Иван Казаков - Нед. Лабиринты забытых дорог

— Вот так он со своим учителем! – жалобно протянул маг – и после этого…

— Договорились, или нет? – резко прервал Нед, нетерпеливо постукивая носком сапога по твёрдой земле.

— Договорились – со вздохом пожал плечами Герлат, и тут же набросился с отборным матом на близнецов:

— Твари поганые! … … Мать–перемать! Всё из‑за вас… … Если бы не вы… .. Убил бы!

— Лошадей к коновязи. Итрок охранять. Бордонар с ним. Остальные – помогаем стаскивать мусор.

— А с этим что? – Харалд указал на успевшего одеться разбойника.

— Хмм… сейчас – Нед поймал за рукав пробегавшую мимом трактирщицу и спросил – куда нам этого посадить? Есть куда? Что‑то запирающееся? Чтобы не удрал.

— Есть! – немедленно откликнулась та – у меня есть «холодная», для буйных и крепко пьяных, что‑то вроде маленькой темницы. Изнутри не открыть и запоры снаружи на замке, так просто не откроешь. Пошли, покажу.

— Хара, веди его туда – распорядился Нед, и посмотрев на то, как Амела пристраивается тащить здоровенный труп бандита, поморщился:

— Амельчик, иди к Бордонару, охраняй лошадей. Не женское дело трупы таскать.

— Как скажешь! – весело и облегчённо ответила девушка, и бросив синюю руку покойника побежала к лошадям.

Через полминуты от коновязи пришёл Бордонар, и кусая губы, предложил:

— Давай я тоже потаскаю? Помогу?

— Так противно же? – удивился Нед – и как же тогда твоё высокое происхождение?

— Да ладно – смутился принц – перестань. Помогу. Все таскают, и я буду.

— Ну что же… давай – кивнул Нед и схватился за руку того здоровилы, которого оставила Амела.

Труп неожиданно легко поехал по земле, будто невесомый, Нед оглянулся – разбойник был перерублен пополам, и за верхней половинкой тянулись кишки, распространяя невыносимое зловоние.

Принц тут же согнулся в приступе рвоты, а Нед поморщился, и потянул покойника дальше – кто‑то же должен это всё сделать? Противно, да, ну и что? Такова жизнь.

Забытая на столбике драгоценная кольчуга осталась висеть на месте, но никто и не подумал, чтобы её убрать. Потом… сейчас не до того. Да и отмыть её надо – неприятно с чужого плеча надевать. Особенно разбойничьего.

Уборка затянулась до самой темноты. Потом все собрались в трактире, загнав лошадей в открытый загон вместо уютных стойл конюшни. Впрочем – загон был вполне приличным, с высоким непроницаемым забором и самое главное – имелся сторож, окно которого выходило прямо в этот самый загон.

Как пояснила трактирщица, тут ставили свои фургоны купцы, которые не хотели ночевать в гостинице, боясь, что их обворуют. Они спали прямо на товарах. Это не возбранялось – плати деньги, да и делай что хочешь. Главное – другим не мешай и не вреди.

Кормить лошадей было нечем, весь корм сгорел в конюшне. Но воды вдоволь, а овсяные лепёшки на непредвиденный случай имелись во вьючных сумах путешественников – специальные лепёшки для подкормки лошадей, на случай отсутствия постоялого двора. Одной травой вьючная лошадь в путешествии не насытится, ей нужна пища посытнее.

Ужин собрали на скорую руку — вполне пристойный, из копчёной оленины, солёных грибов, фруктов, пива и сока. Лепёшек из пшеничной муки тоже было вдоволь. В трактире немного темновато — как Нед и предполагал – все запасы светильного масла ушли чёрным дымом со склада позади конюшни. Впрочем – на какое‑то время бочки в трактире хватит, а там они масло прикупят – сообщила трактирщица.

Комнаты на втором этаже оказались приличными, большими. Принца, Неда и Амелию поселили отдельно, в одиночные номера, остальных – по два–три человека. Каждому принесли ведра с тёплой водой, и Нед вымылся в корыте, фыркая от удовольствия и чувствуя, как вместе с дневной пылью и грязью уходят из души тревога и опасения за будущее. Как‑нибудь справится, не в первый же раз. И не в таких передрягах бывал. Корыто и ведра выставил в коридор, закрыл дверь, проверив крепость засова, пошёл к куртке и достал оттуда бутылочку тёмного стекла.

Уселся на коврик посреди комнаты, открыл бутылочку с готовым снадобьем — её дал ему Сенерад, и отпил из неё небольшой глоток, сморщившись от противного вкуса. Проглотил, прислушался к ощущениям – лекарство медленно опускалось по пищеводу, оставляя за собой чувство жара, будто он проглотил стакан крепкого вина двойной перегонки.

Затем Неда охватило чувство лёгкости, невесомости, будто он парил в вышине и смотрел на себя из под потолка, как если бы душа покинула тело. После этого Нед раскрыл себя магии и стал повторять заклинание, которое должно было уравновесить, прочистить каналы в ауре и во всем теле.

Все это продолжалось около получаса, пока Нед не почувствовал, что состояние парения исчезает. Это было знаком, что пора прекращать медитацию, что он и сделал.

Проделал несколько упражнений, разгоняя застоявшуюся в жилах кровь, и с чувством выполненного долга нырнул в кровать – здоровенную, двуспальную, застеленную хорошими, новыми простынями, украшенными рисунками парочек в различных позах своей бурной семейной жизни.

Впрочем – позы были вполне пристойными, и лишь намекали на то, что эта пухлощёкая девица готова поддаться на домогательства усатого кавалера в огромной шляпе. Кавалер отличался здоровенным носом, который должен был ему помешать пить из кружки — отметил для себя Нед перед тем, как задуть фонарь – если только это кавалер не высасывает жидкость из этим самым носом, как трубками.

Сон навалился внезапно, будто лавина, несущаяся со склона горы. Через минуту после того, как Нед положил голову на подушку, он уже крепко спал, тихо сопя носом и устроив руку на мечах возле себя, слева – он заранее положил их рядом. Это стало привычкой…

Но мозг спал не весь. Где‑то глубоко в нем находились участки, которые не спали. Они обрабатывали информацию, полученную за день, а ещё – сторожили, отслеживали все, что происходило вокруг замершего на время тела.

Неду снилась дорога, брызги крови, разлетающиеся от врезающихся в тела мечей, он снова переживал подъем, радость, когда демоны передавали ему силу, полученную от убитых врагов, их жизненную энергию, частичку души, пожранной демонами, сидящими в мечах.

Когда засов на двери стал тихо–тихо отодвигаться, управляемый чьей‑то умелой рукой, в мозгу Неда будто вспыхнул сторожевой костёр, предупреждающий об опасности, нависшей над бесчувственным телом.

Нед сразу проснулся, так, будто вовсе и не спал. Спросонок он не мог понять, что его разбудило, и лишь тихий шорох засова указал место, из которого ждать опасности.

Взяв мечи, Нед вынул их из ножен, бесшумно поднялся и как был, голышом, встал за косяком, прижавшись к стене, переполняемый энергией и готовый к бою.