Александр Зорич - Сборник Круг Земель

Ложе накренилось, девушка испуганно ойкнула и едва не свалилась на пол. И свалилась бы, не поддержи ее Кальт за талию. Вновь раздался предательский хруст и еще одной ножкой стало меньше. Кальт и его обнаженная подруга, с трудом удержавшись на постели, расхохотались.

– Мне еще ни с кем не было так весело, – призналась девушка, отсмеявшись. – И мне нравится твой целомудренный вид.

– Что значит «целомудренный»?

– Это значит, что в тебе есть чистота и сила. Большинство людей похожи на бутыли с недопитым гортело, что остаются после хороших купеческих гулянок. Вроде и выгодно их взять, а даже прикоснуться к ним противно. Не то, что из них пить.

Вначале Кальту понравилось объяснение, данное девушкой. Но спустя мгновение ему вдруг послышалось в нем нечто оскорбительное. Как если бы его привселюдно обвинили в мужеской слабости. В самом деле, кто научил ее называть мужчину «целомудренным»?

Не найдя что ответить, Кальт яростно впился в губы своей худосочной и смешливой подруги. Вначале он будет любить ее так, как диктует ему его целомудрие. А уже потом, когда сладкая истома разойдется по всему телу, порасспросит выдумщицу как следует – что же это такое у него написано на лице?

Многие и многие желтоволосые северянки с малахитовыми бусинами в косах и охранительными амулетами на тонких лягвиях дарили Кальту свою любовь. Кальт никогда не пренебрегал дарами. Он был яростен, нетороплив и немного груб. Он был таким, каким, по его мнению, пристало быть мужчине.

И вот эта чахоточная худышка оказалась первой женщиной в жизни Кальта, которая заставила его задуматься над тем, правильно ли он действовал раньше.

– Не так быстро, милый! Ну куда ты торопишься? Тебе что, назначена аудиенция у сотинальма?

Когда до ушей Кальта долетели эти слова, он покраснел и попробовал сбавить темп. Получилось.

– Теперь тебе нравится? – спросил пристыженный Кальт.

– Уже лучше. Но если бы ты обратил внимание на мою грудь, которой я лично горжусь, было бы куда как веселее.

– А теперь? Что мне делать теперь? – поинтересовался Кальт некоторое время спустя. От пустого апломба самца, какой он длительное время принимал за «настоящую мужественность», теперь не осталось и следа.

– А теперь я прошу тебя, милый – ни за что не останавливайся! – страстно прошептала девушка и Кальт с удовлетворением отметил, что, по всему видать, он старается не зря.

– Не так медленно, пожалуйста, – дыхание девушки было резким и отрывистым. Кальт сообразил, что не худо бы удвоить старания, если он хочет довести подругу до блистательного финала.

– Ты… ты… я больше не могу! – наконец вымолвила девушка и разразилась красноречивым стоном. Но бдительный Кальт понял, что это не совсем правда и что ему следует приподнять бедра худышки чуть выше.

– Ты… ты… я люблю тебя! – заходясь в судорогах исполненной страсти, худышка обхватила шею Кальта обеими руками, прижалась щекой к его сильной шее и слизнула каплю пота с его скулы. Ее ноги сомкнулись тесным замком на ягодицах Кальта. Ресницы девушки блаженно задрожали. И тогда Кальт понял, что настала его очередь испить из громокипящего кубка наслаждений.

Он ринулся вперед и стиснул девушку в самых страстный объятиях, на какие только был способен.

Когда безумие плоти стихло, Кальт благодарно поцеловал крохотную грудь девушки с твердым, словно ягода, соском и улыбнулся своей обессиленной подруге. Кальт знал: теперь он по-настоящему счастлив.

– Ты обещала сказать, что именно написано у меня на лбу! – сказал Кальт, целуя ушко своей страстной подруги.

– У тебя? Знаешь, у тебя не совсем то написано, что я сначала подумала, – смущенно ответила девушка, игриво перебирая волоски на груди Кальта. – Там вообще что-то ужасное.

– Что именно ужасное? Знак быстрой смерти? – Ну нет, такой мерзости там не сыскать…

– Что тогда? – спросил Кальт, наслаждаясь атласной мягкостью кожи и весенней чистотой дыхания красавицы. – У тебя звезда во лбу, – сказала та, посерьезнев. – Как у лошади? – Почти. Только твоя звезда – невидимая.

– Да ну? – переспросил Кальт с улыбкой, в которой можно было угадать призыв к продолжению любовной схватки. – Хотелось бы узнать еще про эту звезду, прежде чем мы…

– Если тебе интересно, то я скажу. У тебя во лбу звезда, которая ненадолго привела тебя сюда. Она уведет тебя в другие, далекие земли. Я знаю: тебя привело в Харрену не желание поглазеть на столичных красавиц и не жажда наживы. Тебе нужно нечто, что послужит средством для исполнения твоего великого замысла. Обретя его, ты пойдешь дальше, в Таргон. А потом – еще дальше, станешь там большим человеком, может даже царем.

– Так значит, ты – гадалка?

– И гадалка тоже. Я вижу твою звезду. Ее цвет – алый, – сказала девушка и нежно поцеловала Кальта в губы.

– Если ты знаешь так много, тогда скажи мне, где здесь можно купить отменный клинок. По-моему, это как раз то, что до зарезу нужно мне для исполнения моего великого замысла.

– Ты – воин. И тебе, должно быть, известно, что отменные клинки не покупаются. Их получают даром.

Кальт опустил глаза.

Да, ему было известно, что отменные клинки не покупают. Этим знанием кичатся все, у кого уже есть такой. Те же, у кого нет отменного клинка, предпочитают делать вид, что дела обстоят иначе…

Кальт вздохнул. Судьба не обделила его дарами. Он ведал Пути Силы, знал недра и искусства воина. Он был здоров, хорош собой и имел «долгое дыхание», как говаривали в Северной Лезе про людей выносливых. Наконец, благодаря деду, он знал грамоту, историю и даже книги. Но вот меч – настоящего, отменного меча у Кальта не было…

– Не расстраивайся, дружок. Ты был добр со мной. И я дам тебе один совет, – поспешила обнадежить девушка Кальта – его смущение не укрылось от ее наблюдательных глаз. – Если ты придешь к Сегэллаку и попросишь у него клинок Гаиллириса, он не откажет тебе.

Услышав эти слова, Кальт рассмеялся – легко и от души.

– Ты думаешь, этот твой Сегэллак, кем бы он ни был, даст мне меч ценою в тысячу золотых авров по первому моему слову? Ты хочешь сказать, что мне нужно только попросить и он мне не откажет?

Он испытующе посмотрел на девушку. Теперь она сидела на ложе, поджав колени и пристально смотрела на него, Кальта. Ее кудрявые волосы были растрепаны, а кожа на груди покраснела – Кальт все-таки переусердствовал с поцелуями. Глаза девушки азартно блестели. Казалось, она искала на челе Кальта некий новый знак, который утвердит ее в ее намерениях.

Наконец молчание истекло:

– Сегэллак помнит более, чем сто весен. Деньги для него – просто кружки металла. И он никогда не отказывает тем, у кого звезда во лбу.