Александр Розов - Дао Кенгуру

…Получился гармоничный, нежный танец двух сплетающихся и расплетающихся тел. Почему-то Эрлкег хотела, чтобы местом игры был не берег, а мелководье, где волны, совершенно не океанские, а мягкие и пологие, создают такое странное ощущение, для которого Корвин придумал название. И, он сообщил это Эрлкег, когда они лежали на мокром песке, глядя в небо, по которому медленно катился яркий диск Луны.

– Волшебный секс втроем: женщина, мужчина и кусочек океана.

– А Луна? – спросила кйоккенмоддингер.

– Мне кажется, – ответил штаб-капитан, – Луна – не участник, а такой медитирующий наблюдатель. Но, я не буду спорить, если ты скажешь, что лунный свет участвует.

– Луна всегда участвует, как и океан, – тихо сообщила Эрлкег, – жизнь это дар Луны и океана. Миллиарды лет назад первые существа зародились в полосе приливов, а ведь приливами и отливами управляет Луна.

– Кажется, – сказал Корвин, – это профессор Найджел Эйк, «Эхо лунной богини».

– Да, верно! – Эрлкег удивилась, – А ты уже прочел?

– Пока я добрался только до третьей главы, а это во второй.

– Да, кэп. А ты хочешь спросить про Лирлав?

– В такую ночь, я предпочитаю не спрашивать. Вдруг, это нарушит какое-то правило.

– Ригдис тебе говорила: когда мы играем с Луной, правила не нужны. Спрашивай.

– ОК. И как дела у Лирлав?

– Лирлав рыжая и зеленоглазая, – ответила Эрлкег.

– Хэх… Я в курсе. И что это значит?

– Это связь с Солнцем, разве непонятно?

– Ну… Наверное, в магическом смысле это так, – согласился Корвин.

– Поэтому, – продолжила кйоккенмоддингер, – скорее всего, она придет, когда начнут бледнеть звезды. Или когда небо на востоке приобретет цвет зари. Или, когда сверкнет первый солнечный луч. Хотя, она, как и все мы, сама решает, когда прийти.

– Хороший принцип в жизни, – заметил штаб-капитан.

– Да, – сказала она, и предложила, – плыви к яхте, кэп. Ты, наверное, хочешь посмотреть электронную почту и новости. А потом ложись спать. Мы втроем еще побудем здесь.

…

Доплыть до «Матаатуа», стоявшей у причала, было делом пяти минут. За эти минуты Корвин сбросил некоторую сонливость, накатившуюся после необычной секс-сессии, и пришел к выводу, что Эрлкег права: надо глянуть и почту, и новости. Взобравшись по шторм-трапу на борт, он устроился с ноутбуком на циновке прямо на палубе, где очень умеренно обдувал ночной бриз, и в воздухе чувствовался легкий, но резкий запах цветов.

Закурив крепкую «фиделевскую» сигару, штаб-капитан открыл почту. В ящике, кроме обычной чепухи, было несколько писем от товарищей по авиа-отряду, и от случайных подружек. Все в стиле «Хэй, как дела?» или «Мы классно оторвались, оцени клип!!!». Ответив им в том же легком стиле, он перешел к деловым письмам. Несколько персон заказывали цикло-парусные яхты «легкой» (10-метровой) версии. Коллеги по авиации интересовались его мнением по новым проектам, и со своей стороны излагали мнение относительно модели «колесного» автожира (йолоптера). Знакомые эксперты-физики из Университета Таити давали умеренно-позитивную оценку FPE-двигателя Штельцера… Напечатав десяток ответов, Корвин пока завершил дела с почтой, выпил стаканчик хинного тоника со льдом (кофе как-то не хотелось), и переключился на свой любимый новостной сайт – новозеландский дайджест «Kiwi SMS Info» (KSI).

За день 21 мая ничего принципиально нового в планетарной политике не произошло.

По крайней мере, так сообщали ведущие мировые СМИ.

Некоторый объем текущих новостей относился к Океании.

«Кровавый хаос, созданный террористическими действиями боевиков Конвента, был практически преодолен» (такова была формулировка CNN).

«Переходное правительство Накамуры» (как это называли политологи) пригласило на «разоренные острова, стоящие на грани гуманитарной катастрофы» миротворцев ООН, первые из которых должны были прибыть на Острова Кука через две недели.

Будущее Конфедерации Меганезия виделось TV-обозревателям, как «восстановление суверенитета малых тихоокеанских стран в рамках конфедеративного содружества под наблюдением Совбеза ООН». Бывшие французские колонии в Полинезии и Меланезии должны были войти в это содружество, как «самоуправляемые территории в свободной ассоциации с Францией».

Разумеется, еще предстояло восстановить работу банков, вернуть земли их «законным собственникам», созвать Учредительное собрание, и принять конституцию Меганезии «аналогичную Вестминстерскому статуту для Британского Содружества».

У международных аналитиков не было сомнений, что все это произойдет примерно к Новому году, после принятия необходимых резолюций Генеральной ассамблеей ООН.

…

Корвин закрыл сайт KSI, и подумал: «Нам повезло, что мировой истеблишмент впал в маразм со времен краха Восточного блока и снятия угрозы термоядерной войны. Они убеждены: все, кроме, разве что, условно-красного Континентального Китая, обязаны подчиниться им, но Континентальный Китай уже стал привычной константой. Они не допускают даже мысли, что Накамура морочит им голову, как при игре в покер». Тут Корвин посмотрел в угол, где были цифры таймера, и решил: пора ложиться спать.

Приняв жестко-контрастный душ, он пошел в каюту, завалился в койку, и мгновенно выключился под шелест пластиковых шторок под легким ветерком… Наверное, он бы проспал до 9 утра, но в какой-то момент, в поток легких иллюзий, начало пробиваться ощущение, что рядом есть кто-то… А потом – тихий шепот на ухо:

– Кэп, ты такой смешной, когда спишь.

– Лирлав? – пробурчал Корвин, открывая глаза.

– Да, я подумала: вдруг ты захочешь встретить рассвет вдвоем с кем-нибудь?

– Точно захочу, после того, как приведу себя в порядок.

– Приводи и возвращайся быстрее, а то я буду скучать.

– Ясно, – сказал он, и пошел приводить себя в порядок, по дороге бросив взгляд на часы. Время: 5 утра. До астрономического рассвета еще примерно час…

…В ходе приведения себя в порядок, Корвин подумал: «надо ли бриться?». Обычно он вставал в 7:30 и брился между физзарядкой и завтраком. Это была не какая-то военная привычка, а рабочая. Штаб-капитан считал себя, в основном, гражданским субъектом, поэтому даже на войне старался организовать для своих бойцов что-то близкое к быту мирного времени. А сейчас, кстати, время считалось КАК БЫ мирным, хотя некоторые команды (в частности, его, Корвина, команда) были по умеренно-секретной директиве милитаризованы с середины апреля. Короче: время в минуте от войны, но никому пока неизвестно, в какой момент эта минута истечет… Тут, Корвин одернул себя, выбросив посторонние в данный момент мысли на периферию мозгов. «Вот еще не хватало мне думать про милитаризацию ни свет ни заря! – подумал он, – И, кстати, бриться не надо, поскольку морда не очень обросла, а легкая колючесть нравится многим девушкам. По околонаучной версии, это будит в них генетические воспоминания о до-человеческих временах, когда здоровые мужские особи отличались крепкой упругой шерстью…».