Степан Кулик - Витязь в медвежьей шкуре

— Эй, служивый! О чем грустишь? — весело выкрикнул Носач.

— Так непорядок, — стражник кивнул на распахнутые ворота.

— А где остальные?

Воин повернулся, и я узнал в нем Гленя. Того самого пожилого стражника, который впустил меня в замок не взимая пошлины.

— Решают: уходить или оставаться служить новому господину, — подслеповато щурясь, ответил тот.

— Ну а ты чего не с ними?

— Мне уходить некуда, — махнул рукой тот. — Сами-то откуда будете, такие любопытные? А то — подсобили бы…

— Это запросто, — Носач кивнул своим ратникам, да и сам ухватился за створку. Тяжелые ворота уступили общим усилиям и вернулись на свое место.

— Спрашиваешь, кем будем? — продолжил разговор десятник. — Люди того самого, нового хозяина замка. А вот, кстати…

— Говоришь, идти некуда? — перебил я Носача. — А как же Верея? Поди, заждалась уже суженого?

Глень удивленно вытаращился на меня, явно не узнавая. Но уже в следующее мгновение широко улыбнулся.

— А, это ты… парень. То-то я думаю: кто еще о Верее знает? Ну как? Понравился капитану?

— Эй, стража! Какой болван запер ворота перед прибытием господина барона?! — Рыжий Лис выскочил через калитку и, увидев меня, бросился навстречу. — Ваше сиятельство! Простите великодушно. Не уследил!..

— Ваше сиятельство? — Глаза Гленя сделались как два чайных блюдца, переплюнув любые японские мультики.

Я только плечами пожал. Мол, вот как-то так, ничего не попишешь.

— Ты не ответил о Верее.

— Что о ней вспоминать-то, — вздохнул стражник. — Небось померла давно. Или — замужем.

— Это не о той ли Верее вы толкуете, у которой жених перед самой свадьбой сгинул? — заинтересовался Носач. — Лет двадцать тому, кажется.

— Дочь столяра Михея?

— Ну…

— И что? Говори…

Носач хмыкнул.

— А чего говорить-то? Баба как баба. Справная. Хозяйственная. Только дурная чуток. Кто к ней ни сватался, всем отказала. Все суженого своего ждет. Верит, что тот когда-нибудь вернется. Глень — так его, кажись, звали. Чудит, в общем. А парень у нее добрый вырос. Кстати, вот же он… Эй, Рекун, иди сюда.

Молодой, статный дружинник не заставил себя ждать.

— Ну, вы тут поговорите, — я похлопал Гленя по локтю, — а как надумаешь чего, подойди. У меня тоже есть что сказать. Тебе понравится…

— Ваше…

— Потом, — я решительно отстранил стражника. — Сперва сам пойми, чего хочешь.

— Господин барон! — Фридрих наконец-то дождался своей очереди. — Прикажете открыть ворота?

— Ну чего их возить туда-сюда?.. — проворчал я. — Чай, не казенные. И вообще, Лис. Ты не можешь как-то проще обращаться? А то у меня от «сиятельства» скулы сводит.

— Прошу прощения, но никак нельзя, — упрямо мотнул головой капитан наемников. — Этим, — он кивнул на Носача и его дружину, — все равно. Они в своей вольности ко всему привычные. А у нас народ гордый. И равному никогда не поклонятся. Будь ты хоть трижды герой и мудрец, но если хочешь уважения и послушания — обязан носить благородный титул. И чем громче он, тем лучше. Тем почетнее служить такому господину.

«Где-то я уже это читал. Кажется, у поляков есть такая поговорка, что любой лях скорее признает себя байстрюком самого захудалого шляхтича, чем холопским сыном. Ну так что из того? У всякого народа свои примочки, а в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят».

— Ладно. Но только на людях.

— Как прикажешь, Степан, — Рыжий Лис подошел ко мне почти вплотную. — Обещаю, если засядем опять в какой-нибудь каморке за ведром пива, почтительности не жди.

— Кстати… — слова о темнице замка напомнили мне о Круглее. — Что с купцом?

— Все в лучшем виде. Сидит вместе со своими людьми под замком, стража приставлена.

— Разумно. А что с твоими людьми, рыцарями?..

— Ландскнехты ждут, чем наши переговоры закончатся. И думать будут, когда узнают условия контракта. А пока — уничтожают запасы спиртного в харчевнях. За наличный расчет. Ветеранам и сержантам я лично пообещал вознаграждение, если в замке будет порядок. Уж с ними-то мы рассчитаться сможем, я думаю?

— Конечно. Спасибо. Носач, ты в этом деле самый опытный. Так что передаю охрану замка в твои руки. Лис, я надеюсь, вы с сотником найдете общий язык и не станете, как фаворитки, подсиживать друг друга? Поверьте — в моих планах всем дела выше бровей хватит.

— Никогда не любил проверять караулы, — ухмыльнулся капитан и протянул руку Носачу. — Фридрих. Для друзей — Лис. Рыжий Лис.

— Карпо… — стражник, не чинясь, ответил на рукопожатие. — Для друзей — Носач.

— Потом познакомитесь, — прервал я их. — Что с рыцарями?

— Сперва, как вы и предполагали, узнав о смерти фон Шварцрегена, они хотели захватить замок. Но после того, как наемники их не поддержали, а стражники Западной Гати распустили слух, что завтра на выручку гостя Круглея должны прибыть княжеские дружинники, они — оценив свои силы, решили покинуть пределы баронства.

— Никакой не слух, — вмешался Носач. — От нас Чичка в Белозерье поскакала. И чтоб мне с места не сойти, если этот чертенок в самое ближайшее время не подоспеет с целым войском.

— Пусть так… — кивнул Лис. — Ну а я к тому времени, убедившись, что пленница и в самом деле исчезла, перевел в ее комнату купца с товарищами и усилил охрану подземелья. Велев без моего разрешения никого туда не впускать и — не выпускать. Затевать свару рыцари не решились, все же у меня на каждого из них, вместе с оруженосцами, по десятку бойцов. А доспехи и оружие рыцаря — даже без дополнительного вознаграждения — ценная добыча.

— И?

— Примерно полчаса тому все благородные господа и их свита оставили ваш замок. На всякий случай я отправил следом своих «браконьеров». Так что о каждом их шаге мы будем знать вовремя. Но и весть о вашем баронстве тоже недолго останется тайной.

— Это меня меньше всего заботит, — отмахнулся я. — Что ж, пока все складывается неплохо. Носач, свою задачу ты уже знаешь. Ну а ты, Фридрих, выдели сотнику в помощь сержанта порасторопнее и пошли к Круглею. Чем быстрее мы с ним побеседуем, тем скорее и условия контракта обсудить сможем.

— Здоров, Степан! — поднялся мне навстречу купец. — Ты к нам или за нами?..

— А вам как бы хотелось?

— Лучше ты к нам… — отозвался с лежанки дядька Озар. — Я уже и позабыл, когда так сладко спал. Тишина, покой… Даже мух нет. Как…

— Как в могиле, — закончил вместо него Круглей. — Если хочешь — оставайся, а я люблю, чтобы небо над головой и дорога под ногами.

— Могу устроить каждого согласно желанию, — я улыбнулся, но не уверен, что в полутьме комнаты это было заметно. — А ты, Кузьма, чего хочешь?

— Ух ты! — опережая ответ парня, быстро вскочил с ложа Озар. — Неужто я лик Господень узреть удосужился?