Джин Вульф - Пыточных дел мастер

— Табло! — крикнул он. — Табло! — Я уже знал, что это означает, и замер на месте.

— Почтеннейшая публика! Сколь восхитительно внимание, коим почтили вы наше представление! Теперь мы покорнейше просим поделиться с нами не только вашим драгоценным временем, но и содержимым ваших кошельков! В заключительной части пьесы вы увидите, что случится дальше, после того, как чудовище, наконец, вырвалось на свободу!

Доктор протянул к публике свою высокую шляпу, и в нее со звоном упали несколько монет. Не удовлетворившись этим, он спрыгнул в публику и пошел по рядам.

— Помните: чудовище на свободе, и теперь ничто не мешает удовлетворению его звериных желаний! Помните, что я, его мучитель, ныне связан и отдан ему на милость! Помните, что вы еще не раскрыли — благодарю тебя, сьер! — тайны загадочной фигуры, мелькнувшей в окне перед взором Графини! Спасибо. Помните, что там, над подземельем, которое сейчас перед вами, плачущая статуя — спасибо — все еще роет землю под корнями рябины! Ну же! Вы щедро поделились с нами своим временем — не скупитесь же, когда дело дошло до денег! Некоторые воистину проявили щедрость, но ведь мы представляем для всех! Где же серебряные азими, что дождем должны сыпаться в мою старую шляпу?! Не заставляйте троих платить за всех! У кого нет азими, сойдет и орихальк, а уж аэс-то найдется в каждом кармане!

В конце концов доктор удовлетворился собранным и, быстро вернувшись на место, скользнул в свои путы, которыми якобы накрепко был привязан к доске, усеянной острыми шипами. Балдандерс заревел и потянулся ко мне, выставив на обозрение публики вторую цепь, удерживавшую его на месте.

— Заметь его, — шепнул мне доктор Талос. — Отбивайся факелом.

Я сделал вид, будто только сейчас заметил, что руки Балдандерса свободны, и выдернул из гнезда в углу сцены факел. В тот же миг оба факела страшно зашипели, вспыхнули голубым и зеленым пламенем, осыпали сцену снопами искр, но огонь тут же приугас, языки его съежились до обычного размера. Я ткнул факелом в Балдандерса и, повинуясь указаниям доктора, закричал:

— Нет! Назад! Назад!

Балдандерс отвечал еще более яростным ревом. Цепь натянулась так, что декорация, к которой он был прикован, пошатнулась и заскрипела. На губах его — в буквальном смысле — выступила пена: две струйки густой белой жидкости потекли из уголков рта по подбородку, оросив белыми, точно снежные хлопья, каплями его костюм черного со ржавчинкой цвета. В публике завизжали. Цепь разорвалась со звуком хлопающего бича. Безумие в лице великана повергало в ужас, и я скорее попробовал бы остановить лавину в горах, чем встал бы на его пути, но не успел я и шагу ступить, как он вырвал из моей руки факел и сбил меня с ног его железной рукоятью.

Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выхватил из гнезда второй факел и с обоими шагнул к краю помоста. Женский визг утонул в воплях мужчин — точно сотня палачей разом принялась за сотню пациентов. Вскочив на ноги, я было ринулся к Доркас, чтобы схватить ее и бежать под прикрытие рощи, но тут увидел доктора Талоса. Он, исполненный злобного веселья — иначе это не назовешь — уже вновь освободился от пут и развлекался вовсю. Иолента высвободилась тоже, и прекрасное лицо ее не выражало ничего, кроме облегчения.

— Замечательно! — воскликнул доктор Талос. — Прекрасно! Балдандерс, можешь вернуться, незачем держать нас впотьмах. Что ж, господин палач, понравился ли тебе сценический дебют твоей девушки? Для новичков — да еще без репетиций — вы выступили прекрасно!

Я как-то ухитрился кивнуть.

— Вот только, когда Балдандерс сбил тебя с ног… Ты должен простить его — он понимал, что ты не догадаешься упасть сам. Идем. Балдандерс наделен множеством талантов, но дара разыскивать среди травы потерянное в суматохе среди них не значится. За сценой есть фонари, и вы с Невинностью поможете нам.

Я не понял, о чем он, но через несколько мгновений факелы были водружены на место, и мы принялись обыскивать утоптанную землю перед помостом при свете тусклых фонарей.

— Здесь имеется элемент риска, — объяснил доктор Талос, — и мне это, должен признаться, нравится. Сбор денег — вещь верная; к концу первого акта я могу предсказать, сколько окажется в шляпе, с точностью до орихалька. Но вот оброненное на землю!.. Мы можем найти всего-то пару яблок да репку, а может статься, находки превзойдут самые смелые мечты! Однажды мы нашли маленького поросенка. Отменного — так сказал Балдандерс, поедая его. А однажды мы нашли маленького младенчика. Раз попалась трость с золотым набалдашником — она до сих пор со мною. Старинные броши, туфли… Туфли нам попадаются особенно часто. А вот женский зонтик… — Он поднял находку. — Очень пригодится завтра, в дороге, дабы укрыть от солнца нашу добрую Иоленту.

Иолента выпрямилась, словно усердно изживая привычку сутулиться. При этом спина ее изогнулась назад, словно для того, чтобы уравновесить тяжесть полных грудей.

— Я очень устала, доктор, — сказала она. — Если мы пойдем ночевать в гостиницу, идем сейчас же!

Я и сам валился с ног от усталости.

— Ночевать? В гостиницу? Какое преступное разбазаривание средств! Подумай, дорогая моя: ближайшая гостиница, самое меньшее, в лиге отсюда, а собирая помост и прочие пожитки, мы с Балдандерсом провозимся не меньше стражи, даже при помощи дружественного нам Ангела Смерти. Таким образом, когда мы доберемся до гостиницы, солнце взойдет над горизонтом, запоют петухи, не менее тысячи разных дурней проснутся, примутся хлопать дверьми, выплескивать на мостовую помои…

Балдандерс хрюкнул (видимо, в знак согласия) и топнул ногой, точно хотел раздавить какую-нибудь мелкую, ядовитую тварь, прятавшуюся в траве.

Доктор Талос распростер руки в стороны, как бы обнимая все мироздание.

— Здесь же, дорогая моя, под звездами, каковые есть личная и нежно любимая собственность Предвечного, у нас есть все, что только может потребоваться для здорового отдыха. Воздух достаточно прохладен, чтобы спящие как следует оценили теплые одеяла и согревающий огонь костра; и, заметь, ни намека на дождь. Здесь встанем мы лагерем, здесь назавтра устроим роскошный завтрак, отсюда вновь отправимся в путь — обновленными, радуясь наступлению нового дня!

— Кстати о завтраке, — сказал я. — У вас есть какая-нибудь еда? Мы с Доркас голодны.

— Конечно! Я видел — Балдандерс только что нашел целую корзину ямса.

Должно быть, среди «почтеннейшей публики» сегодня оказалось немало крестьян, возвращавшихся с рынка с нераспроданным товаром. Кроме ямса мы в конце концов обнаружили еще пару сквобов и с десяток стеблей молодого сахарного тростника. Одеял оказалось немного, но все же это было лучше, чем ничего. Доктор Талос заявил, что ему постель не требуется — он посидит у огня, а позже, быть может, вздремнет в кресле, незадолго до того служившем троном Автарха и скамьей Инквизитора.