Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч

– Царевич это, – авторитетно заявил Кощей Бессмертный. – Только вот загвоздка тут маленькая есть.

– И какая же? – прошамкала Буря-яга, отставляя плошку с мухоморами в сторону,.

– Жена царская в тягости, только к утру от бремени разрешится, – ответил зловредный братец.

– Так я подожду, не беда это вовсе, – с облегчением вздохнула Яга. Она насадила на вилку с двумя зубцами крепкий мухоморчик и сунула его в рот.

– Подождать, оно, конечно, можно… – Кощей немного помолчал и продолжил: – Только мне доподлинно известно, что у царя Потапа три дочки на свет народятся…

Буря-яга выпучила глаза, посинела и начала хватать руками воздух. Тут Кощей сообразил, что случилось, он кинулся к Буре-яге и со всей силы стукнул ее по горбу. Непрожеванный мухомор со свистом вылетел из старухиного горла и по немыслимой траектории улетел куда-то за пределы стола.

– Ой, да что ж мне делать, горемычной, – заголосила несчастная нянька, – да где ж мне того супостата, что Усоньше привиделся, искать?!

– А ты, сестрица, не ищи, – посоветовал хитро-мудрый Кощей. – Усоньша еще дите малое, неразумное. Скажи, что извела ее суженого, и все. А там, глядишь, девочка и сама забудет. Да и не грозит тебе ничего, ежели в Голубиной Книге не написано, что у царя Потапа наследнику быть полагается. Откуда бы ему взяться?

– И то верно, – согласилась с ним Яга. – Полечу к чаду своему, Усоньше Виевне. А ты, брат Кощей, ежели что не так, сообщишь мне. А то вдруг книга та ошибается?

– Не ошибается книга та, – ответил Кощей, вспомнив, как воспользовался он оплошностью главного бога и стащил Голубиную Книгу. Род долго свирепствовал, пока нашел похитителя. Книгу у Кощея Бессмертного забрали, но прочесть третью часть к тому времени он успел. – А ежели и ошиблась, то я тебе того сына царского сам притащу.

На том и порешили. А раз уж в кои-то веки заглянула младшая сестра в гости к бессмертному брату, тот не преминул извлечь из этого выгоду. Попросил он Бурю-ягу посмотреть в волшебное зеркало, узнать, будет ли ему, Кощею, смерть.

Буря-яга сначала для порядка попривередничала, потом достала из сумы зеркало из темного стекла, не подозревая, что зеркальце-то подмененное, зажгла свечу, на крови нетопыря замешанную, и быстро-быстро зашептала заклинания.

В темном стекле отразился трехглавый змей. Из всех глоток его вырывались струи огня, и опешивший Кощей, который считал себя бессмертным на том основании, что в Голубиной Книге, которую он украдкой прочел, ничего о его смерти не написано, вдруг увидел свою погибель. Увидел, как осыпается он горсткой пепла под огненными струями, вырвавшимися из трех змеиных глоток. И тут на Кощея ступор напал. Замер он, глаза выпучил, ни вдохнуть, ни выдохнуть не может.

– Коща, Кощенька!.. – запричитала Яга, заметив состояние старшего брата. – Да Кощка же!!!

Кощей вышел из ступора и просипел:

– Не может этого быть…

– Да погоди ты, тут еще письмена кажут, читай скорее, я грамоте не обучена.

И Кощей прочел вслух:

– «В горах высоких, которые называются Крокодильерами и делят мир на две чарти – земную страну и поднебесье, есть долина затерянная. Там живут змеи лютые о трех головах, но ничего общего те змеи с прочей нечистью не имеют, и огонь в них содержится чистый, от природы-матери. А как вылупится такой змееныш мужеского полу да первый раз огнем плюнет, так и сгорит в том огне все нечистое, и те, кто смерти лишен был, обретут ее».

