Егор Чекрыгин - Странный приятель – 3

(*Нагло сперто из кодекса «Бусидо»).

Ренки попытался представить, как повел бы себя в подобной ситуации Готор. …И не смог. — Готор всегда умудрялся быть абсолютно непредсказуемым. То — щепетильнее жреца-отшельника, то абсолютно беспринципным, будто напрочь лишенным гордости и чувства справедливости.

При этом — Ренки понимал, что какая-то своя система моральных ценностей у него есть. И пусть, она иногда схожа с его собственными представлениями о Правильном — тем не менее, было бы большой ошибкой считать ее идентичной принятой в Тооредаане.

Однажды, еще на каторге, он попытался было разобраться во всем этом, но Готор понес такую околесицу насчет своей религии, что Ренки показалось, что он и сам в этом не очень хорошо разбирается. Даже путался в количестве собственных богов, то утверждая что их трое, то что один, а то вдруг приплетая еще множество непонятных сверхъестественных сущностей, которые, тем не менее, не были ни богами, ни демонами. А под конец — признался, что сам во все это не слишком верит, но тем не менее…

Позже, хорошенько подумав, Ренки, будучи скорее практиком, чем философом — не стал углубляться во все эти сложности, сделав для себя практический вывод, что раз даже Готор, попав в совершенно иной мир, пользуется своими представлениями о плохом и хорошем, то уж ему — оу Ренки Дарээка, тем более не следует отходить от своих принципов, находясь в собственном мире. И продолжал жить согласно Кодексу Благородного человека, религиозным правилам и обычаям своей страны.

И вот каков результат — его «правильного пути». — Одно расстройство и разачарование!

Кодекс, в таких случаях, говорил, что если ты сделал все, что от тебя требовалось — остается только принять, со спокойно душой, все последствия своих поступков, как бы тяжелы они не были. …Но в том-то и суть, что последствия падали не на его, а на головы его друзей. И что еще хуже — его действия навредили Вождю! И это уже было в высшей мере неправильно!

Три дня, Ренки провел в тяжких раздумьях. …Ну не все три дня — примерно полутора суток из них, были украдены одиночной пьянкой и тяжким похмельем. К мукам которого, добавилось еще и самобичевание за проявленную слабость. — Ведь он сейчас, можно сказать на войне, а значить должен быть собран, решителен, и готов к бою. А вместо этого — мучается от головной боли и жуткого поноса.

Самобичевание привело к раскаянию, а раскаяние — к желанию, если уж нельзя пытаться исправить создавшееся положение — просто сделать что-то полезное. Ибо деятельной натуре благородного оу Дарээка, была невыносима даже мысль, о сидении в четырех стенах своего дома, бестолково пялясь в окно, пьянствуя, или даже просто — читая романы…

…Не то чтобы он окончательно расстался со своим былым увлечением подобного рода литературой. Когда выпадал момент, он с удовольствием раскрывал томик новомодного автора, ничуть не смущаясь надуманностью сюжетов, или вопиющими ляпами в описании оружия, армейских, флотских, или придворных реалий.

Но все это, относилось к понятию «удовольствие», а Ренки сейчас требовалось скорее искупление.

…Что ж… Как-то раз, отправляя Ренки на учебу, Готор назвал это «полезным делом». И раз он, оу Ренки Дарээка, не может ничего сделать с окружающим миром дыбы сделать его лучше — он может сделать лучше себя.

Сначала оу Дарээка написал письма Одивии и Готору, в которых честно рассказал о своем поступке, и предупредил о возможных последствиях.

А потом, наспех собравшись — Ренки отправился в Университет.

— …конечно, мало приятного, но не бери в голову… — После непродолжительной паузы, заключил Готор. — Я, скорее всего, поступил бы… Ну, наверное, не совсем так же, но примерно в том же духе. А может быть и еще хуже — поиздевался бы над этим уродом вволю, и получил бы отменного вражину. Живого, а не мертвого.

…Ренки конечно мечтал услышать подобные слова о своего старшего друга и наставника… но.

Получив разрешение наконец убраться из столицы и заняться своими непосредственными обязанностями — он рванул в Фааркоон, будто за ним демоны гнались. И дело не только в возможности заниматься тем, в чем он разбирается. — Ему требовалось повиниться перед друзьями, (в первую очередь перед Готором), подробно объяснив им, в какую ситуацию они из-за него попали.

…Он ждал упреков, укоров и поучений. А вместо этого — Готор, если и не одобрил его поступок, но отнесся к произошедшему достаточно легко. И судя по лицу приятеля — сделано это было не из жалости и сочувствия — он действительно так думал.

Это было очень приятно. Однако, чувство справедливости, заставило Ренки возразить.

— Да. Но ведь я же… всех подвел. И даже навредил делу Короля!

— Ты поступил в рамках принятых в Тооредаане обычаев. — Отрицательно покачал головой Готор. — Коли дуэли разрешены — на них будут убивать.

Король, давая патент этому ушлепку, должен был учитывать такую вероятность. — Если кому-то слишком долго спускать его грешки — он оборзеет, и нарвется.

Полагаю, этот краастов родственничек, давно уже «страдал» от безнаказанности. У себе, на юге, небось звездой был …местного разлива. А тут его еще и король обхаживать начал — вот сопляк и возомнил о себе. Ну и нарвался на тебя… Вопрос закрыт!

— Но теперь наши жизни в опасности!

— Гы-гы… Насмешил! Не считая разные мелочи вроде кредонских армии и флота, за нами охотятся люди Коовада Кааса, герцогов Гиидшаа, кредонского аналога «тайной службы», и еще парочка местных банд, нанятых «доброжелателями» из фааркоонского купечества и «тайными службами» иных стран. Ну добавятся сюда еще и люди Краастов… Тем больше шансов, что в этой толчее, они друг дружке навредят больше чем нам.

А что касается Одивии… Я обеспечил ее надежной охраной. Причем, уже довольно давно. Не скажу, чтобы девчонке это сильно понравилось. Но она человек умный, и понимает, что своими успехами в делах, немало обязана близостью к нам, а через нас — и к интригам высоких сановников и даже государств. А значит, со всеми плюшками подобного положения, приходится получать и шишки.

А про твоего приятеля Лоика — и говорить нечего. — Ему Одивия давно от ворот поворот дала. За это время — либо мог бы ее забыть, либо — что-то предпринять, чтобы завоевать девичье сердце. А он все ходит да томно вздыхает… наверное потому, что проблем с родней, из-за женитьбы на купчихе, не хочет.

Уверен — где-то в глубине души, он тебе еще и благодарен будет. Потому как раньше ему упрямство не позволяло жениться. А тут — вроде как благовидный повод, это свое упрямство перебороть. …Или ты сам по той краастовой девице томишься? — Что-то помню там такое было… — Ну тогда все, что я про Лоика сказал — можешь принять на свой счет!