Эль Санна - А вы верите в любовь?

Осторожно подавшись чуть назад, и опустив глаза, как можно спокойнее попросила:

— Отойдите пожалуйста, мне последнего забрать надо.

В ответ услышала приглушенный взрык, но мужчина отошел. Спасибо, тебе Господи! Махом выпутала мохнатика из уже напрочь испорченной прически дамочки, до сих пор пребывающей в обмороке и, стараясь смотреть только под ноги, почти бегом вернулась к учителю.

Там мне вручили остальных, которых магистр собрал на отобранный у слуги поднос, и отправили в кабинет, категорически запретив покидать его до прихода самого мага. А обед? В ответ на меня зло зыркнули и сказали, что отправят слугу. А проводника?

— А ремня?

— Я же заблужусь…

— Ты. — Маг нашел взглядом вменяемого слугу, которым оказался вчерашний парнишка Дарик. — Проводить до моих покоев.

Парень сначала попытался слиться со стеной, но я так жалобно на него смотрела, что он все таки отлип и чуть ли не бегом кинулся на выход. Эй! Я не успеваю!

Пока шли, Дарик все косился на поднос и старался держаться от него подальше. Дошли в абсолютном молчании и когда показались двери покоев учителя, парнишка тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и не успела я его даже поблагодарить, как его и след простыл. Вот это скорость… Надеюсь обед нам с такой же скоростью принесут?

Зайдя в комнату, поставила поднос на стол, посадила туда же хомяка, а сама села в кресло и стала рассматривать мохнатиков. И это нежить… что-то слабо верится. По мне так вполне даже живые, а уж какие активные! О, и похоже Крокус у них за главного — больше их в два раза, он уселся прямо в центре и с видом скучающего генерала осматривал новобранцев. Новобранцы стеснялись, о чем-то шушукались между собой и иногда посматривали в мою сторону, причем как мне показалось весьма голодными глазами. Ой, а у меня еще пара печенек осталось. Надеюсь печеньки им покажутся более интересной едой, чем я?

Высыпав раскрошившиеся остатки печенек на поднос и проконтролировав, что мохнатики вполне удовлетворены угощением, решила пойти умыться — мне очень не понравилось свое отражение в глазах Альфы, да еще и ноги босые теперь грязные.

Пока отмывала последствия вызова и забега по коридорам, принесли обед. Причем я снова никого не увидела, лишь громко хлопнувшая дверь оповестила о том, что в комнате все-таки кто-то побывал.

О, а обед нам принесли с запасом — минимум на троих. Весьма предусмотрительно с их стороны — мохнатики хоть и не притронулись к еде в мое отсутствие, но их взгляды были весьма красноречивы. А вот сейчас и проверим, что же они предпочитают. Малыши предпочли овощи, фрукты и печеньки. Нежить-вегетарианцы? Круто…

Синхронно сыто рыгнув, мохнатики аккупировали второе кресло и, похоже, решили устроить послеобеденный сон. Я бы тоже не отказалась. Но боюсь, сия роскошь мне недоступна — если и бить не будут, то накажут точно. Эээх. А у учителя в спальне самогон… фу, Мариночка, что за мысли алкоголичные? А может?.. чуток… для храбрости! И вообще — я у него сейчас прибираться буду! Точно!

Найдя небольшую корзинку, постелила туда тряпку почище и переложила всех мохнатиков, включая Крокуса, внутрь — намного удобнее, чем на подносе. Да и малышам мягко. А вот теперь можно и передислоцироваться в спальню. Сказано — сделано.

Смахнула с подоконника свитки и поставила корзинку — она едва влезла. И зачем такие узкие окна делать? Да в него наверное даже я не пролезу! Из любопытства решила посмотреть в окно, я ведь до сих пор мало представляю, где же я. Могла и не смотреть — абсолютно ничего интересного, скалы, скалы, скалы. Нда.

Так, где наш допинг? И к нему закусинг? Так, закусинг у нас еще остался от обеда, несем сюда. Завершают штрих выложенные горкой огурчики и налитый в тот же самый стакан самогон. Фууух! Наше здоровье… Уууух! Хаааа… На сытый желудок бормотуха легла хорошо, и, кажется, я начинаю понимать учителя! А вот теперь, можно и прибраться.

Прибиралась я с чувством — пыль так и летала, а вместе с ней вещи и свитки, они же не бьющиеся, чего им будет? А вот с посудой приходилось поосторожнее, ее я носила в угол и в итоге там скопилась небольшая горка. Небольшая… сантиметров так пятьдесят-шестьдесят в высоту. Пока строила вавилонскую башню из кружек и тарелок, успела раза четыре приложиться к бутылке, и мир уже не казался мне таким враждебно настроенным, а учитель не таким уж и жутким мужиком. Ну подумаешь некромант… у всех свои недостатки.

Снова захотелось петь и я никак не могла решить, что же мне исполнить. Ни одна из песен не шла в голову… а душа то требовала! О… свиточки… Тэкс… не то… снова не то… не звучит… о! звучит!

Почему то при взгляде на каждый свиток у меня в голове начинала наигрывать легкая мелодия, и на седьмой я решила остановиться — как раз под настроение, что-то в ритме латино. Выпитый самогон приятно шумел в голове и хотелось драйва. Ой, что это комната шатается? Ааа… мы ж в горах… а в горах бывают землетрясения! Или горотрясения? Ай, не важно… где там мой жезл?

На этот раз заклинание было намного длиннее, а музыка задорнее, что я даже начала пританцовывать и кружиться. Вот это мамба намба файв! От удовольствия даже прикрыла глаза, допевая последние строчки, огненными буквами отпечатавшимися на внутренней стороне век. Та-ра-да-дам!!!

Ба-ра-ба-БУМММ!!!

Ой…

На этот раз взрывной волны не было, зато барабум был шикарный, а даже оглохла а несколько секунд, а открыв глаза — тут же протрезвела… Всего в метре от меня стояло… стояла… ой, нет, все таки стоял! Он. ОН. Мать моя горгулья!

Абсолютно голый огромный темно-коричневый мужик! И, похоже, очень злой. Уп-с. А я чо… я ничо… это не я! Ага… жезл? не, не мой! а я кто? никто, совсем, ага. Вот.

— Ты дура?

— Эй! — Ну почему все думают, что я дура? Даже обидно…

А мужик вдруг начал принюхиваться и выражение лица из злого постепенно становилось недоуменным, лучше бы прикрылся, ей богу!

— Ты пьяная!

— Я?! Неее… я чуть-чуть… ага. — Старательно отводя глаза, начала бочком отходить к двери.

Мой маневр заметили и, недобро усмехнувшись, единым шагом перекрыли путь отступления. Бяка! По какому праву?!

— А ты кто?

— Я?! — На меня снова посмотрели как на дуру, а затем сощурив глаза начали приближаться.

— Эй-эй! Стой, где стоишь! Предупреждаю — буду кричать! И это… сопротивляться, вот! — Вспомнив, что у меня в руках все таки есть жезл и им вроде как можно обороняться, выставила перед собой, перехватив как дубинку.

Коричневый посмотрел на меня, на жезл, снова на меня… и заржал! Ну да… смешно ему. А я боюсь, между прочим!

Отсмеявшись, мужик все же решил задрапироваться и не нашел ничего лучше, чем обернуться покрывалом. Ну да… на него ни один учительский балахон не налезет… он, наверное, даже больше Беты. А тот мужик, дай бог каждому… Завернувшись он плюхнулся в кресло, которое жалобно застонало, бедное кресло.