Таурон Де - Хроники Фирнберга

Днем возвращался к телу грифона и пытался ножом отковырять несколько кусочков закаменевшего от мороза сырого мяса. Он жевал его как зверь, чувствуя как постепенно оттаивает во рту.

…По камням, промерзшим до звона, то усиливался то опадал шорох. Множество ледяных крупиц, которые не хочется назвать снегом стекали, гонимые ветром по ледяной корке скал. Когда поднимался жестокий ветер они обдирали лицо как когти обозленных кошек.

Облака, несущие метели, рвались на клочья, продираясь через остороверхие клыки гор.

Бесполезно ждать помощи. Сюда никто не полетит зимой. Потерявшийся уже считается мертвым.

Бесконечными длинными ночам, которые прерывались только блеклыми сумерками короткого дня, принц то плакал то разговаривал с грифоном.

Постепенно он стал говорить вслух.

Иногда во сне ему снился друг, с которым они как прежде были вместе, но просыпался он завернутый в его шкуру.

О, все потусторонние силы, как же он ненавидел холодную темноту зимних ночей!! От темноты холод казался еще сильней, еще беспощадней.

Сумасшествие проникало в мозг, отчаяние, которое становилось сильнее с каждой ночью. И приближения темноты с каждым вечером он боялся все сильнее. Порой и днем лежал завернутый в жесткую шкуру, когда вокруг было слишком холодно.

На запад с величественного горного хребта веками текли неподвижные реки исполинских ледников. Заносимые сверху снегом, они спускались по долинам и каньонам, проложенным вечным движением медленного льда. Не спеша уносили с собой глыбы так же просто как ручей гонит песчинки. Были и водопады, где ледяная река разбитая множеством поперечных трещин обрывалась. Над пропастями по дну которых плыли облака, нависали огромные сосульки.

Сползающий ледник подобен гигантскому лавовому потоку. Понизу он медленно текуч под давящей толщей, а сверху трещиноват как застывающая лава.

Под этими ледяными струились и настоящие реки, заснуть которым не давало тепло земных недр. Там в глубине заледеневшего хребта, иногда раскалываемого огненными трещинами, дремали страшные силы. Порой принц видел где то очень далеко вулканическое зарево, смутно просвечивающее сквозь метель.

Эти реки подо льдом делали спуск по леднику еще более опасным. В любой момент можно сорваться в один из промытых туннелей.

Он отправился в путь когда решил, что наступает весна.

Принц шел, таща за собой тяжелую шкуру. У него еще оставались с собой запасы грифоньего мяса.

Одной только судьбе известно каким чудом ему удалось не погибнуть, день за днем спускаясь с гор.

Но самым необьяснимым чудом было, что его нашли.

Когда принца обнаружили он походил на сумасшедшего, потерявшего остатки рассудка много лет назад, хотя прошло всего лишь зима. Нет, даже не зима, зима уже заканчивалась, когда он остался один. Неужели полтора месяца?

Наследник, чудом переживший период двоевластия, мог вернуться к трону.

Но это был уже другой человек. И мало кто мог ручаться, что он способен приступить к управлению государством. Даже сторонники почти в открытую говорили, что принц не в своем уме.

Он не стал оспаривать, их мнение, ему уже было безразлично, что его считают повредившимся рассудком. Не принимая ненужную ему ношу, принц с некоторым облегчением подписал согласие о назначении регента.

И ушел из дворца.

Он мог часами смотреть на высохшую прошлогоднюю былинку, вслух спрашивая ее о том, куда же делась ее жизнь.

Принц нашел родственников своего грифона. Одной бессонной ночью он рассказал им все.

Пока не закончилось лето им удалось слетать в горы и похоронить то, что осталось в той нише, где принц зимой укрывался от ветра. Они завалили бывшее убежище камнями.

Туда же положили шкуру. Но принц сохранил для себя ее небольшой кусок и несколько черных блестящих перьев.

Книги странных поэтов и не менее безумных философов стали его обычным чтением.

Он искал знающих людей и спрашивал у них, как можно отыскать адептов, посвятивших свою жизнь разгадке мистических тайн.

Но странным людям порой открываются пути, которые нормальный человек не отыскал бы за всю свою жизнь. Кто ищет тот найдет, если то, что он ищет соответствует его новой ненормальной сути. А таящиеся от всех отшельники, не согласные на встречу с нормальными людьми, порой отвечают на зов лишь того, кто в своей странности стал похож на них.

В одной из забытых всеми пещер ему удалось встретиться с существом, которое за столетие удостоило разговором едва ли более дюжины людей.

Встреча проходила в полной темноте, принц даже не знал с кем разговаривает. Порой казалось, что из темноты смотрят слабо светящиеся глаза, но и это могло быть только иллюзией.

Почему-то этой непонятной тени было проще доверить терзающие его тайны.

— Я говорил с ним, хотя его уже нет… ночь за ночью… иногда самые непроглядные часы мне казалось, что он мне отвечает.

— Ты создал в своем разуме его подобие, — прошелестел голос мудреца, — все, что ты помнил о нем… как он говорил, улыбался. Все ощущения связанные с твоим другом. Они ведь остались в твой памяти. Значит в твоем разуме есть твой друг. Не он сам, а именно такой как ты о нем думал и представлял. Он в тебе.

— Значит…

— Но есть еще одно мнение. Ты знаешь главный принцип некромантии?

Принц впитывал каждую фразу с нетерпением песка на который упала капля воды.

— Главный постулат, с которого начинается некромантия заключается в том, что мертвые слышат мысли, обращенные к ним. Они не могут ответить, но чувствуют когда кто-то думает о них. Только когда мысли касаются их, но не другие. У мертвого нет энергии. Во время общения именно живой должен отдавать свои силы, чтобы продолжать разговор. И мертвый не спит, только когда к нему обращаются, пока дают энергию. Но не только энергию… — Мудрец беззвучно засмеялся. — Нет, дело даже не в энергии, ее покоящейся душе требуется совсем немного. У мертвого ничего нет. Он даже думать полноценно не может. Потому, что нет мозга. Значит во время разговора ты отдаешь часть разума ему…

То, что происходит с тобой… ты слишком сильно привязывал к себе погибшего. Постоянно разговаривая с ним, представляя его в мыслях, ты не отпускал душу друга, не давал ей погрузиться в забытье. И это продолжалось слишком долго. Хотела она этого или не хотела, но душа его подпитывалась от тебя, от твоей печали, от твоих эмоций. Ты слишком привязан к нему, и он к тебе.

— Я хочу поговорить с ним. Может он слышит меня, но я хочу услышать ответ…

— Не советую тебе проводить такой ритуал. Вы действительно слишком сильно связаны. Одно дело вызвать совсем чужого, с которым разорвать связь проще простого. Но слишком близкого… Некроманты не тревожат родственников, а он тебе как родной.