Игорь Адамович - Ятаган Смотрителя

Мой меч просвистел над пригнувшимся владыкой, фламберг взметнулся в ответ, но вместо смертельного колющего удара в забрало круто изменил траекторию и прошелся по наплечнику, срезав перевязь меча. Лич не торопился, лич хотел позабавиться, развлечься, чтобы я почувствовал себя беспомощным, растерялся и испугался, только тогда Морту будет по-настоящему счастлив. Весь его вид как бы говорил: ну достань меня, если сможешь, видишь, я могу сделать с тобой, что мне вздумается, ну давай! Язык клинков очень выразителен и может сказать ничуть не меньше, чем слова, а зачастую и гораздо больше.

Несмотря на критическую ситуацию, мозг работал четко и хладнокровно, говорят, именно это отличает ветеранов от обычных воинов. Раньше со мной такого не было, во время битвы эмоции в моей душе плясали бразильские танцы. Сегодня я стал ветераном, надо будет отметить событие, если будет кому… Потому как, ежели не смогу придумать ничего стоящего, скоро мне гаплык, злоба и жажда мести Морту пока дают мне время, но скоро Хорт и компания протырятся сквозь дверь, и лич это тоже понимает.

Тут я вспомнил биографию темного владыки, он когда-то начинал свинопасом, потом стал могуч и забыл про унижения молодости, но подсознание ничего не забыло — это и есть мой шанс. Так бывает, человека в детстве обижают, потом он взрослеет, получает высокий пост, становится уважаемым солидным господином и, как страшный сон, забывает детские страхи. Он-то забывает, но подсознание помнит, и стоит человеку попасть в похожую ситуацию или хотя бы на него наедут так же, как в детстве, и проснувшимися демонами всплывают в душе все былые страхи, сердце сжимается, а солидный господин разом становится тем самым зачмыренным мальчишкой, каким был когда-то.

— Ах ты, грязный свинопас, пес блохастый, выродок, дрянь, — голосом озверевшего от утраты скота крестьянина заревел я, старательно копируя диалект пограничных человеческих селений, и грозно топнул на лича ногой. — Почему стадо не полное, где поросенок?! А вот сейчас ремнем по розовой попке, ты у меня неделю сесть не сможешь, гаденыш!

И случилось чудо — голова Морту вжалась в плечи, лич как-то весь съежился, меч в руках затрясся, а в глазах мелькнули страх, замешательство и дикая, непередаваемая ненависть, такой злобы мне до сих пор не доводилось видеть даже у орков. Вместо опытного меченосца, беспощадного черного рыцаря передо мной оказался испуганный, затюканый ребенок.

Немедля атакую врага колющим ударом в область сердца, мною и раньше наносился этот выпад, но тогда лич небрежным боковым финтом отвел удар и успел контрвыпадом достать меня, оставив вмятину на доспехе, а сейчас Морту как-то неловко, судорожно закрылся трясущимся фламбергом. Мой клинок наткнулся на гарду вражеского меча, отклонился и вместо сердца въехал личу в живот по самую рукоять, явственно заскрежетав по позвоночнику. Полыхнул фиолетовый огонь заклятия лунных клинков, на шее и запястьях Морту лопнуло сразу несколько амулетов — и магическое пламя моего меча тут же погасло, нейтрализованное талисманами лича. Проклятье! Лунный клинок убивает любой оживший труп, и я уже подумал, что дело в шляпе, но темный владыка очень тщательно экипировался.

Морту издал даже не крик, а какой-то ржавый скрежет рвущегося железа, такой скрип издают сто лет не мазанные петли. Выпустив свой фламберг, лич судорожно выбросил вперед руку. Страшный удар в грудь — я пролетел через всю пещерку и влип в стену. От серьезных увечий меня спасла броня, но пару секунд я не мог ни вздохнуть ни выдохнуть.

Между тем лич, яростно зашипев, вырвал из себя мой двуручник, но распрямиться так и не смог, скрюченной фигурой и визгливыми матюками напоминая нашего старенького соседа Михалыча во время приступа радикулита.

Я отлип от стены и выхватил стилет, когда Морту по-крабьи, боком подскочил к противоположной стороне и ткнул рукой в неприметную выпуклость.

— Стоять, гадина! — ринулся я, бросаясь на лича, но темный владыка с силой швырнул в меня мой собственный меч и, пользуясь секундной заминкой, пока я уклонялся, исчез в открывшейся в стене щели.

Мой рывок почти достиг цели, но проход закрылся на миг раньше. Удар ногой в каменную плиту — потайная дверь даже не дрогнула.

— Подлец, какой же ты подлец, — прохрипел приглушенный голос Морту из-за двери. — Ведь я почти забыл… никогда не прощу тебе этого! Все, орк, шутки кончились, отныне ты мой личный враг, ты… ты гаже гадких эльфов, хуже мерзких Белых роз!

Вместо ответа я с яростным рыком подхватил с пола обломок скалы килограмм на пятьдесят и попытался высадить преграду. Дверь стала поддаваться, было ясно, что справиться с ней — вопрос времени. Морту не стал ждать — торопливый стук каблуков лича по плиткам тайного хода возвестил о бегстве темного владыки.

— Я страшно отомщу тебе, — донеслось уже издалека.

В это время за моей спиной рухнула плита, отрезавшая меня от друзей, ворвались мои орлы с бешеными глазами и оружием наперевес. Мельком взглянув на них, я продолжил штурм потайной двери. Не сговариваясь, ничего не спрашивая, друзья бросились помогать, подскочил Дварин, взмахнул пудовым молотом, и дверь треснула по всей длине, ибо нет камней, с которыми не справился бы настоящий гном. Сильные руки мигом растащили обломки, мы ринулись вперед.

Конец прохода перекрывала еще одна дверь, гном раскалывает и ее, открывается небольшой зал, пол которого засыпан человеческими костями вперемешку со всяким хламом, кое-где поблескивают золотые монеты, а возле дальней стены возвышается каменный трон.

В углу пещеры виден еще какой-то отнорок, бежим туда, подземный ход упирается в новенькую, широко распахнутую деревянную дверь. Она очень странная, вся оббита войлоком, а поверх него — навощенной кожей, и это первая встреченная мною дверь в здешнем мире, у которой нет засова, замка или хотя бы задвижки. За дверью ход сжимается и начинает сильно припахивать тухлыми яйцами.

— Наверно, сюда Морту оттаскивает трупы своих жертв, — зажимая нос, предположила Саэна.

— Нет. — Дварин внимательно вглядывается в зачадивший и почти погасший факел в своей руке. — Я знаю этот запах и знаю, где мы, этот ход ведет прямо в Мертвое ущелье, там дыхание демонов убивает все живое.

— Это не дыхание демонов, а всего лишь ядовитый газ, сероводород называется, — поправил я гнома. — В нем нет ничего сверхъестественного, обычный яд, просто он витает в воздухе и убивает, если его вдохнешь.

— Если это яд в воздухе, то его сносит в глубь этого коридора, сквозняк тянет туда, — заметил Снупи, понюхав воздух.

— Да, верно, по этому коридору может безопасно пройти лишь нежить, — удрученно подытожил я. — Морту нам сейчас не догнать, значит, наша последняя встреча откладывается, возвращаемся.