Буквы кончились, и темное стекло показало картинку. Потоки лавы несли за собой смерть всему живому в горной долине, выжигали буйный, никогда доселе не виданный ни Кощеем, ни Бурей-ягой лес. На краю долины метались змеи трехглавые, не зная, как уберечь свои гнезда от гибели. И кинулся один змей на гнездо, прикрыл его телом, прошла лава горючая по нему, утопила, да схлынула. Выпрямился змей, вытянул шеи длинные, взмахнул крыльями, но взлететь не смог. Не смог стряхнуть лаву с мощного тела. Окаменел он, но яйцо осталось лежать целехонько.

Увидев это, Кощей растворился в воздухе.

– Стой, братец! – вскричала Буря-яга и хотела сказать, что зеркало продолжает показывать, но Кощея уже и след простыл.

А старая ведьма дальше смотреть стала.

И показало волшебное стекло, что на другой стороне долины была такая же горка. И там тоже кружился змей. И спас он также яйцо, да окаменел, как собрат его. Так и стояли они – на разных концах выжженной горной долины, и змеенышей сохранилось не один, как подумал торопливый Кощей, а двое. Увидела Яга в зеркало и то, как появился возле одного змея Кощей, схватил яйцо, и был таков. А другого-то яйца и не заметил вовсе.

Буря-яга не кинулась вдогонку за братом, а, напротив, потерла руки и решила ничего Кощею не говорить. Так ему, зазнайке, и надо! А по-другому и не могла злыдня старая сделать, потому что натура у нее была пакостная и душа недобрая. Доела она угощение, тарелки языком вылизала и отправилась восвояси – за Усоньшей Виевной, лебедью черной, осуществлять уход да присмотр.

Когда же Кощей Бессмертный вернулся во дворец на Стеклянной горе, Бури-яги там уже не было, но он, сгибаясь под тяжкой ношей, не обратил на это внимания. Добыл-таки Кощей свою смерть, что в яйце была спрятана.

Во дворце хрустальном была тайная комната, зеркалами огороженная. Внутри тех зеркал всегда было темно. Туда-то Кощей и спрятал опасный предмет, очень вредный для его здоровья.

И жил бы Кощей припеваючи, да любопытство сгубило Кощу. Не его любопытство, а случайного гостя.

Надо было такому случиться, что в эту же ночь залетел к Бессмертному на огонек друг его давний – дух бесплотный, привидение неприкаянное, в какое превратился после смерти колдун Чернотрав. Когда-то вместе творили они с Кощеем бесчинства да несчастья на земле, но пришло их время переселиться в царство адово Пекельное. Кощей не догадался от Морены-Смерти откупиться, а Чернотрав по зловредности своей ничего другу не сказал о том, что заключил выгодную сделку со смертью. Но тот сам прознал да раньше Чернотрава с Мореной встретился, передал приготовленный Чернотравом выкуп, но не о чужом, а о своем бессмертии договорился. И тоже ничего Чернотраву не сказал – по причине все той же зловредности.

Каждые пятьсот лет прилетал Чернотрав к Кощею в гости, принимал его Бессмертный не только с радостью, но и с тайным злорадством. Не знал он, что старый его знакомец давно уж о сделке той прознал и только ждал момента, когда случай отомстить представится. В эту ночь дух бесплотный завел разговор о Кощеевом бессмертии.

– А правду ли говорят, – молвило привидение Чернотрава, – что смерть твоя в яйце, а яйцо в утке, а утка в зайце?

– Ты в это веришь? – захохотал Кощей, откидываясь назад. – Я ту «утку» сам запустил, чтобы богатыри всякие да разные добры молодцы мне не докучали. Пусть делом полезным занимаются – охотой. Пускай охотятся, может, в каком яйце и найдут смерть мою. – Кощей с превосходством посмотрел на своего бывшего учителя и не смог удержаться от похвальбы: – А смерть моя у меня во дворце спрятана, в тайной комнате!