Виктор Дубровский - Кочевые дороги

Я определил, что в поселении был народ, одетый в три разных типа одежды. Воины, понятное дело, в кожаных куртках с бляхами и кожаных штанах. Некоторое количество народу в стеганых полухалатах, как они в такой жаре вообще могли в них ходить? И, наконец, что меня больше всего удивило, что несколько человек были в синих х/б куртках и штанах, очень сильно напоминающие мне нашу спецуху. По ходу, это все не ключники, надо искать кого-то побогаче, а не шевелить каждый труп в отдельности, а то я задохнусь в пыли и умру от жажды. Я уже допил остатки сока, это была последняя моя жидкость. На меня уже накатывали волны паники, подыхать совсем не хотелось. Я присел на корточки, медленно вдохнул сквозь зубы и резко выдохнул. Рано ещё паниковать, я ещё жив, я ещё хожу. Надо вслух, вслух комментировать свои действия, некому здесь диагнозы ставить, я сам по себе и мне надо найти воду.

Нужные мне фигуранты нашлись в комнатах, за вынесенной с петель дверью недалеко от площади. Там было три мумии с богатых шёлковых халатах, и один труп в одеждах, совершенно точно шаманского типа. На нём был надет какой-то балахон с множеством шнурочков, веревочек, перьев, каких-то плетёнок с косточками и мелкими черепушками. На стене висел бубен, диаметром сантиметров шестьдесят, разные колотушки, маски и прочие шаманские причиндалы. Я начал шарить по трупам, подсвечивая себе своим светодиодным брелком — уже смеркалось, а окон в этих апартаментах почему-то не предусматривалось. У одного на шее я нашел искомый ключ, он был бронзовый, с кучей завитушек и весил грамм триста. Пошел вскрывать дверь, перекошенную от ударов. Край её проскрежетал по каменному полу, я протиснулся вперед и увидел ещё одну площадь, поменьше, чем первая, прямоугольной формы, этак метров двадцать на двадцать пять. Посредине площади — обнесенная высоким бордюром клумба с каменной бабой, темно-коричневого, почти чёрного цвета, в центре. В руках у бабы наклоненная вперед пиала, из которой сочилась вода и капала вниз. По внешнему виду — бывший фонтанчик, ныне неисправный. Лишь там, где по стенкам пиалы стекала вода, росло немного травы, по площади не больше четырёх моих ладоней. В траве валялась фарфоровой прозрачности черепушка какого-то зверька, вся выбеленная от старости, наполненная водой. Памятуя о наставлениях великого гуру пустыни Семён Семёныча, я макнул палец в лужу и попробовал воду на вкус.

Первые три дня после приезда весь отряд отдыхал. Тыгын устроил маленький праздник, так, чтобы дать расслабиться людям и сразу же поблагодарить духов предков. Иначе нельзя. Духи предков будут благосклонны, если к ним относиться почтительно, вовремя благодарить и делать подношения. Ещё надо всегда умасливать духов места, где стойбище расположилось. Чтобы не пакостили, не давали скотине заблудиться и не насылали болезней. Тыгын лично поехал к своему шаману, тот был слишком стар, чтобы вообще слезать с лежанки.

— Здравствуй, уважаемый Эрчим! Пребудет с тобой милость Тэнгри!

— И с тобой, уважаемый Тыгын. Ты пришел. Я знал, что ты придешь, — тихо проговорил старик.

— Я принес тебе подарки.

— Мне давно уже не нужны подарки, ты знаешь.

— Так положено. Это обычай, и не мне его нарушать, — сказал Тыгын, — тебе передавал наилучшие пожелания Тимэрхэн. Он сказал, что ты знаешь ответы.

— Спрашивай.

