Елена Жаринова - Королева Риррел

Мало того: с юга к Алтумбрам летели ниметоны Сената. Их было столько, что небо стонало от гудения металлических крыльев. Ортег тоже видел все это. Трудно было понять, о чем он думает. Его лицо замерло, и сходство с каменной скульптурой усилилось. Такое лицо могло появиться случайно, по прихоти ветра, веками точившего скалу. И если взглянуть на него с одной точки зрения, можно разглядеть что-то человеческое. А с другой — это просто камень, обколотый ветром и снегом.

— Сейчас я покажу вам, что такое магия Огня, — прошептал он, и первые белые лучи ударили в конный отряд. На земле остались несколько трупов и бьющихся в агонии лошадей. Страшные, тонкие, как копья, лучи устремились навстречу подлетающим ниметонам. Вот первая машина, попав под удар, вспыхнула ярким пламенем прямо в воздухе. Маг торжествующе расхохотался, и горное эхо многократно повторило его смех. Сабля в его руке, высоко поднятая над головой, засверкала белыми искрами идера. Он обернулся ко мне, но не посмел приказать мне подниматься выше. Я не боялась идера, чувствуя, что могу обрушить на Ортега такую силу, что зашатаются горы. Но что-то меня останавливало. Кто докажет мне теперь, что цели Сената были благороднее, чем у мятежников?

Эстрил, тяжело дыша, вскарабкался на площадку, откуда он мог уже добраться до последнего подъема. Я видела, что он ранен, что ему не выстоять против четырех вооруженных охранников и мага Огня. Глупец, ну почему он не воспользовался плодами своего предательства! Разумеется, мое сердце знало ответ… Но я уже не верила сердцу. Слишком много было лжи и путаницы. Слишком много обещаний… Пускай теперь судьба разберется сама, без моего участия. Кто я такая, чтобы спорить с ней? Чувствуя спиной холод ледника, я молча смотрела, как, выставив перед собой клинок, Эстрил готовился к отчаянному броску.

Я помнила, как он дрался тогда, на палубе «Врат Аникодора». Он был осторожен, стараясь не подпустить противника близко. Он красиво кружился, словно играя с оружием. Теперь все было иначе: Эстрил словно не замечал угрожающих взмахов сабель противника. Он бросался на них, и его сверкающий клинок разил без промаха. В другой руке Эстрил держал охотничий нож — тот самый, с затейливой вязью, подарок племени бертмед. Одному из охранников удалось ударом сабли выбить нож из рук молодого человека, но он тут же поплатился за это: клинок Эстрила вонзился ему в грудь. Не удержавшись на краю обледеневшей площадки, охранник рухнул вниз. Эхо разнесло по ущельям его предсмертный крик.

Блеск и звон клинков завораживал. Эстрил ни разу не взглянул на меня и не попросил о помощи. Он будто понял, что я не собираюсь вмешиваться. Да ему и не нужна была помощь. Что за сила вела его руку? Неужели — любовь? Или снова — стремление к власти, желание любой ценой оказаться на стороне победителя?

Не прошло и четверти часа ожесточенной схватки, как четверо его противников уже были мертвы: один, поскользнувшись, рухнул со скалы, другие пали под ударами сабли. Обезображенные саблями тела залили кровью гладкий лед. В беспорядке валялись выбитые из рук сабли и ножи. Эстрил оказался один на один с Ортегом.

— Ну что же ты, — обернулся он ко мне, — уходи скорее, ты же можешь!

Слова вылетали изо рта вместе с паром, словно принимая вещественное обличие. А звуки, подхваченные эхом, усиливались и путались: крики людей, конское ржание внизу, гул ниметонов в небе. Или это сталкивались в моем сознании враждующие мысли? А надо мной, в недосягаемой чистоте, сверкала льдами вершина горы Оро.

Два клинка, два грозящих смертью луча скрестились.

— Ты спятил, щенок, — прорычал Ортег. — Против кого ты выдумал драться? И ради чего ты собрался положить свою жизнь? Чтобы эта кучка недоносков, именующая себя сенаторами, получила власть над миром?

Маг сделал резкий выпад, но сабля Эстрила снова отразила луч идера.

— Мне наплевать на сенаторов, — крикнул в ответ молодой человек, сопровождая каждую свою фразу новым ударом саблей. — Мне плевать на магию Огня. Мне плевать на силу Звезд. Мне плевать на любое могущество. Я пришел спасти свою любимую.

«Любимую! Любимую!» — повторило эхо, и сердце мое дрогнуло. Но в это время в небе над догорающим замком произошло невероятное. Ниметоны Сената все еще кружили там, не подлетая к горам, опасаясь ударов идером. Но вдруг в их рядах произошло движение, из задних рядов вылетели три, а может, четыре машины, и навстречу белым лучам идера плетью метнулся еще один луч — пронзительно зеленого цвета. Он обхватил один из ниметонов Ортега мертвой петлей и обрушил его вниз, прямо на пожарище.

Мятежники в ниметонах явно опешили. Они были уверены в несокрушимости магии Огня. Действительно, истребление беззащитных магов Воздуха было всего лишь вопросом времени — сколько бы ниметонов не послал Сенат для моего спасения. Но еще одна, никому не известная сила вмешалась в ход событий. По лицам Ортега и Эстрила, замерших с саблями в руках, я поняла, что никто из них не ожидал такого. Снизу восторженными криками отозвались конники Сената. А новая зеленая плеть уже взвилась в воздухе. Ее конец намотался на белый луч идера, выстреливший навстречу. Зеленый и белый огонь смешались в чудовищно прекрасном фейерверке. Казалось, горы дрожали от сполохов, заметавшихся по их ледяным бокам.

Еще одна сила! Какое-нибудь изобретение, сделанное магами Воздуха, которые заставили свою стихию не только держать на лету мирные и красивые ниметоны, но и убивать, разить без пощады — так же, как идер. Пройдет немного времени, и маги Воды изобретут еще какое-нибудь ужасное оружие. Неужели силе Звезд, священному голубому огню Келлион, тоже суждено служить насилию? Чем обернется возрождение Риррел? Люди будут истреблять друг друга в алчном стремлении к Звездам? Слишком многое я вкладывала в священное имя Риррел. Там правил отец Арзель и Гело, а над океанами сверкали хрустальные мосты. О Риррел мечтала никогда не виденная мною Мэтта, и горячо любимая Ниита отдала за эту мечту свою жизнь. И где-то еще оставалась Хэйсоа, которая отказалась бы от возвращения Звездного огня в мир, узнав, что он станет лишь поводом для жестоких раздоров. Я смотрела на воздушную бойню, и понимала теперь, почему не стала спешить с перемещением. Сила Келлион не может служить злу. Так пусть же она будет уничтожена!

Воспользовавшись замешательством сражающихся мужчин, я подняла охотничий нож Эстрила и, опираясь на его лезвие, стала карабкаться ввысь.

— Шайса! — услышала я отчаянный крик Эстрила.

Потом снова раздался звон клинков и шипение огненных лучей: схватка продолжалась. Что-то кольнуло меня в сердце: Эстрил все-таки услышал голос совести, он рисковал собой, явившись мне на помощь, он — если не лгал — спас Готто и Роут, а теперь я бросаю его, более того, собираюсь сделать то, после чего его самопожертвование утратит смысл. Но чья-то воля сильнее меня гнала меня все выше и выше.