Макс Армай - Звезда и жернов

— Что это? — задыхаясь от бега, крикнул он в спину Адэка. Тот хотел было что-то сказать, но вдруг раздался чудовищный грохот, вслед за которым, яркая молния взметнулась в небо, расколов его надвое. Женщины истошно завизжали и дружно укрылись за стеной, а мужчины лишь слегка пригнулись, ухватившись за свои шапки. От неожиданности Рин споткнулся и упал.

— Да быстрей же! — раздражённо прошипел Адэк, вернувшись и помогая ему встать на ноги. — Давай за мной!.. На старую дозорную башню!..

И вновь бросился бежать.

Вслед за Адэком, Рин взлетел по каменным ступеням на стену, обогнул треугольный выступ, и, ранов через двадцать оказался у основания башни. Но Адэк уже стучал ботинками где-то далеко наверху. Глубоко вздохнув, Рин тоже стал подниматься по выщербленным остаткам ступеней. На первой же площадке он увидел Адэка, который удобно устроился на полу, рядом с узкой амбразурой. Тяжело дыша, Рин подошёл к нему и лёг рядом.

— Ну, теперь видишь? — возбуждённо спросил Адэк, указывая на тот самый дом, чуть в стороне от Замковой улицы, возле которого Рину сегодня днём было так плохо.

Яростное, пылающее свечение дрожало над его крышей, время от времени взрываясь во все стороны жёлто-зелеными молниями. Иногда из окон дома вылетали большие чёрные шары и, словно гигантские пузыри, поднявшись в вечереющее небо, где-то там, исчезали. Раздался очередной гром, сразу же сменившийся жалобным скрипом. Старая черепичная крыша внезапно подпрыгнула, словно акробат герцога, и, развалившись в воздухе, осыпалась на землю тысячью осколков. Часть стропил разлетелась в щепы, но несколько крупных обломков, словно пущенные из баллисты снаряды, устремились в разные стороны, всё круша на своём пути. Из уже почти разрушенного дома, на фоне зарева, взметнулись вверх огромные, уродливые тени и заплясали в бешеном танце. Три из них, то и дело бросались на одну, ещё большую — отчаянно метущуюся между ними и беспрестанно меняющую своё обличие. Когда они устремлялись к ней, та тень вся вздымалась, вскипала, и тогда разлетались во все стороны молнии, и гремел гром. Вдруг плотное, ослепительно сияющее кольцо окружило её, и тени поменьше бросились врассыпную. Полыхнула вспышка, да такая яркая, что все, кто наблюдал за этим, с болезненным вскриком схватились за глаза. Затем глухой, мощный гул пронёсся над городом, так что всё вокруг наполнилось им, и сами крепостные стены задрожали. Люди, до этого гроздьями облепившие стены, в ужасе бросились прочь, кто куда. Адэк с Рином тоже было вскочили, но любопытство взяло верх, и они вновь припали к амбразуре, пока всё ещё моргая и осторожно касаясь пальцами век.

— Во громыхнуло-то! — испуганно и одновременно восхищённо прошептал Рин.

— Ага! — отозвался Адэк, не отрываясь от невиданного доселе зрелища.

Меж тем, по Замковой улице промчалось в сторону дома ещё несколько теней, вслед за которыми неслось нечто, напоминающее слабо светящееся облако, несколько ранов в поперечнике. Они скрылись за стенами, откуда ещё пару раз, слабо полыхнуло молниями, а затем сияние погасло, и всё стихло. Только сейчас Рин заметил, что уже почти стемнело. Несколько мгновений в доме ничего не было не видно и не слышно, а затем, над его стенами взметнулась, высоко ввысь, сияющая полоса, тут же взорвавшаяся в ночном небе, оставив после себя гигантскую пылающую дыру. В тоже мгновение дыра эта закрутилась, подобно огненному водовороту, вниз из неё рухнул толстый сияющий хобот, а над городом пронёсся чудовищный, сотрясший каждый дом, рёв. Тени, на секунду, ещё раз мелькнули, устремившись по этому хоботу вверх, и неожиданно пылающая дыра, вспыхнув тысячью молний, с оглушительным грохотом исчезла. Некоторое время они с Адэком ждали, всё ещё надеясь на продолжение, но так как руины дома упорно безмолвствовали, им пришлось, наконец, с величайшим сожалением признать, что чудеса закончились.

— Ведь мы же были сегодня у того дома! — и Адэк вопросительно посмотрел на него, словно бы это он, Рин, всё это и устроил.

— Ну и что? — пожал плечами Рин.

— Ничего… — Адэк, кажется и сам не знал, что же из этого следует. — Просто странное совпадение… Ни я, ни ты почти никогда туда не заходили, а сегодня, как раз именно рядом с этим домом, тебе вдруг сделалось плохо… Почему, спрашивается?

Рин сосредоточенно уставился на свои ноги, пытаясь сообразить, значит ли это что-нибудь, или, действительно, является всего лишь совпадением. Ничего путного в голову не приходило.

— Ну, не знаю, — недоумённо развёл он руками.

— Вот и я не знаю, — сказал Адэк, а затем, уже чуть тише, добавил. — И мне кажется, что будет лучше, если об этом никто больше и не узнает.

Затем он встал, отряхнул штаны, и направился к лестнице. Уже перед тем, как спускаться, он оглянулся и сказал:

— И ещё… Лучше не ходи сегодня домой!.. Мало ли кого или что можно сейчас повстречать в городе…

Он говорил это совершенно серьёзно, и Рину ни капельки не хотелось сомневаться в справедливости его слов:

— Наверное, ты прав…

Они спустились с башни и, оживлённо делясь впечатлениями от только что увиденного, направились обратно к себе, в комнаты прислуги, в западной части замка.

На следующее утро в комнату Рина вошёл сердитый и немного грустный Ндади.

Адэк, с которым Рин проболтал всю ночь, обсуждая всё, что случилось накануне, при виде господина Ндади, коротко поклонился и тотчас же выскочил вон из комнаты. Но Ндади на него даже внимания не обратил: он не отрываясь смотрел на Рина.

— Если ты полагаешь, что из-за вчерашних событий на Замковой улице, господин герцог забудет о твоей выходке, то ты глубоко ошибаешься!.. Я не знаю… и боюсь даже сейчас предполагать, какое наказание изберёт для тебя господин герцог… но думаю, оно тебе очень не понравиться… И, скажу я — поделом! Глядишь, хоть немного поумнеешь… Ведь это же надо такое придумать!.. И ладно бы ещё, если бы господин герцог был один, или только со своим светлейшим семейством, а то при столь знатных гостях! — Ндади был рассержен и растерян одновременно: понять подобное поведение было выше его сил, и он лишь с досадой и недоумением взирал на Рина.

Лучше бы надавал подзатыльников, или же, прямо тут же, собственноручно высек, подумал Рин, невольно съёживаясь под его взглядом. Если уж и Ндади столь растерян, то дело его, наверно, и вправду — хуже некуда!

— Ну что молчишь, словно конийская бестолочь?.. Что я теперь скажу твоей матери?.. Пажом ему, видите ли, быть захотелось! В рыцари не терпится! — Ндади схватил его за волосы надо лбом, и заставил смотреть на себя, не пряча лица. — А меня-то хотя бы ты мог спросить?.. Я ведь, при дворе, чай не первый год — уж что-нибудь, да присоветовал!.. Ну… Чего молчишь?!..