Михаил Ланцов - Механический дракон

– Надеюсь, ты будешь умирать в жутких мучениях.

– Ты этого не дождешься, – подмигнул ей Радикале. – Я, в отличие от людей, очень живучий. Вы низшие, ничтожные существа.

– И все-таки мы вас уничтожаем. Одного за другим.

– Он эту проблему исправит, – указал Радикале на Далена.

– Если я хорошо его знаю, а я его знаю неплохо, то он делает только то, что ему нужно. Ему, а не кому-то еще. И если Дален хотел стать драконом, то уж точно не для того, чтобы самоотверженно бороться за возрождение их былого величия. – Морриган зло поджала губки, выдержала небольшую паузу и, посмотрев на Радикале с нескрываемой ненавистью, пошла к Далену, что лежал на полу в позе эмбриона и слегка качал головой, борясь с тяжелым аффективным состоянием, вызванным той модификацией, которой он подвергся. Подойдя, она села рядом на пол, обняла эту чешуйчатую махину за шею и тихо заплакала.

Логейн вышагивал по залу и молчаливо думал. Каким бы он злодеем ни слыл, но со здравым смыслом и стратегическим расчетом никаких проблем не имел.

– Ваше величество, – обратился к нему герцог Хоу, сидевший рядом и наблюдающий за этим челноком уже довольно долго.

– Я – не величество.

– Но…

– Меня не короновали. И, насколько я могу судить, никогда не коронуют. Так что оставь эту лесть и говори по делу.

– Ваша светлость. Вы все переживаете по поводу этого мага?

– А ты нет? Если он получит власть, то ты – труп. Разве твоя память стала такой слабой? Ты забыл, что его сподвижником является сын герцога Хайэвера?

– Нет, ваша светлость, такое не забывается, – поник головой герцог Хоу, наигранно, правда.

– Что нам дальше делать? Куда ни шагни – одни потери!

– Вы считаете, что Дален…

– Да! – Криком перебил Хоу Логейн. – Я считаю, что этот проклятый Дален единственный реальный кандидат на престол королевства!

– Тогда нам нужно с ним примириться.

– И что мы получим? Он имеет все доказательства того, что ты совершил убийство законного герцога Хайэвера и присвоил его титул. А это эшафот. Без вариантов. А я? А я написал то злосчастное письмо в круг магов. За него меня, вероятнее всего, обрекут на пожизненное заключение в какой-нибудь церкви, дабы я замолил грехи. У нас нет никаких шансов сохранить свое положение, в случае его победы. Да что положение – даже выжить – и то не факт, что мы сможем.

– Тогда что? – Хоу преданно смотрел на Логейна глазами шакала из советского мультфильма Маугли.

– Муаммар. Я думаю, что нам нужен союз с Империей. Вплоть до признания вассальной верности архонту.

– Но это же маги!

– Плевать! Нам иных шагов просто не остается. Империя – наш последний шанс. Церковь уже сейчас делает ставку на Далена. А если он сможет разбить порождений тьмы, то и подавно. Какой смысл им ставить на нас? Мы заперты в этих северо-восточных прибрежных городах и носа не высовываем. Наши дружины сильны, но Дален легко их сможет разбить. Он реальная сила, причем уважаемая простыми людьми. Он, а не мы. А церкви нужен кто-то, на кого она сможет опереться для последовательного насаждения веры. Нет лучше кандидата, чем Дален.

– Но как они с ним будут сотрудничать? Он же маг!

– А сейчас как сотрудничают? Совместный штурм башни магов говорит о многом. Или то, как церковь сейчас преподносит его усилия по обороне Лотеринга? Ты думаешь, они не найдут лазейку в догмах? Да даже если не найдут – ее всегда можно придумать. Власть и влияние того стоят. Ведь Ферелден до сих пор находится очень условно под влиянием церкви. Сильной королевской власти тут не было никогда. Вон как бароны буйствуют и своевольничают. – Логейн замолчал на некоторое время и подошел к открытому ночному окну. – Да. Империя – наш последний шанс. И, думаю, Муаммар это отлично понимал, когда рассказывал нам совершенно лишние подробности той неприятной истории с Сестерцией.

– Но как нам оформить этот союз? Ведь в народе к магам относятся очень плохо.

– Относиться простолюдины могут как угодно. Главное одно – выступят они против нас или нет. Империю боятся как огня. Боятся, Рэндом! Поэтому будут роптать, но слушаться. А большего мне и не нужно. Надеюсь Муаммар еще не уехал. Озаботься тем, чтобы мы с ним смогли встретиться как можно скорее. Спустя два дня. Тот же зал.

– Ваша светлость! – Хоу вошел в зал и поклонился Логейну. За ним шел Муаммар с непередаваемой улыбкой, играющей самодовольством и хитростью.

– Да, я вижу. Давайте говорить прямо и по делу, – Логейн вопросительно посмотрел на дипломата Империи.

– Как вам будет угодно, ваша светлость.

– Я хочу корону.

– Похвальное желание, но какое отношение к этому вопросу имеет Империя?

– Я готов принести вассальную присягу архонту, если он поддержит меня в борьбе за престол. В том числе и войсками, если это понадобиться.

– Зачем архонту Ферелден? – Муаммар самодовольно улыбался, буквально дразня своим видом Логейна.

– Как только будут завершены все разборки в моем королевстве, архонт сможет рассчитывать на мою поддержку в его кампаниях против кунари.

– Герцог, у вас отменное чувство юмора. Вы думаете, что сотня, может быть две сотни плохо снаряженных солдат заставят архонта вмешиваться в столько непредсказуемую авантюру?

– Дален – наш общий враг. Империя все одно будет с ним сражаться, а разбив – сажать на престол Ферелдена своего человека. И я хочу им стать, поэтому, уже сейчас, не дожидаясь победы, предлагаю сделку.

– Похвальная вера. Хорошо, я передам ваше предложение архонту.

Морриган сидела в весьма просторной зале храма Андрасте и задумчиво смотрела на миску с едой. Дален уже неделю находился в бреду, и конца-края этому было не видно. Да и его излечение от последствий поглощения сущности ничего ей хорошего не сулило. Поэтому она находилась на гране срыва, нервного срыва.

– Маленькая ящерка тоскует? – Радикале так тихо подошел сзади, что девушка вздрогнула.

– Проваливай! – Она попыталась ткнуть его вилкой.

– Может дракон Тайн скрасит твое одиночество? Уверяю тебя, он ничуть не хуже Далена.

В общем, утонченно издевался Радикале над девушкой с упоением. Ему нравилось то, как она плачет, забившись туда, где ее, казалось бы, никто не видит. Он упивался ее слезами, страданиями и болью. Впрочем, садизм, доставляющий удовольствие любому представителю его рода, был вполне оправдан – он пытался избавить девочку от любви к Далену. Считая, что ни к чему хорошему, сцены страстных истерик не приведут. Облегчая тем самым жизнь себе, ведь Дален, раздраженный неадекватным поведением девицы, будет не самым лучшим образом сотрудничать. Вот и в этот день, Радикале начал утро с того, что навестил тоскующую девушку, и с упоением стал выговаривать ей гадости, пользуясь своей неуязвимостью.