Александр Розов - Дао Кенгуру

– Это, – пояснил майор, – наши гости. Хусейн Салем Рашид, он советник председателя Исламского банка развития, и Гарун Абу-Гази Ибраэддин, который представляет тут Международное движение Красного Креста и Красного Полумесяца.

– Понятно, – сухо ответил Варлок, усаживаясь за стол напротив этих двоих.

– Извините, я вас оставлю на некоторое время, – добавил майор.

Гарун Абу-Гази Ибраэддин проводил глазами ооновского офицера, подождав, пока тот закроет за собой дверь, и повернулся к гостю.

– Добрый вечер, уважаемый Ксиан Тзу. Снимайте эту смешную штуку со своего лица, и угощайтесь.

– Вы смелый человек, – добавил Хусейн Салем Рашид, – и уж конечно вы не разделяете дурацкого страха тех неженок, которые заперлись за стенами и боятся даже дышать.

– Я человек слова, – спокойно ответил Варлок, – и я обещал не снимать респиратор.

– Эта позиция заслуживает уважения, – сказал Ибраэддин, с трудом скрывая досаду. Он понимал, какие преимущества у собеседника в респираторе: ни по его голосу, ни по его мимике, ничего не определить. А с другой стороны, ни Ибраэддин, ни Рашид не могли точно знать, является этот респиратор требованием городского совета Лантона, или это уловка мэра. На самом деле, верен был второй ответ. Варлок предвидел примерно такую встречу и подготовил несколько психологических трюков, в частности – этот.

– Известно ли вам, мистер Ксиан, что в международных полицейских силах на Тинтунге происходит замена канадских миротворцев на пакистанских? – поинтересовался Рашид.

– Теперь известно.

Дав этот лаконичный ответ, Варлок не стал ничего добавлять а, немного опустив глаза, начал технично наблюдать за реакцией собеседников, глядя на кисти их рук. Это очень продвинутый метод, который, в отличие от метода наблюдения за лицом, не вызывает у собеседника чувства угрозы. Конечно лицо выразительнее, но и руки многое говорят.

– Уважаемый мистер Ксиан, – произнес Ибраэддин, и его толстые пальцы, унизанные золотыми кольцами, вздрогнули, как когти хищной птицы, хватающей добычу, – Мне в вашем образе действий многое нравится. Вы смелый и честный человек, но вы также и находчивый человек. У вас большое будущее, если вы правильно выберете сторону.

– Кто выбрал правильную сторону, – ответил Варлок, – тот обычно, в выигрыше.

– Правильные слова, – одобрил Рашид, и его руки чуть расслабились, он чувствовал, что доминирует над собеседником, и Варлок, легким дрожанием своих пальцев, старался утвердить и его, и представителя «Красного полумесяца», в этой мысли.

– Неудачи преследуют того… – уверенным тоном продолжил Ибраэддин, – кто служит нерешительному, слабому хозяину. Директор Конвента Угарте Армадилло, верховный судья Трибунала Помаре Алинги, командир западного фронта Арчи Дагд и верховный разведчик Рико Верде были сильными людьми. Но где они? Первый пропал без вести, второй погиб при бомбардировке, третий из-за ранений ушел в домашнюю жизнь, а четвертого выбросили из власти. Именно так. Рико Верде, главу INFORFI, устранили путем интриг слабые, никчемные людишки. Великий разведчик сидит под домашним арестом где-то на малообитаемом крайнем востоке Полинезии, если еще жив…

На это Варлок ничего не ответил словами, но имитировал чуть заметный, как будто непроизвольный, кивок. Это убедило двух арабов, что они затронули больную тему, беспокоящую мэра Лантона. На самом деле, Варлоку было известно, что из четырех фигурантов, названных Ибраэддином, реально существовал лишь один: Арчи Дагд Гремлин, «ушедший в домашнюю жизнь», лишь для «внешних наблюдателей», а в действительности оставшийся командующим Южного фронта. Остальные трое были масками. Маску Помаре Алинги носил Тараи Мастерс, и он действительно погиб при новогодней американской бомбардировке атолла Уилимо. Маску Рико Верде носил дон Жерар Рулетка, самый авторитетный лидер неформальной военной разведки Великой Кокаиновой тропы. Но теперь эта маска исчезла, а Жерар Рулетка занимался какой-то секретной практикой, о которой знали только двое верховных судей. А маску Угарте Армадилло носил сам Варлок. Но теперь команданте Угарте Армадилло, по решению Верховного суда «пропал без вести в частной антарктической экспедиции».

Ибраэддин выдержал паузу и продолжил «обрабатывать» собеседника.

– Мир устроен просто, поэтому можно уже сейчас рассказать, что произойдет дальше. Накамура слаб и не способен сам править, он уже ищет себе хозяина, которому можно выгодно продаться, а сильные люди, оставшиеся после Конвента, ему мешают. Он уже отстранил Дагда и Верде. Он лишил консульских званий Махно и Старка. Дальше, он устранит командиров северного и восточного фронтов: Кресса и Упира. Потом очередь дойдет до великого Сэма Хопкинса, и до вас, мистер Ксиан Тзу. Это предопределено. Вы знаете, Дантон, великий деятель Конвента Франции, выслушав смертный приговор от Трибунала, сказал: «Революция пожирает своих детей». А великий политик, Бисмарк, говорил: «Революцию готовят гении, совершают фанатики, но ее плодами пользуются проходимцы». Настало время плодов, мистер Ксиан Тзу, и место Угарте Армадилло, фанатика и борца, занял теперь Накамура Иори, бухгалтер, думающий лишь о том, кому и как можно выгодно продать эти плоды. Атолл Тинтунг уже продан, и вы это видите.

Варлок опять промолчал, но имитировал нервное вздрагивание левой щеки, которое (с точки зрения собеседников) должно было указывать на сильное нервное напряжение, граничащее с надломом. Сейчас, по экстремально тупому сценарию, выстроенному с помощью не очень-то квалифицированных, но крайне самоуверенных консультантов, должен был последовать ультиматум, подслащенный почетными условиями. И точно.

– Мы уважаем людей с твердой верой в бога, – объявил Ибраэддин, – нам известна ваша религия – Li-Re. Вы можете оставить Лантон, отступить с моту Вале с честью, и забрать свою религиозную общину отсюда. Никто не посмеет упрекнуть вас. Вы продержались так долго, как было возможно. Иногда мудрость в том, чтобы своевременно отступить.

– Я не получил приказ отступать с моту Вале, – спокойно ответил Варлок.

– Но, – вмешался Рашид, – вы также не получали приказ вести боевые действия.

– А я не буду вести боевые действия. Я буду поддерживать общественный порядок.

– Это честное и разумное решение! – произнес Ибраэддин, – Но, тут важно правильно определить, что такое общественный порядок, и что такое нарушение порядка.

Варлок изобразил спонтанное нервозное движение пальцев, сжимающихся в кулак.

– Общественный порядок в Лантоне, это то, что я считаю общественным порядком.

– Хороший ответ настоящего правителя, – Ибраэддин чуть развернул ладони, даже не заметив этого своего жеста, выдавшего убежденность, что полдела уже сделано.