Виктор Ночкин - Оракул

— Знаю, — осмелилась вставить Лаура.

— Очень хорошо, дитя. Очень хорошо, что знаешь. Постарайся не потерять его. До сих пор твоя жизнь складывалась печально… Но этот юный кавалер — это… Ну просто подарок судьбы. Храни его. А теперь ступай, побеседуй с тетей. Она не станет тебя бранить, вот увидишь, — при этом маг подмигнул девушке и криво ухмыльнулся, — так вот, получишь у нее распоряжения и беги на рынок. Нам предстоит сегодня не просто обед, а званый прием. Да. Необычный обед. Праздничный обед.

Лаура не все поняла в этих намеках, улыбках и подмигиваниях, поэтому решила промолчать и, поклонившись хозяину, поплелась на кухню.

— И яблочек! Яблочек не забудь купить! — крикнул ей вслед колдун. — Яблочки у нас заканчиваются. Да, и будь осторожна! Смотри, чтобы тебя опять не обокрали!

Лаура проскользнула на кухню и смиренно обратилась к тетке, которая, стоя спиной ко входу, что-то с хрустом резала на столе.

— Тетушка…

Анатинна обернулась, ее движения показались племяннице какими-то механическими, неестественными.

— Лаурения, у нас сегодня гость, — раздельно промолвила тетя невыразительным голосом, — собирайся на рынок, дорогуша. Возьми сегодня корзину побольше и слушай, что нужно купить…

Глаза у тетки были оловянные, неподвижные…

Расхаживая по рынку, Лаура все время повторяла про себя список заказанных теткой продуктов — и улыбалась. Уж такое было настроение. Даже старушка, у которой она обычно покупала яблоки для мастера Эвильета, заметила необычное настроение клиентки и спросила, отвешивая фрукты:

— Что-то ты сегодня весела, девонька. Или нашелся добрый человек, просватал?

Лаура в ответ расхохоталась:

— Может быть, может быть, тетушка.

— Ну дай тебе Гилфинг счастья, — напутствовала ее торговка, — а то все ходишь, словно не в себе. Все грустная такая, все грустная…

Лаура только пожала плечами. Кари не «просватал» ее и вообще ничего такого не говорил, но они встретились. И теперь они всегда будут вместе — что бы ни случилось, вместе.

Корзинка в итоге получилась очень тяжелая. Лаура с трудом тащила продукты, время от времени останавливаясь передохнуть. Тетка, несмотря на все странности ее утреннего поведения, собралась закатить настоящий пир, должно быть. Когда Лаура в очередной раз остановилась передохнуть и смахнуть со лба пот, ей в голову пришла забавная мысль — а ведь сегодня ее корзине ничего не грозит! С такой тяжестью вор не пробежит и десяти шагов, особенно такой дохляк, как Лотрик…

Дома Лаура застала тетку в слезах. Радуясь, что тяжелый груз наконец-то доставлен, она, пыхтя, ввалилась в кухню и с облегчением опустила корзину на пол. И только потом подняла глаза — увиденная картина тут же стерла улыбку с ее лица. Тетя Тинна, сидя у стола, беззвучно рыдала, всхлипывая, шмыгая покрасневшим носом и размазывая слезы по лицу.

— Тетенька, милая, что с тобой? — Лаура кинулась к Анатинне и, обняв за плечи, постаралась перехватить ее взгляд.

Тетка отворачивалась и сопела. Наконец после тяжелого вздоха она произнесла сквозь всхлипы:

— Столько лет… Верой и правдой… Столько лет служу ему, а он… Заколдова-а-а-ал… — последнее слово снова потонуло в рыданиях.

— Как заколдовал, тетя? — Лаура ничего не понимала.

— Как-как… Сегодня утром… Чтобы я тебя не ругала! — Тетка справилась с истерикой и теперь принялась торопливо изливать свою обиду: — А я разве стала бы… Я разве против твоего счастья? Лаурения? Я всегда хотела тебе только добра! Разве я не заменила тебе мать, когда случилось это ужасное несчастье с бедной сестрой? Разве я не взяла тебя в этот дом? Разве не просила этого неблагодарного старика принять тебя? Ну зачем он?.. Заче-е-ем?..

— Ну… Хм-хм… Я уверен, что эта суровая мера была необходимой, — раздался в дверях голос чародея, выглядел мастер Эвильет смущенным, но готовым к спору, — вы, темные, несведущие в высокой науке женщины, не понимаете, что магия при ее разумном использовании хорошим специалистом всегда идет вам на пользу. Вы должны доверять мне, ибо я — мастер магии!

