грусти, умиления, отчаяния. Все-таки что-то для Лиры я значу. Я грустно заулыбался, вспоминая ее гнев и ярость. Не наигранные эмоции, доказывающие, что я ей не безразличен. Ведь она могла проехать мимо, но ее спутник, по слову девушки или она сама, остановили карету. Что могло побудить этот проницательный мозг, скрытый за маской высокомерия, проверить, действительно ли ему показался знакомым, обреченно смотрящий в землю силуэт? Это игра судьбы, остановившей карету любопытных смертных? Или предчувствие переживающего или хоть, сколько-нибудь проявляющего симпатию, а возможно и сострадание, сердца? Винтики моего мозга пытались найти причину остановки кареты, им было важнее распознать подлинные чувства Лиры, чем метаться в поисках выхода из цепей правосудия.

Сейчас не время. Я пытался подавить любовь, живущую во мне с тех пор как, я сдался в плен этим голубым глазам, заставляющим трескаться коросту на моей душе. Мне надо думать о том, как избежать наказания.

Впереди показалось массивное, кирпичное здание тюрьмы. Решетки на узких окнах, колючая проволока по периметру, тюремный гарнизон. Я горько усмехнулся. Вот я и переехал в Железный квартал. Капитан подошел к охраняющим ворота стражникам и что-то сказал им. Они переглянулись и направились ко мне. Воздушные моряки со вздохом облегчения передали меня им с рук на руки.