Борис Сапожников - Битва под сакурой

— Выход в расчётную точку десантирования, — донеслось из динамика внутренней связи. — Обратный отсчёт пошёл.

Ожили большие часы с фосфоресцирующими стрелками, установленные в трюме. Длинная медленно, но всё же заметно поползла через выкрашенную красным часть циферблата, отсчитывая последние две минуты до открытия десантного люка.

Корабли японской эскадры рванули в разные стороны, уклоняясь от пущенных врагом торпед. Следом британские и советские крейсера открыли огонь из главного калибра. Действия их оказались достаточно слаженными, опровергая слова Бана-дайсё. Расстояние пуска торпед было слишком велико — и японская эскадра легко ушла от удара, не став отвечать своими торпедами.

Тяжёлые орудия русских и британцев обрушили снаряды на «Юбари». Вода вокруг него буквально вскипела от взрывов. Японскому крейсеру пока везло. Он уклонялся от всех снарядов, отвечая врагу. Главный калибр Бан-дайсё нацелил на «Линдер». Британский крейсер находился ближе советского — и попасть по нему было больше шансов. Вражеские крейсера шли на сближение, расстреливая «Юбари» из главного калибра, швыряя в него снаряд за снарядом.

Командир «Юбари» отлично понимал, что его крейсер переживёт не больше двух попаданий «Красного Кавказа», чей главный калибр насчитывал 180 мм. К тому же имелись восемь пушек калибром в 100 мм, что делало его крайне опасным противником. Если «Юбари» был быстрым клинком, то «Красный Кавказ» Советов можно было сравнить с громадным молотом. Пусть бьёт и не слишком точно, но если попадёт, то ничего после себя не оставит. Британский же «Линдер» был чем-то средним между этими двумя противоположностями.

— Торпедные аппараты, — скомандовал Бан, — к залпу товсь!

«Юбари» под вражеским огнём завершил боевой разворот, нацелив нос на «Линдер». Британец ловко маневрировал под огнём японца, но сумеет ли его команда уклониться ещё и от торпеды. Сейчас Бан и собирался проверить это.

— Первый аппарат, по британскому крейсеру, — спокойным голосом произнёс капитан японского крейсера, — огонь!

Он не мог видеть «дорожек» на воде, оставляемых торпедами. Их отслеживал по секундомеру минный офицер. Он внимательно следил за стрелкой, и, как только она пробежала нужное деление, сообщил наверх:

— Расчётное время поражения цели достигнуто.

— Поражения нет, — почти тут же доложили Бану, хотя в этом и не было нужды. Капитан и сам отлично видел, что «Линдер» продолжает маневрировать, и не думая исчезать в пламени взрыва, вызванного попаданием пары торпед.

Нынешнее положение крейсера позволяло ему вести огонь из кормового орудия главного калибра по «Красному Кавказу». Пусть и слабенький, но ответ.

Тем временем японские эсминцы поддержали огнём флагман. Но им приходилось, в основном, прикрывать его от нападок «Гневного» и пары британцев. Враг нацелил все силы на «Юбари», почти не обращая внимания на остальные корабли эскадры.

— Передайте на «Асанаги» и «Хаяте», — распорядился Такияма, — чтобы атаковали британское старьё. Вывести их из строя не составит труда.

Бан только кивнул радисту, не отвлекаясь от разворачивающейся картины морского боя.

Командир дирижабля «Нэкодзамэ-6» внимательно следил на схваткой на море. Конечно, в первую очередь он должен был следить за «Сяти», с которого в ближайшие секунды должны были стартовать доспехи духа. Но с этой задачей вполне мог справиться и его старший помощник — нечего ему без дела на мостике маяться. А командир пока лучше за театром боевых действий на море последит.

Погода была совершенно безоблачная, что сначала несколько беспокоило воздухоплавателей, однако сейчас это позволяло ему рассматривать, что твориться внизу. Крошечные с высоты полёта дирижабля корабли разыгрывали батальную сцену. Не слишком масштабную, зато компенсирующую это накалом. Море буквально кипело вокруг судов от попаданий снарядов. Водную поверхность чертили белые стрелки торпедных атак. Лишь одна из них достигла цели. Белая дорожка, казалось, только самым краем зацепила один из корабликов, опознанный, как британский эсминец типа «Хэвок». Он как будто подпрыгнул, полыхнув пламенем, с такой высоты кажущимся не больше спичечного, дал сильный крен на борт, но на воде удержался. Однако начал выходить их боя, исходя жирным чёрным дымом.

— Доспехи пошли! — доложил старший помощник, отвлекая командира от созерцания морской баталии.

— Начинаем снижение, — тут же скомандовал тот, даже не глянув в сторону старпома. Он вполне доверял ему, чтобы каким бы то ни было образом проверять его.

— Машинное отделение, — передал старпом, — начинаем снижение на самом полном.

Конечно, на дирижаблях не требовался настолько крепкий вестибулярный аппарат, как на лёгких мехах, но и тут людям, склонным терять контроль при перепадах высоты делать нечего. «Нэкодзамэ-6» ухнул вниз на почти предельной для дирижабля его серии скорости. Командир по привычке втянул воздух, как в самый первый раз. В районе солнечного сплетения у него словно кусок пустоты возник, стремящийся втянуть в себя все внутренности. Командир давно уже привык к этому неприятному ощущению, и почти не обращал на него внимания. Тем более, что длилось оно считанные секунды.

— Техники взлётной палубы докладывают, что все лёгкие мехи готовы к взлёту, — сообщил старпом, как только «Нэкодзамэ-6» замер на расчётной высоте.

— Взлёт, — кивнул командир, теперь следящий за плавно снижающимися доспехами духа.

Фосфоресцирующая стрелка пересекла крайнее деление. Взвыли сирены, завертелись мигалки, озаряющие трюм «Сяти». Люк начал медленно открываться, вызывая воспоминания о зиме двадцать первого. Доспехи заскользили по направляющим к расширяющейся пропасти.

Я вдавил стартёр, запускающий крыльевой модуль. Его двигатели пару раз чихнули, но следом ровно загудели, в их шум органично вплелось жужжание пропеллеров.

Один за другим доспехи нырнули в открытый зев люка. Мы сразу начали заходить на цели. Реального опыта полётов у всех нас было немного, поэтому все действия старались делать с большим запасом, чтобы уж точно не промахнуться. Вполне возможно, второго шанса зайти на цель у нас уже не будет.

Моей задачей было нейтрализовать непосредственно вражеский транспорт. Видимо, мне всё же не слишком доверяли — в горнило сражения отправлять не решились. А при таком раскладе даже если я — предатель, особенно ничего страшного натворить не сумею, даже на схватку не повлияю.

Заложив широкий вираж, я направил доспех к идущему в отдалении от морского боя транспорту. Вскоре меня догнала пара лёгких мехов. Они сравняли скорость с моей, подстраиваясь под неторопливость моего доспеха.