Ирина Якимова - Ex ungue leonem: по когтю льва

Анализ решили провести в доме Вако, в подвальной комнатке, когда-то бывшей лабораторией прадеда Миры. От сухого спёртого воздуха царапало горло, перед глазами бывшей вампирши плавали зелёные круги, она держалась за стену, чтоб не упасть. Как она жила эти три дня, пока Эрик добирался до Карды, она и сама затруднялась описать. Всё тонуло в тумане. Сером. Безнадёжном. Донат — Избранный. Впереди ещё одна битва за Дар, ещё одно предательство — своих. Ещё недавно Миру пугало научное понимание Дара, она запрещала своим охотникам думать о Даре так, помня слова Латэ о чуде и чудовище. А теперь отрекается и готова броситься в ноги тому, кто предложит ей искусственную замену Дара. Почему же так? Разве Избранный ей всего дороже?

«Не Избранный, нет, но — родная кровь…»

— Готово, — доложил Эрик, тщательно отмерив в одну из колб несколько капель розовой жидкости. — Несите кровь.

Мира повернулась к выходу и пошатнулась, оперлась на вовремя подставленную руку Гектора.

— Я тебя провожу, — ласково сказал мужчина.

— Тебя не подменили, Гектор? — пошутила Мира, когда они поднимались по лестнице. Но голос дрожал, и она поспешила замолчать, поджала губы. Как же так… она совсем расклеилась в присутствие чужого человека, недавнего врага!

— Я не остался с Эриком, чтобы ты потом не обвинила меня в подтасовке результатов. — На площадке второго этажа они остановились.

— Ну, иди, — Гектор подтолкнул Миру в сторону детской.

— Один вопрос, Гектор: если Донат не Избранный, ты исчезнешь из моей жизни?

Ни один мускул не дрогнул на его лице:

— Думаю, мы в любом случае найдём, о чём побеседовать, как коллеги. Вижу, тебя интересует моё сверхоружие. Но только совместные исследования — ничего личного. Мира, Мира! Я всегда опаздывал. Кто-то очередной уводил тебя, влюблял в себя… и погибал в твоих сетях. Пожалуй, я опоздаю и в этот раз: хочу ещё пожить, госпожа Чёрная Вдова!

— Ты… мог такое подумать, злодей! — Мира резко развернулась и решительно зашагала к детской.

Малыш сладко посапывал в кроватке. Мира зажгла лампаду на столике, чуть умерила пламя, когда Донат наморщил нос и заворочался, недовольный ярким светом. Потом, стараясь не шуршать платьем, мама присела к кроватке сына.

Донат спал на боку, положив под щёчку кулачок. Светлые волосики вспотели на затылке, завились кудряшками. Когда малыш научился ползать, а потом и ходить, он явно стал предпочитать активное познание мира созерцанию и от постоянных физических упражнений на силу и ловкость его щёчки, его ручки и ножки похудели. Это был уже не младенец, черты взрослого всё явственнее проступали в лице и тельце. Сейчас, спящий, он не был похож на отца, Мира видела в сыне своё отражение — такой же маленький, упрямый… и не любящий сдаваться на волю обстоятельств.

«Прости, малыш, я легонько…»

Мира быстро уколола его пальчик специальной медицинской иглой с резервуаром для крови и собрала несколько капель. К последней красной бусине, выступившей на пальчике, она приложила предметное стекло. Донат судорожно вздохнул во сне, но не проснулся.

«Спи, сынок».

Мира затушила фитиль лампады и быстро вышла в коридор. Вместе с Гектором они спустилась в подвал, и Эрик поместил кровь из резервуара в колбу с розовой жидкостью, размазал другую каплю крови по предметному стеклу и вставил его в микроскоп, не дожидаясь, когда оно высохнет.

— Ты могла бы скрыть от него, чья это кровь, — еле слышно шепнул Гектор. — Дополнительно посвящать в это кого-то я бы не стал.

— Эрик всё равно бы понял, чья это кровь. Да, Соллерс?

— Да. Кровь Доната необычна. Ведь он — самый молодой исцелённый. К тому же он был carere morte, можно сказать, с момента зачатия. Такого супа из элементов carere morte и смертного мне ни прежде, ни после видеть не доводилось, — отозвался тот. — Но проба на «избранность» всё-таки неожиданна, хм…

— Не веришь, что он может быть Избранным? — Мира хрипло рассмеялась. — Я тоже… не хочу верить.

— Смотрю… и пока сложно сказать, — глухо отозвался из-за микроскопа Эрик. — Нужно покрасить, минутку.

Двое терпеливо ждали, пока мазок окрасится. Эрик же занялся колбой. Он добавил в неё ещё какие-то безымянные капли из другой колбы и принялся энергично встряхивать.

Мира прислонилась к стене. Сердце стучало так, что ей казалось, эти удары передаются стенам подвала, и те начинают гудеть. Она знала, жидкость в колбе посинеет, если капля крови в ней взята от обычного смертного. Если же это кровь Избранного — жидкость останется розовой. Но Эрик встряхивал колбу, а жидкость не темнела… Не в силах видеть итог, Мира отвернулась и от учёного, и от своего спутника-Гектора, уставилась в стену, небрежно замазанную зелёной краской.

Эрик внезапно оставил в покое колбу.

— Подождём немного. Иногда на реакцию требуется больше времени, — пояснил он и перешёл к микроскопу. Мира тяжко вздохнула, но головы не повернула. «Донат, солнышко, неужели страшная печать Избранного лежит на твоей крови? Нет, нет, нет. Не думать об этом, просто наслаждаться последними мгновениями покойной жизни, не думать об этом… Но как не думать об этом?!»

— Попробуй посмотреть на проблему не со стороны сказки, а со стороны науки, — негромко сказал Гектор, успокоительно-безразличным тоном. — Согласно сказке Избранный обречён, но для науки — это просто ещё один оригинальный субъект, подобный carere morte. В области проклятия вампиризма перед наукой открываются невообразимые дали. Совершенно новые пути… Главное, найти увлечённых людей, который занялись бы этим.

Эрик вскинул голову от микроскопа, и Мира с тревогой принялась ждать его слов. Но учёный только поправил зеркальце прибора и вновь продолжил изучение препарата крови.

— Возможно, нам удастся избавить Доната от Дара. Он перестанет быть Избранным, не умирая, как Винсент. А, возможно, мы создадим искусственный, с его помощью победим Дэви и его отдадим Макте. Твой сын будет в безопасности, да и охотников такое решение проблемы устроит, — бархатные успокаивающие нотки в голосе Гектора набирали силу. — В самом крайнем случае мы воспользуемся уже полученным мною взрывчатым веществом… и просто сотрём Владыку и Старейшего с лица земли.

— Подожди, Гектор. Эрик ещё не определил, — Мира трудно сглотнула, — что… что Избранный именно мой сын.

Эрик окончательно спрятался за микроскоп.

— Ещё минуту, — сдавленно произнёс он. — Освещение здесь ни к чёрту.

Гектор нашёл руку Миры и погладил её холодные пальцы. Мира вздрогнула и высвободила свою кисть, оттёрла пальцы концом шали. Мужчина усмехнулся.

«Не заигрывайся, Долус! Карл, Карл! Зачем ты сначала приручил меня, а потом оставил?! Теперь я всё время ищу твоё сильное плечо, чтоб опереться… Как гадка такая слабость!»