Кирилл Бенедиктов - Фэнтези-2006

Создатели мира обладали хорошим чувством юмора.

Но нельзя ли соль их шутки превратить в сахар?

Смерть — от старости, болезней, несчастных случаев, от сердечной меланхолии, хандры и воспаления рассудка — о, смерть чурихские некроманты изучили вдоль и поперек. Ткань савана ниточка за ниточкой, заточка косы, прикус черепа, глубина запавших глазниц и звук поступи — все было взвешено, измерено и сосчитано. Так опытный стратег изучает оборону врага, готовясь нанести решающий удар. Люди слабы — многие чародеи покидали трехбашенный замок, унося крупицы накопленных знаний, отказавшись от благой цели ради мирской славы. Но самые сильные, самые верные, а значит, самые достойные оставались.

Танец со смертью продолжался — во имя жизни.

Укрепление тела при помощи снадобий — растирок, ванн и мазей — поначалу считалось основным и самым перспективным методом. Гимн, открывающийся строками гениального Адальберта Меморандума «Закаляйся, как сталь!», долгое время гремел над Чурихом. В поисках радикальных составов доходили до крайностей: «драконова купель», «мамкино горнило» или «гриб повапленный» сообщали телам добровольцев, выживших в процессе закалки, уникальные свойства, где достоинства тесно мешались с недостатками. Например, внешняя неуязвимость, спасая плоть объекта в сражениях и природных катаклизмах, с тем же успехом не позволяла ланцету медикуса удалить пациенту вросший ноготь или вскрыть фурункул. Ланцеты крошились и ломались, медикус бранился по-матросски, а неуязвимый пациент в итоге умирал от воспаления. Зигфрид Дубовый Лист или Ростэм Тахамтан, чье прозвище на хургском означало «Железнотелый», кончили свои дни полными развалинами, страдая от сотни болячек и не имея даже надежды на исцеление.

Завершая цикл исследований, чурихцы в целях профилактики начали оставлять на телах неуязвимцев локальное уязвимое местечко, которое называли «Coup de grace» — чтобы иметь возможность милосердно добить бедолагу в случае чего. И внимательно следили, чтобы ходячие статуи не ударялись в бега, покидая территорию Чуриха: как правило, беглый неуязвимец вскоре начинал крошить мирное (и немирное) население в капусту, просто из удовольствия понаблюдать, как большинство обладает чудным качеством крошиться — добродетелью, которой сам он был отныне лишен.

Здесь, кстати, опять стоит вспомнить регулярные погромы Чуриха, учиняемые боевыми магами разных тронов. В сущности, каждый погром происходил после того, как результат очередного эксперимента бежал из чурихских лабораторий на свободу, унося с собой ворох сомнительных достижений и несомненных проблем. Искусство, так сказать, стоило жертв, родственники жертв вопияли, монархи давали ценные указания специалистам по вразумлению — и «черная сотня» Ложи Бранных магов уныло бросала жребий: кому выпадет сомнительная честь идти громить Чурих? — после чего все начиналось заново.

Ибо некроманты хотели осчастливить мир.

И готовы были ради этого претерпеть.

«Утомили они меня, — сказал однажды Просперо Кольраун в редкую минуту откровенности. — Пришел, увидел, сокрушил, пришел, увидел, сокрушил… Рутина! Я, может, хочу маргаритки выращивать, а у них монструозы удирают…»

Закаляющие снадобья с доработкой ряда ограничений стали в конце концов предметом бойкой торговли между Чурихом и сопредельными державами, изрядно пополнив казну возвышенных некромантов. И очень вовремя, потому что в исследованиях наступил дорогостоящий период зелий, предназначенных для употребления вовнутрь.

Все три башни насквозь провоняли нектаром, амброзией, сомой, аквавитой, бальзамом «Перцарь», «spiritus aeternitas» и прочими драгоценными жидкостями. Добровольцы накачивались зельями, сулящими жизнь вечную, под завязку, пьяные бродили по лабораториям, исполняли народные танцы, били вазы и посуду, приставали к дрейгурицам и хамили магам. Получался замкнутый круг: без обильной закуски тело, стимулированное амброзией, отказывалось регенерировать с должной скоростью, закусывая в необходимом объеме, будущий вечножитель понижал градус животворящего воздействия и требовал налить еще, объясняя это особенностями растущего организма. В итоге объект терял человеческий облик, становясь разъевшейся скотиной, которой жить да жить, на страх окружающим.

Зелья, сильно разбавленные для безопасности, пополнили ассортимент торговли.

А чурихцы перешли к экспериментам со «здоровым духом».

Перекачку «витализа» добровольцу от мага-донора отвергли почти сразу. Для массового применения такой метод требовал невозможного: надо было приставить к каждому человеку персонального волшебника в качестве энергетического костыля. Рассматривали вариант с глиняными големагами (маносодержащий аналог големонстра), потом кто-то предложил ввести обязательное рабство для обладателей маны, но идея не нашла поддержки… Пришлось зайти с другого конца. Духотворящая железа, открытая Симбелином Грустным и Наамой Шавази после долгих исследований, отказывалась вырабатывать «витализ» сверх меры; стимулированная искусственно, железа воспалялась, распухала до размеров крупной горошины, объект начинал сочинять длинные поэмы верлибром и скоропостижно погибал от истощения. Тот же Симбелин разработал псевдоживой протез, так называемый «боб королевны», способный вырабатывать эрзац-дух, по спектру сходный с естественным. Подсадка протеза очередному добровольцу привела к грандиозному прорыву: преисполнясь смешанного духа, объект излечился от врожденного слабоумия, свел бородавки, отрастил утраченный в детстве палец и выучил наизусть «Житие Энрике Рокенроля, благородного разбойника и кавалера».

Еще через неделю объект сбежал в болота Майтрака.

Так началась трагическая история Майтракского людоеда, в течение многих лет терроризировавшего округу. Гиперболизированный дух беглеца, усиливаясь день ото дня, и впрямь укреплял физическое тело с лихвой. Возник резонанс: здоровому духу требовалось здоровое тело, еще более здоровому духу — еще более здоровое, слишком здоровому — неимоверно здоровое… Сложными путями Майтракский людоед пришел к конечному умозаключению: к тому времени, когда объем его персонального духа сравняется с общемировым, он должен объединить все человечество в едином теле, за основу взяв свое. После этого, согласно выводам людоеда, предполагалось наступление золотого века. Объединяя неблагодарное и сопротивляющееся человечество, болотный кошмар вполне преуспел — когда усилиями Ложи Бранных магов в полном составе его удалось ликвидировать, тело людоеда по размерам вполне было сравнимо с утесом Кракатук, а земли вокруг болот, ранее густонаселенные, стали необитаемы.