— Вы, мастер, наложили на меня чары без моего на то согласия, — решительно заявила Анатинна, поднимаясь со стула и отстраняя Лауру, — это бесчестный поступок!

— То есть, голубушка, хочешь сказать, что без моей небольшой уловки ты не стала бы противиться дружбе племянницы с этим молодым человеком?

— Дружбе? — Анатинна приняла привычную позу, уперев руки в бока, и шагнула к двери, навстречу магу. — Да, я не стала бы противиться! И вовсе незачем было подвергать меня…

— А хочешь, голубушка, — голос мага утратил елейность и стал твердым и острым, как осколок зеркала, — я повторю Лауре твои последние слова, произнесенные здесь же, на кухне, перед тем, как я использовал магию? Хочешь? Лаура, дитя, твоя тетя сказала…

Тетка тут же стушевалась и торопливо перебила хозяина:

— Ну погорячилась… И ведь можно было убедить меня более безопасными средствами, не обижать так…

— Так что, мне повторить эти слова? Пусть дитя послушает?..

— Нет, не надо…

— Тетенька Тинна, — торопливо вставила Лаура, — я вовсе не хочу знать, что ты сказала сгоряча… Я не в обиде на тебя, не думай! И я в самом деле вчера провинилась…

— Ладно, — махнула рукой тетка, — что было, то было… Не вернешь… Я и в самом деле сказала лишнего сегодня поутру… А теперь ступай прибери в доме, ведь у нас сегодня гость. И поторопись! Тебе еще нужно будет себя в порядок привести, не годится порядочной девице встречать молодого человека в таком виде…

Лаура поспешила приняться за уборку, ибо поторопиться и в самом деле не мешало. Об утреннем происшествии с теткой она старалась не вспоминать. Конечно, хозяин поступил нехорошо, наложив чары без согласия тети Тинны, но если это было нужно для восстановления мира в доме…

Хорошее настроение возвратилось к девушке быстро — ведь сегодня она снова увидится с Кари, сегодня он придет в дом Эвильета Изумруда, можно сказать, придет в ее дом… Работа спорилась и никто не мешал — у тетки было, что называется, дел по горло на кухне в связи с предстоящим приемом, а хозяин ушел. За ним явился его родич Гимелиус, массивный мужчина с холодными злыми глазами (Лаура, признаться, его всегда немного побаивалась и робела в присутствии Гимелиуса) и позвал в Валлахал по какому-то ерундовому делу. Во всяком случае, так сказал сам Эвильет — мол, дело пустяковое, но присутствие придворного мага необходимо. Хозяин удалился ворча, поругивая своих нерадивых родичей Изумрудов, которые не в состоянии обойтись без него, дряхлого старика, и обещая к обеду быть непременно.

Лаура быстро прибралась в самой большой комнате, которую тетка важно именовала «залой», и накрыла стоящий там стол красивой «праздничной» скатертью, вышитой красными птицами, затем навела порядок в спальне хозяина и перешла в кабинет. Здесь она убирать не любила, в кабинете на полках, в шкафу и на столе были разложены непонятные предметы, явно имеющие отношение к магии, а потому пугающие девушку. Быстро и привычно смахнув пыль с полок, она перешла к шкафу с восковыми куклами. После утренней ссоры тетки и мага, а также после рассказа Кари о карьере ее хозяина Лауре было особенно неприятно и боязно прикасаться к куклам. Она ежилась и робела под злыми взглядами восковых истуканчиков. Уже почти закончив смахивать с них пыль специальной мягкой метелкой из перьев, Лаура нагнулась и — словно Гангмар дернул, — приоткрыв дверцу, заглянула на нижнюю полку. Там стоял сундучок, обычно запертый на замок. Лауре показалось, что сегодня хозяин забыл запереть его, и она, сама себе удивляясь, тихонько приоткрыла крышку — в самом деле, мастер Эвильет второпях повернул ключ, не опустив крышку как следует. Бросив лишь один-единственный взгляд внутрь, Лаура торопливо захлопнула сундук — замок щелкнул. Лаура перевела дух и машинально провела тыльной стороной ладони по лбу, смахивая испарину. В сундуке, разумеется, тоже были куклы и на самом верху лежала уменьшенная копия тетки Тинны. Сделана фигурка была мастерски, старый Изумруд обладал талантом скульптора и к работе над своими игрушками подходил необычайно скрупулезно. Наверняка и куклы в бархате и шелках, расставленные на полках выше, также имели портретное сходство с оригиналами. Но в отличие от богато разодетых злобноглазых кукол на полках эта была в простом платьице и передничке. И глаза у нее были не злые, а, скорее, глупые…