Дмитрий Червяков - Братство Кубка

Дроко осторожно принес им стограммовые стаканчики с напитком и, поставив на стол, быстро удалился.

Робко взяв в руку стакан с напитком, Леха посмотрел на его дно - там резвились пузырьки, которые почему-то шли ровной спиралью, похожей на ДНК. Леха не успел испугаться, как прозвучал тост Тита: "Ну! За красоту!" Леха, повинуясь рефлексу алкоголика, опрокинул в себя содержимое стакана, поражаясь мягкости послевкусия - спирт почти не чувствовался.

И тут началось шоу. Казалось, что за кулисами ждали, когда они выпьют. Произошел громкий хлопок, взметнулись клубы дыма, и среди них появилась долгожданная эльфийка. Такого зрелища Леха еще не видел. Движения эльфийки были одновременно и грациозными, как бег кошки и грубыми, как удар клинком, плавными, как течение реки, и резкими, как бросок кобры. Она то начинала извиваться, как змея, то биться в конвульсиях, как припадочная, то замирала будто статуя, и все эти переходы были резкими, как смена кадров в фотоаппарате. Этот танец завораживал, гипнотизировал. Ее тело было совершенно - оно казалось высечено из огромного куска мрамора, когда-то давно, эпохи назад. И это тело прикрывалось лишь несколькими кусочками материи, которых хватило бы разве что на носовой платок. Это тело и этот танец можно было бы смотреть вечность, но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Шоу закончилось так же быстро, как и началось - хлопком и дымом. Когда дым полностью рассеялся, все сидели с лицами, полными восторга и неутолимого желания - последовать туда в дым, за ней, стать ее вечными рабами, поклоняться ей до самой смерти, ублажать ее пока в их телах не иссякнет жизнь...

А тем временем начинался второй акт - свет в комнате погас, и на стенах и полу словно вспыхнули круглые красные огни - это работали особые свечи. Красные круги начали медленно кружиться по залу. В темноте слышались какие-то скрипы, шорохи, кряхтение. Леха напрягся, он даже потянулся вперед со своего дивана, чтобы поскорее увидеть, что происходит на сцене. А там явно кто-то возился. Посреди сцены метался темный силуэт, и все эти звуки исходили именно от него.

Но вот один из кругов резко подался в сторону и осветил сцену. Леха был изумлен. Он подумал, что кто-то сыграл с ними злую шутку. Этого просто не могло быть. Это было возмутительно. Это было просто, в конце концов, ужасно.

Посреди сцены были вбиты два крюка, на которые были намотаны цепи. Эти цепи приковывали к сцене жуткое существо. Рост не более восьмидесяти сантиметров. Абсолютно обнаженное тело сверкало зеленой кожей, испещренной фиолетовыми и розовыми бородавками, некоторые из которых достигали размеров куриного яйца. Причем никаких признаков пола у существа не было видно, там, где они должны были быть, громоздились самые большие бородавки, которые больше были похожи на жуткие волдыри. Существо дергалось, прикованное к полу, давило свои волдыри, из которых изливалась густая розовая жидкость, которую существо размазывало по своему телу. Периодически тварь издавала жуткие смешки, вскрики и стоны.

Леха не мог больше этого выносить, не обращая внимания на своих загипнотизированных друзей, которые не могли оторваться от жуткого зрелища, Леха вскочил с места и ринулся прочь из этой комнаты, прочь из этого места - туда, на улицу, вдохнуть свежего воздуха. Он едва успел выскочить из борделя, как жуткий спазм потряс его тело, и он освободил свой желудок от выпитого и съеденного сегодня вечером. Он еще помнил, как встал и, держась за стену борделя, выпрямился, а потом сознание оставило его.

Интерлюдия 1.

Волны накатывали на скалу одна за одной только для того, чтобы разбиться об ее черный камень и отступить обратно в море. Здесь кончались земля, и начинался безбрежный океан, царство воды и ветра. Волны становились все больше и накатывались все быстрее, как будто это могло сокрушить древнюю скалу, повидавшую не одну бурю.

И на этой скале стоял замок. Никто уже и не помнил, когда он появился здесь и как долго он стоял покинутым. Его черные стены взмывались вверх на много человеческих ростов, а в центре этих стен стояла башня. Огромная башня, сложенная из белоснежного камня высилась среди черных стен, она казалась нелепой на фоне окружавшей ее черноты. Стены ждали, ждала башня, ждала скала. Ждала нового хозяина.

И он пришел. Ночью под проливным дождем в распахнутые настежь ворота замка вошел путник, он еле тащился, помогая себе посохом. Одежда на нем была забрызгана кровью, плащ прожжен в нескольких местах, периодически человек сплевывал кровью прямо на землю, которая была покрыта слоем воды. Створки исполинской двери, ведущей в башню, открылись сами собой, и в башне сразу же загорелись все факелы - замок оживал.

Вошедшему на вид было около пятидесяти лет, он имел вытянутое властное лицо, которое никто и никогда не видел улыбающимся. Но сейчас мужчина улыбался, даже несмотря на текшую из многочисленных ран на теле кровь. Он медленно поднимался по винтовой лестнице в самое сердце башни. Лестница эта была очень старой, и поэтому идти следовало очень осторожно, многие ступени сгнили и теперь готовы были провалиться под весом пришельца. Одна из ступенек, все же не выдержала и проломилась. Путник вскрикнул и едва успел перенести вес на другую ногу, чтобы не рухнуть вниз. В этот момент полы плаща раздвинулись, обнажив висевшую на поясе зеленую чашу. Обычную чашу объемом около литра, с толстыми стенками и на длинной толстой ножке. Неподготовленному человеку могло показаться, что это обычная чаша, из которых пьют состоятельные люди - купцы, маги, бароны. Но человек, обладавший минимальными познаниями в магии, не мог не восхититься силой этого артефакта. Обычный узор, идущий по радиусу чаши, на самом деле представлял собой древний язык первых магов, которые открыли законы магических энергий, и составили первые схемы заклинаний. Сама же чаша была сделана из странного материала, которого не сыщешь более нигде под этими звездами, и источала такую силу, что половина магов мира отдала бы свою руку, чтобы владеть этой чашей, а вторая бы отдала обе.

А странник тем временем уже поднялся в главную залу башни и огляделся. Его план был почти осуществлен, оставалось сделать всего один шаг, но этот шаг был труднее всех предыдущих. В середине зала была нарисована огромная пентаграмма, в углах которой горело по факелу. В углах центрального сектора стояли чаши с налитыми в них напитками. Башня словно знала, что нужно пришедшему сюда. Странник медленно прошел в центр пентаграммы, осторожно ступая, чтобы не стереть какой-нибудь луч огромной звезды. Пройдя в центр, он скинул с себя одежду, оставшись только в длинной рубахе, которая представляла из себя жуткое зрелище - пропитанная кровью, местами прожженная, местами прорезанная. Но ее хозяин словно не замечал ран. Он достал зеленую чашу и, поставив ее на пол, опустился рядом с ней на колени. В его руке появился нож.