Роман Хаер - Идеальное дело

– Ты спортсмен, тебе больше не наливаем! – проорал Александр, наливая водку в две рюмки.

– Знаете же, что больше не буду, – привычно ответил я, с улыбкой взирая на то, как парни сноровисто приговаривают остатки водки.

– Кстати, вернемся к нашему седлу, – осмелел от выпитого Александр. – Ты что, серьезно намерен оставить его тут?

– И меня интересует этот вопросик, – несмело буркнул Дмитрий, с опаской поглядывая на кожаную сбрую в центре офиса.

– Пока там есть сеть, – с улыбкой ткнул я пальцем в небо, хоть на потолке в данный момент сети и не было, – эта ценная вещь будет находиться здесь!

– Можно совместно обдумать вопрос всеобщего разоружения и прийти к общему знаменателю, – как опытный политический лидер, начал Саня, но сбил благоприятное впечатление от речи примирения, пьяненьким голосом добавив под конец: – Или к числителю…

– Неужели вам не нравится это великолепное седло? – как опытный провокатор, невинно поинтересовался я.

– Нет, что ты! Как ты мог такое подумать! – хором воскликнули приятели-предприниматели, лишний раз убедив меня в том, что оба обладают отличной интуицией (сам я не сразу додумался до того, что не стоит вступать в конфликт с таким опасным предметом).

– Ну вот! – провозгласил я, встал с кресла и, выйдя в центр офиса, поднял седло на руки. – Вы только полюбуйтесь, как оно прекрасно!

Ребята мгновенно сориентировались, провозгласили тост в честь седла и тут же выпили за все сбруи вообще и за нашу в частности. Ребята пили за амуницию стоя, а я возвышался в центре офиса, как статуя Свободы, и держал над головой опасный кожаный предмет, всем своим видом (позой и выражением лица) олицетворяя восторженное преклонение седельного фаната. Уж я не знаю, это ли послужило поводом для дальнейших событий (седло мы умаслили, но жертвы-то ему были нужны по-прежнему!), или просто так совпало, – но тут зазвонил мой мобильник. Я аккуратно опустил седло на плечо и, достав из кармана мобильный гашекфон, с интересом взглянул на маленький экран – кого, хотелось бы знать, интересует моя персона в это время? Столь поздним звонком меня порадовал конечно же монгол Едигей.

«Я обещал себе и фортуне, что поговорю с первым позвонившим. Чтобы потом спокойно пенять на судьбу – и я просто обязан сейчас вежливо поболтать с монголом», – горестно подумал я, осознавая то, что клятву придется выполнять, и нажал на кнопку соединения.

– Добрый вечер, Едигей. Хотя правильнее было бы сказать – спокойной ночи, – максимально вежливо протянул я, с добренькой натянутой улыбочкой глядя на узкоглазое обветренное лицо земного сына степи.

– Тим-джисталкер! Ты точно – великий сабдык! – витиевато и непонятно высказался монгольский детектив, восхищенно взирая на седло, которое покоилось на моем плече.

Едигея прорвало. Монгольский детектив торопливо вещал, опасаясь, что я снова найду способ от него отделаться. Надо сказать, что на этот раз монголу удалось меня удивить и заинтересовать, и я даже не пытался прервать его речь, так и застыв с седлом на плече и мобильником в руке. Приятели-предприниматели тоже замолчали, превратившись на время пламенной исповеди монгола в доброжелательную и внимательную аудиторию (думаю, только из-за того, что появилась возможность избавиться от седла!). Оказывается, Едигей с самого начала вовсе не хотел, чтобы ему достали «Камень света», как подумал я. Просто его звонок случайно совпал со звонком очередного «слона». На самом деле все обстояло таким образом.

Всему миру известны мохнатые монгольские кони, на которых великий Чингисхан усадил свои войска и завоевал полмира. Кони всегда были гордостью монгольского народа, но в остальном мире их не воспринимали всерьез – восторгались либо тонконогими арабскими скакунами, либо могучими боевыми конями европейских рыцарей. И вот этим вопросом занялся один из монгольских ханов, по имени Джамух, который оказался одновременно потомком и Чингисхана, и Сухэ-Батора, как это – меня не спрашивайте, сам толком ничего не понял и ужасно удивился данному, без сомнения достоверному, историческому факту невероятно древней и при этом пролетарской родословной. Жутко разбогатев на предоставлении степных полигонов для каких-то там испытаний высоких технологий, хан Джамух решил исправить ситуацию с несправедливым и уничижительным мнением мирового сообщества о низкорослых монгольских лошадках. Применив биотехнологии, узконаправленные мутации и специализированное питание (чем кормят коней – мне так и не удалось узнать ни в тот раз, ни впоследствии), в лабораториях монгольского хана вывели мохнатых коников размером с африканского носорога. Средняя скорость рыси этих чудо-горбунков составляет пятьдесят километров в час. И уже вскоре должна состояться презентация на мировом уровне, с широким оповещением нового символа монгольской степи в средствах массовой информации, привлечением лучших ковбоев для объездки мощных животных и прочими красочными шоу – а подлинное седло Чингисхана так и не было найдено.

– Это в такой ответственный момент! – закатил в полуобморочном состоянии глаза Едигей, и я на секунду испугался, что монгол потеряет сознание прямо в процессе разговора, но обошлось. Едигей собрался с силами и продолжил исповедь.

История с седлом Тимучина вообще полна загадок. Якобы оно было семейной реликвией в роду хана Джамуха, но в период революционной Монголии надежно спрятано от всех в фамильных тайниках, потом найдено и снова потеряно, уже при помощи современной бюрократической отчетности. То ли оставили не там, где положено, то ли вообще полигон степной сдали для испытаний современных технологий вместе с фамильными тайниками, и, естественно, фамильных тайников вместе со всем их содержимым после этого больше не стало. Словом, история темная, покрытая мраком таинственности и недоговоренностей, как и любая другая позорная ситуация.

И вот приближенные монгольского хана, чтобы хоть как-то прикрыть тылы (и не только тылы), послали Едигея, дав тому кучу полномочий, в современный Вавилон, открытый всем соседним мирам, ближайшим из которых оказалась Москва. Задача у Едигея была для начала официализоваться. Зачем он детективное агентство открыл, я так и не понял, обычного представительства хватило бы за глаза – не иначе как хотел разрешение на оружие получить. Монгол без сабли – не батор! Потом стал искать по всей Москве проводника-джисталкера, в надежде быстренько пробежаться по мирам, как по лавкам, чтобы найти эксклюзивчик, который заменил бы седло Чингисхана в глазах хана Джамуха. И вот тут монгольский детектив столкнулся с неожиданной трудностью – он не мог составить четкого заказа, поэтому госконторы сразу отпадали. Сунувшись к частным джисталкерам, Едигей тоже потерпел фиаско – никто не хотел работать с его прекрасным детективным агентством «И-батор» по совершенно непонятной причине. И тут монгольскому детективу улыбнулась удача – он узнал о существовании джисталкера по имени Тим, который может достать совершенно нереальные вещи, и даже вытащил откуда-то настоящий «Камень света»! Узнал об этом монгол совершенно случайно – внук старушки, сдающей квартиру бравым монголам, учился с моей дочерью в одном классе. Вот так, оказывается, я стал единственным человеком, который хоть иногда соглашался с ним говорить, и то делал это почему-то крайне неохотно. А когда я пропал на четыре дня – Едигей просто впал в отчаяние. На послезавтра запланирована мировая презентация огромных мохнатых коней, а замены седлу Чингисхана – символу новой породы – нет до сих пор. Без всякой надежды Едигей позвонил мне, и – о чудо!