Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

Я пожалел, что Накадзо не успел пробить для меня права на ношение огнестрельного оружия. Чувствую, сейчас оно бы мне очень пригодилось. Разговаривать они не стали, их предводитель, лицо которого украшал жуткий шрам, уродующий висок и щёку, сразу врезал мне кулаком в лицо. Не будь я готов к такому, лежать мне без сознания. Но и так я успел нырнуть под его руку в последний момент, таким быстрым был удар. Я перехватил его запястье и попытался взять в болевой захват. Но удержать не сумел. Враг с нечеловеческой силой вырвался из захвата и тут же попытался пнуть меня коленом в живот. Я предпочёл отпрыгнуть. И едва не угодил под удар второго здоровяка. Третий быстро обходил меня, заходя со спины.

И что самое неприятное, вся эта чёртова троица не произнесла ни звука. Это действовало на нервы.

Я рванулся назад, не давая врагам взять себя в кольцо, попутно ударив заходившего ко мне в спину локтём в лицо. Тот даже уклоняться не стал, а челюсть у него оказалась будто бы из железа. Он даже не поморщился, а попытался поймать мою руку, и это ему почти удалось. Каким-то чудом я успел проскочить между ним и его товарищем, пытавшимся замкнуть кольцо, Теперь враги практически выстроились в линию и одновременно обрушились на меня. Я снова отпрыгнул, разрывая дистанцию, чтобы не угодить под пудовые кулаки здоровяков.

Их было трое против меня одного, и сколько не прыгай, очень скоро они меня одолеют. До театра тоже не добежать, нагонят и в мясо превратят, мама сказать не успею. Придётся принимать бой тут, в расчёте на полицию, может, продержусь до их подхода. А уж в участке здоровяки мне опасны не будут.

Здоровяки снова начали расходиться. Двигались они вполне профессионально, как настоящие бойцы. Атаковали стремительно. Я едва поспевал за ними. Предводитель, так я называл человека со шрамом, пошёл на меня прямой ногой. Обычно такие удары принимают сложенные руки, но я помнил силу врага и предпочёл уклониться, перехватив его голень и рванув вверх. Тот оказался не готов к такому приёму и, не удержав равновесия, грохнулся на спину. Слева и справа меня почти одновременно атаковали его товарищи. Ловко и умело. Один попытался достать меня подсечкой, второй нанёс могучий удар кулаком, целя в голову. Я нырнул под его кулак, перехватил руку и кинул здоровяка через спину, используя, как учил нас Сан Саныч, инерцию его движения. Предводитель как раз вскочил на ноги и ринулся на меня. Тому же, кто пытался подсечь меня, пришлось хуже. На него рухнул брошенный мной его товарищ, когда он поднимался на ноги. В итоге, оба повалились на мостовую.

Предводитель ринулся на меня. Его кулак устремился к моему лицу. Я не стал ловить его, а нанёс ему встречный удар ногой в живот. Врезавшись в его пресс, стопа мгновенно онемела, а враг снова никак не отреагировал на него. Зато от его удара я отлетел на несколько шагов. Голова как будто взорвалась болью. Я рухнул навзничь, но тут же откатился в сторону. Предводитель попытался растоптать меня.

Я вскочил на ноги, уже сам сделав подсечку предводителю, благо тот стоял на одной ноге. Он снова рухнул. А я отпрыгнул, разрывая дистанцию. И только тут увидел, что мне пришли на помощь. Филёры, которые следили за мной, напали на здоровяков. Руководил ими пожилой человек, чем-то напоминающий Бокия в образе корейского эмигранта, в коричневом костюме и кепке. Филёры смотрелись почти комично на фоне саженных здоровяков. Из одного такого можно было сделать троих японцев. Однако дрались ребята довольно профессионально, вчетвером противостоя паре здоровяков, не смотря на подавляющее преимущество в силе и размерах со стороны последних.

