Александр Розов - Дао Кенгуру

«solomonster», про электрогенераторы-ветряки «antipode», про мотопланы «fritter». Ну, короче, про все бытовое машиностроение. А с другой стороны, как ты говоришь, оффи вообще не верят, что у нас может существовать машиностроение. И где логика?

– Уитни, – сказал он, – ты читала Оруэлла, роман «1984»?

– Нет, док Лукас. Как-то не до того было. Но, я знаю содержание. Кэп Ури-Муви Старк просто фанат этой книжки и несколько раз пересказывал ее кусками.

– Тогда я спрошу более конкретно. Ты знаешь, что такое «двоемыслие»?

– E-o, – она кивнула, – это принудительная идеология, и человек для себя знает, что там полная херня, но должен изображать, что верит. В средние века так было с церковью.

– Извини, Уитни, ответ неправильный. В книге Оруэлла, двоемыслие – это способность держаться двух противоречащих друг другу убеждений. Не просто изображать веру, а действительно верить в некие догматы, несмотря на понимание их нелепости. Об этом говорил еще древний христианский проповедник Тертуллиан: «верую, ибо абсурдно».

– Это, – заметил Оули Техас, – подозрительно напоминает шизофрению.

– А что, по-твоему, должна напоминать психика оффи? – иронично спросила Олив.

– Хэх…Аргумент! – согласился капитан-инструктор.

В этот момент на ноутбуке на столе пискнул сигнал вызова по видеосвязи. Профессор Метфорт глянул на часы и, обнаружив, что уже далеко за полночь, прокомментировал:

– Удачно, что мы засиделись. Это, наверное, исландцы. У них сейчас полдень.

– У тебя друзья в Исландии? – спросила судья Мнгва.

– Да, – ответил социальный философ и, не глядя, нажал значок «ответить», – Исландия – единственная страна Запада, где я могу дистанционно преподавать. В остальной части Первого мира я запрещен, как идеолог терроризма.

– Лукас, – сказала Олив, – это не Исландия. Там Тореро с Бора-Бора, помнишь?

– Конечно, это же было на Рождество! – ответил профессор, – Aloha, Тореро. Как дела?

– Aloha! – раздался голос из динамика, – Классно, что вы помните! А мы вот в Р'лйехе.

– Точнее, – встрял другой голос, – мы в полтораста метрах над Р'лйехом.

– Aloha, Люггер! – сказала Олив, – Я не поняла. Р'лйех, это же из «Мифов Ктулху».

– Так точно, сента Олив. Это из мифов, но мы его нашли. Мы, типа, в археологической экспедиции американского фонда «Скрытая историография». Во, как!

– По-моему, вы немножко аферисты, – произнес социальный философ.

– Разве что, совсем немножко, док Лукас! – вмешался Тореро, – А скажите: можно у вас попросить консультацию?

– Гм! Вы хотите, чтобы я высказался по поводу роли Ктулху в новейшей мифологии?

– Не совсем так, док Лукас. Тут другая тема. Джоан Смит, археолог, хорошая девчонка, попала в ситуацию: начальство срочно требует от нее обзор про политику Меганезии.

– Гм! А при чем тут археология?

– Как бы, не при чем, – согласился Тореро, – но в этом, как бы, фонде… В общем, Джоан объяснит лучше, чем мы… Вот она. Знакомьтесь.

– Доброе утро, доктор Метфорт, – начала 30-летняя американка, появляясь на экране, и приветственно поднимая ладонь, – я прошу прощения, если звонок отвлек вас…

– Все нормально, – успокоил ее социальный философ, – только я пока не понимаю связь между археологией и политическим обзором о Меганезии.

– Я постараюсь объяснить, – сказала доктор Смит…

Тем временем, судья Уитни Мнгва, беззастенчиво вытащив из кармана капитана Техаса блокнот и фломастер, набросала на листке фразу и показала профессору Метфорту.

«Смит – офицер CIA. Ей нужен политический обзор для Лэнгли. Это интересно».

Метфорт кивнул и обратился к собеседнице:

– Не надо объяснять, мисс Смит. У дирекций фондов бывают странные капризы.

– Увы, это так, – подтвердила спецагент Смит, – я буду вам так благодарна…

…А судья Мнгва уже начертила и показала Метфорту следующую фразу:

«Классно будет скормить CIA их же версию про объединение мафий в государство!».

Метфорт снова кивнул и сказал в микрофон:

– Что ж. Мы с женой как раз болтали о политике, и…

– …Конечно, – подыграла Олив, – мы с удовольствием примем вас в компанию.

– О, я так признательна! – воскликнула Джоан Смит.

…А в это время невидимая для web-камеры судья Уитни Мнгва широко улыбнулась и показала двумя растопыренными пальцами «V» – Victory!

…

С западной стороны южного края полуострова Сацума, на побережье залива Кагосима, расположен городок Ибусуки, чудесный морской курорт, который иногда называют японскими Гавайями. Здесь не только морские пляжи, и субтропические парки, но и термальные источники, подогреваемые вулканическим очагом Сакурадзима. Богатая минералами, теплая вулканическая почва дает тут превосходные урожаи, с такими же превосходными вкусовыми качествами. В общем, это место для всесезонного отдыха. Сейчас, в апреле было немного холодновато для купания, но сезон уже почти начался. Владельцы отелей и развлекательных центров начали зазывать публику. Известно, что японцев можно привлечь необычным объектом, который никто раньше не видел и (вот главное!) никто раньше не фотографировал.

Яхта «Матаатуа» (что в переводе с утафоа означает: Ветер божественных предков) без сомнений могла быть отнесена к таким объектам. По общепринятой классификации, «Матаатуа» относилась бы к классическим парусным ультра-яхтам (т.е. яхтам длиной более 45, но менее 60 метров), но на ее мачте был не парус, а лопастной ротор, который придавал яхте гротескное сходство с морским ветровым электрогенератором. Конечно, посмотреть на прибытие такого чуда в яхт-харбор городка Ибусуки собралось немало туристов с фотоаппаратами и видео-камерами. Но, «Матаатуа» по какой-то причине не подошла к причалу, а легла в дрейф в полукилометре от берега. Фотолюбители поняли, почему это произошло, когда увидели направляющиеся к яхте полицейские катера...

…Старший японский полицейский офицер поднялся на палубу по трапу вслед за двумя бойцами антитеррористического спецназа, вооруженными и экипированными, как для борьбы с вооруженным бандформированием. На вид будто самураи в черных доспехах, только (вот анахронизм) с десантными автоматами вместо мечей – катана. А старший офицер был одет в обычную униформу.

– Я майор Тахакаси Нобуо, – сообщил он, глядя на капитана яхты, загорелого крепкого европеоида лет 35, очень спокойного и доброжелательного на вид.

– Я Джон Саммерс, – ответил тот, – чем обязан чести видеть вас на борту, Нобуо-сан?

– Мистер Саммерс, наверное, я буду задавать вопросы, – сказал майор Тахакаси, – меня интересует ваше полное официальное имя, гражданство, а также полные официальные имена и гражданство всех иных персон, находящихся на борту.