Александр Зорич - Сборник Круг Земель

Герфегест поцеловал Харману в великомудрые уста.

Герфегест шел по грязным портовым улочкам, и дешевые шлюхи одобрительно злословили ему вслед. Мальчишки – прижитые сыновья не то пиратов, не то честных контрабандистов, – выбегая из самых сомнительных и зловонных дверей, норовили продать ему фальшивое магическое старье. Какие-то несусветные «песчаные часы Усопших», «мази императрицы Сеннин», «кольца верности»… Шавки с зубами волкодавов хотели полакомиться Герфегестовыми ляжками, но он не предоставлял им такой возможности. Заливистый лай, два-три хлестких удара плашмя, вовремя отпущенный пинок – и свора рассыпалась, скуля и подвывая от стыда и преклонения перед великолепным человеком-чужаком.

Герфегесту было известно, как в свое время искал регента бывший Хозяин Гамелинов. Ухватистые придворные живописцы, любившие писать тушью и акварелью все, что только движется, с радостью набросились на задание Стагевда. Вскоре весь город был обвешан весьма недурственными портретами регента. Столько-то денег сообщившему о данной персоне… Столько-то ступеней четвертования укрывателю данной персоны… Самому регенту предлагалось незамедлительно вернуться во дворец, где его ждут всеобщий почет, любовь страстных наложниц и опустевший императорский трон. Сотни воинов Стагевда прочесывали квартал за кварталом, носатые псы Лорчей путались в ложных следах, каких-то несчастных альбиносов гоняли по сточным канавам толпы алчных мясников. Все тщетно.

От расследования Стагевда Герфегесту досталась лишь одна полезная вещь – обтрепанный портрет регента и его описание. Пятнадцатилетний подросток, альбинос, росту пять с тремя четвертями локтей. Странное дитя могучего императора Лана Красного Панциря. Впрочем, какое там дитя, милостивые гиа-зиры…

Чтоб найти искомое, подчас надо отказаться от поиска. Идущий Путем Ветра должен слиться с миром, должен войти в него слаженно и гладко, как на Игрищах Альбатросов одна за другой вплетаются флейты в хор белокурых мальчиков.

Герфегест медленно менял обличье. Он начинал радоваться совсем простым вещам. Он улыбнулся очередной шлюхе и потрепал за ухом мелкого кобелька, клацающего зубами посреди роя докучливых мух. Герфегест обернулся и поманил пальцем настырного пацана, который давно уже плелся за ним, заученным речитативом нахваливая «самую свежую дым-глину из Калладира».

Пацан подошел к нему, осмотрительно остановившись в трех шагах.

– Самая свежая, говоришь? – спросил Герфегест.

Юный торговец настороженно кивнул.

– Покажи, – потребовал Герфегест. Пацан раскрыл торбу, висящую у него на груди, и извлек оттуда маленький серый шарик.

– Сколько хочешь? – спросил Герфегест и увидел растопыренную пятерню.

– Тумаков или затрещин? – уточнил Герфегест ухмыляясь и, увидев, что его немногословный собеседник готов дать деру, поспешно достал пять монет с гордым профилем покойного Лана.

Сделка состоялась.

– Слушай, – понизив голос, сказал Герфегест, – я попробую твой товар. Если он хорош, мы сможем договориться с твоим отцом, или братом, или кто там вообще заправляет у вас товаром. Если мн захочется иметь с вами дело, я буду здесь завтра в это же время. И запомни – меня зовут Ларт, сын Милианга. Ты понял?

Мальчишка угрюмо кивнул.

Герфегест постепенно забывал, кто он и зачем он здесь.

Он начинал жить и размышлять как искомый регент. Кажется, ему нужно не попасться на глаза людям Гамелинов. Кажется, он во что бы то ни стало должен убежать из столицы. Да, точно – бежать из столицы.

Герфегест выбрал самую занюханную лавку в квартале оружейников и вошел внутрь. Немолодой торговец – сразу видно, что перекупщик, отродясь не державший в руках кузнечного молота, – вылез из пыльных глубин дома, подозрительно оглядывая покупателя с ног до головы.

– Мне нужны самые богатые ножны для господина Меча, – прогнусил Герфегест. Торговец презрительно скривился.

– А деньги-то у тебя есть?

– Денег мне не надо, – пожал плечами Герфегест, изображая полное непонимание. – Мне нужны ножны.

– Ножны – это хорошо, – прошипел торговец, наливаясь желчью. – А что ты мне дашь за них?

– Товар покажи, а то ведь я могу уйти. Торговец нехотя вывалил перед ним на прилавок два десятка разномастных ножен. Плохих и очень плохих.

– Да, ножны у тебя все как на подбор, – кивнул Герфегест, окинув их взглядом полного недоумка. С этими словами он извлек свой тугой кошель и краем глаза заметил, как облагородилось алчностью лицо торговца.

– Сколько тебе дать за эти? – Герфегест ткнул пальцем в ободранное нечто, сработанное из двух потемневших от воды дощечек. Явно с утопленника.

– Двадцать монет, – нагло заявил торговец. Баснословно. Но Герфегест только молча проверил, как входит и выходит меч, и, несмотря на то что он держался в ножнах препогано, свободно болтаясь из стороны в сторону, быстро согласился:

– Хорошо. Выказав себя со всех сторон полным растяпой, Герфегест повернулся, чтобы уйти.

– Постой, господин, у меня есть для тебя кое-что хорошее, – пропел за его спиной масленый голос торговца.

Ага, кажется клюнул все-таки. Герфегест обернулся, недоуменно вскидывая брови. На прилавке, среди дряхлого барахла, появилась бронзовая чарка и бутыль сельха.

– Я вижу, ты солидный покупатель. Ты из тех, кто не пройдет мимо своего счастья. Ты – парень, который сладит с любой девкой, – все это наивный хитрюга сообщил Герфегесту, раскупоривая бутыль и наливая ему полную чарку. – Согда в городе начался… началось… ну, в общем, ты понимаешь, заваруха, один благородный был убит в нашем в квартале, и от него остались отменные вещи. Они припрятаны у меня в доме. Ты пока побудь здесь, попей сельха, а я мигом сбегаю за ними и вернусь. Такому человеку, как ты, мне будет не жалко отдать их за бесценок.

– Ну что же, пошевеливайся, – благосклонно кивнул Герфегест, залихватски опорожняя чарку в горло. Конечно, он заметил недобрые огоньки, блеснувшие в глазах торговца. Но они были сейчас Герфегесту приятнее, чем свет фонариков в императорских садах.

Как только торговец исчез за ширмой в глубине лавки, Герфегест немедленно исторг отвратительный сельх обратно в чарку. Хорошо бы, если просто сельх – его чуткий язык УЛОВИЛ среди хмельной горечи легчайший привкус дурмана.

По замыслу лавочника Герфегесту полагалось сейчас быть не то мертвым, не то спящим беспробудным сном. Поэтому Герфегест, опрокинув бутылку на пол и раскинув руки, уронил голову на прилавок и затаился не дыша.

Торговец вернулся не один. Судя по звукам шагов, их было трое»

– Готов, – послышался шепот, и шаги приблизились вплотную.