— Мне сон был. И Тимэрхэн сказал, что можешь его объяснить. Человек с жуткими глазами зашел в комнату за толстой железной дверью, а я-то молоденький инженер, стоял и смотрел. Тут мужчина в сером кафтане и жуткими глазами: так во сне и было, в сером кафтане. Орет сильно: срочно, срочно выставляйте седьмой блок. Хватает за грудки меня, молоденького, и показывает коробочку со стрелками и говорит: "Вот, выставляешь стрелку до щелчка, не вздумай перепутать." Я уже испугался, и, как всегда это во снах бывает, знаю, что если вовремя не поставить этот блок со стрелочками, так непременно начнется плохое, а если не поставить точно стрелку, то непременно пострадают наши. Парни затащили в горку "седьмой блок", это что-то железное, размером с две кибитки. Я же выскакиваю наружу откуда-то, а там целое поле до горизонта невообразимых решетчатых чудовищ, и я боюсь сильно. Я лезу на крышу седьмого блока, ставлю там коробочку, выставляю стрелку до щелчка, коробочка начинает вращаться, и какая-то муть кругом. И знаю я, что все получилось. Что будет всё хорошо.

— Я много не могу сказать, не знаю. Мой прапрадед знал Отца Основателя. Мне об этом рассказывал мой дед, а ему — его дед. И я рассказал своим внукам. Инженер, — старик облизнул губы, — это были помощники Отца основателя. Когда он ушел, инженеры оставались и помогали нам. Они учили Белых Шаманов. Они давали священные книги с таблицами. У кого были таблицы — могли строить дома, мосты, дороги. У кузнецов были свои книги. Про механику. У мастеров воды — свои книги. Но инженеры не учили всему. Они давали таблицы и говорили, что надо сделать, чтобы получилась правильно. Почему получалась правильно — никто не знает. Ели не следовать книгам — получалось неправильно и мост, к примеру, рушился. Если написано надо железную саблю три раза нагревать докрасна, значит получалась хорошая сабля. Если нагревать два раза, или четыре — сабля была плохая. Это я сейчас так говорю. Точно написано в книгах, что и сколько нагревать. Никто не знал, почему именно три. Почему кочевать надо на шестую луну. А не на третью или на восьмую.

Старик помолчал и продолжил:

— Почти все мастера не думают, а делают так, как написано в книгах. Если делаешь, как в книгах, значит всё в порядке. Значит, Мастер Земли получает хороший урожай, значит, у кузнеца получается правильный клинок. И тогда мастера перестают думать. А Белые Шаманы должны следить, чтобы всё было сделано по книгам, а мастера не думали. Тех, кто думал, увозили к инженерам. Потом они возвращались и привозили новую книгу. Так было всегда. Потом инженеры перестали забирать людей. Перестали появляться новые книги. Что-то произошло, Тыгын. Ушел Отец Основатель, ушли инженеры. Когда-то Белые Шаманы, не все, а некоторые, говорили так: инженеры нас обманывают, знаний дают мало. Надо пойти и отобрать знания. И тогда мы получим все знания, станем сильные, и не нужны будут инженеры. Не знаю, что из этого получилось. И к моему деду приходили, уговаривали тайно помогать. Дед отказался. Это не по Закону. Потом пропали эти шаманы, больше деда не беспокоили. Но новых знаний не прибавилось. Их, наверное, убили инженеры, а сами обиделись и ушли. Может и сон твой как раз про то, как они уходили, — старик вздохнул, отхлебнул из пиалы воды, — Мы долго жили хорошо. Следовали Заветам Отца-Основателя, делали вещи, как написано в книгах. Но люди начинают роптать. Кузнецы, которым Белые Шаманы дали выговор, начинают сбегать. В Степи появляются вещи, про которые инженеры никому не говорили. Может быть, инженеры появились снова, но дают знания другим, а не нам? Это плохо. У кого новые знания, тот и сильней. Ты должен знать. Заветы Отца Основателя начали забывать, а от этого случится беспорядок. Ты должен быть готов. Может быть, я не знаю, но настало время изменить закон. Это не против воли Отца основателя. Он сам говорил: когда наступит время изменить закон, мы его изменим. Но Отца основателя нет. Инженеров нет. Тогда остаемся мы сами. Нам придется менять закон, если это надо. Ты думай, Тыгын. Ты кочевал по Большой Степи, ты видел что происходит, что говорят люди.