Моим же противником остался предводитель со шрамом через всё лицо. Он сделал выразительный жест, проведя большим пальцем по горлу. Я в ответ послал его по матери. И мы снова сцепились.

Здоровяк снова пошёл на меня прямой ногой, видимо, это был его любимый удар. В этот раз я предпочёл уклониться, дав ему ударить подошвой по земле, а сам врезал ему в живот, стараясь пробить печень. И снова кулак, словно в каменную стену ударился, даже пальцы заныли. Предводитель усмехнулся и наотмашь треснул меня по голове. Уйти я уже не успевал, пришлось блокировать его руку предплечьем. Удар оказался столь силён, что я едва на ногах удержался. Боль рванула мышцы и кости, заставляя до хруста сжать зубы. От следующего удара я не успел ни уклониться, ни заблокировать его. Кулак левой руки здоровяка врезался мне в солнечное сплетение, выбив из лёгких воздух. Я буквально повис на могучей руке предводителя врагов. А третий удар поверг меня на землю.

Не окажись мой противник столь предсказуемым, он бы легко отправил меня на тот свет. Но он во второй раз попытался затоптать меня. И я пошёл на риск. Не успев подняться, я, прямо лёжа, поймал его обеими руками за щиколотку и икру, сдавил пальцами мышцы, выкрутил ногу, уронил врага в третий раз. Выбритый затылок его с глухим стуком треснулся о мостовую.

Я первым успел вскочить на ноги. Затоптать противника я не пытался, вместо этого с размаху врезал по лицу поднимающемуся здоровяку. Подлые приём, конечно, но на войне все средства хороши. Квадратный носок моего ботинка в кровь разбил ему лицо, да только это ничуть не смутило здоровяка. Он рывком поднялся, тут же ударил меня кулаком в живот. Но удар вышел не самым удачным. Я перехватил его руку и провёл академический бросок через спину, приложив все усилия к тому, чтобы противник, упав, больше уже не поднялся. Тот однако сумел приземлиться удачно, перекатился через спину и через секунду уже стоял на ногах. При этом, он так и не удосужился стереть с лица кровь. Она так и продолжала бежать из рассечённой брови и, похоже, это ничуть не мешало здоровяку.

Резкий свист привлёк наше внимание. Следом раздался топот десятков ног. К нам бежали, придерживая фуражки, полицейские. Видимо, мы привлекли внимание сразу нескольких патрулей своей дракой.

Здоровяк со шрамом оказался предводителем. Он отступил от меня на полшага и махнул рукой своим парням. Те со всех ног рванули прочь от места драки, раскидав филёров, как детей. Предводитель напоследок снова провёл большим пальцем по горлу. Я сделал в его сторону непристойный жест и снова послал по матери.

Прежде чем к нам добежали полицейские, здоровяки скрылись. Двое, что дрались с филёрами, сбежали в переулки, а предводитель запрыгнул на подножку отходящего трамвая.

— Что тут происходит?! — закричал полицейский офицер, грозно кладя руку на ножны с кортиком. Картину только слегка портил тот факт, что он задыхался после пробежки, лицо его раскраснелось, а впалая грудь вздымалась, словно кузнечные меха.

— Спокойно, — выскочил главный филёр. — Кэмпэйтай! [15] Кэмпэйтай — военная полиция Императорской армии Японии в период с 1881 по 1945 год. Это не была полиция вооружённых сил, организованная в английском стиле, это была жандармерия. Сотрудники Кэмпэйтай назывались «кэмпэй». Сотрудники Кэмпэйтай носили либо стандартную форму регулярной армии, либо кавалерийскую униформу с высокими чёрными кожаными ботинками. Была разрешена также гражданская одежда, но обязательным было ношение знаков различия в виде имперской хризантемы на лацкане пиджака или под отворотом жакета. — Он отвернул лацкан, демонстрируя эмблему в виде хризантемы. — Это дело под нашим контролем. Благодарю за оперативность, офицер.