Николай Романецкий - Убьем в себе Додолу

Свет пришел в себя, еще раз прочистил горло.

Интересно, что у нее с аурой, подумал он. Неужели аура волшебницы и вправду была наведена? Неужели мы и в самом деле купились на простую прикрышку?

«Простая прикрышка» по-прежнему смотрела на него с улыбкой, явно ждала ответа.

Ну какая из нее волшебница, с досадой подумал Свет. Вон как улыбается! Ладно, поставим нахалку на место.

— Вы можете требовать все что угодно, — сказал он. — Но если через десять минут не спуститесь в трапезную, останетесь без завтрака. А может, и без обеда.

Улыбка ее погасла, полные губы собрались в тонкую ниточку. Вот теперь она уже была похожа на волшебницу. Если бы не розовые пламена в ауре…

— Хорошо, через десять минут спущусь. — Она встала с кресла, взялась за пуговицы на платье, посмотрела на Света. — Может быть, вы все-таки выйдете? Или вам интересно, как я буду переодеваться.

— Вот уж этот процесс меня совершенно не интересует! — Свет вышел из гостевой и спустился вниз. Сказал Забаве: — Поднимитесь к ней. Она будет завтракать со мной.

Забава набычилась, тряхнула каштановыми кудрями. Но возражать не решилась, отправилась за гостьей.

В трапезную заглянула Ольга.

— Прикажете подавать, чародей?

— Нет. Подождем, пока до нас снизойдет гостья.

Ольга скрылась в дверях кухни.

А Свет задумался, крутя в руках ложку. Честно говоря, после того как у гостьи пропала аура колдуньи, смысла возиться с этой девицей больше не было. Правда, странно, что он некоторое время вообще не ощущал никакой ауры. Если, конечно, это ему не пригрезилось… Ведь не бывает, чтобы у человека исчезла аура. Это все равно что исчезла сама жизнь! Наверное, пригрезилось… Впрочем, какая разница! Раз эта девица не колдунья, надо применить к ней стандартное заклятье на снятие амнезии, и после этого она сама расскажет, кто с нею так обошелся. А может, попробовать на ней установку академика Барсука? Хорошо было бы, да только на это никто не пойдет. Опасно во всех смыслах — и с точки зрения заботы о ее здоровье, и с точки зрения возможной утечки информации… Он положил ложку на стол и вздохнул. Чушь все это! Ведь если бы ее первоначальная аура была наведенной, он должен был бы обнаружить это еще позавчера. А он не обнаружил. Объяснить такое противоречие можно только одним: аура была наведена волшебником такой квалификации, до которой чародей Сморода еще не дорос. А подобных волшебников всего один, да и тот Кудесник. Но ее улыбка!.. Нет, что-то тут не так…

Раздавшиеся на лестнице шаги прервали его размышления. Он повернул голову. По лестнице спускалась Забава. Синие глаза ее метали фиолетовые молнии. Позади Забавы шла гостья. Она была без фиолетовых молний, зато при полном параде. И довершала полный парад аура. Аура настоящей волшебницы.

Свет сидел в кабинете и откровенно злился на себя.

Ну почему его так поразила эта вновь приобретенная аура колдуньи? Ведь он уже сделал вывод, что с гостьей что-то не так, а эта аура была лишь подтверждением правильности сделанного вывода. Так нет же! Чуть язык не проглотил! И, конечно, она заметила его состояние. Даже смеялась над ним, нет, не вслух, но он же видел, как подрагивали ее губы. Да, колдуньи не смеются, но она смеялась. Ведь не может же быть, чтобы за то время, пока она переодевалась к завтраку, на нее вновь навели лживую ауру. Кто навел-то? Забава, что ли? Чушь какая! Нет, это можно объяснить только одним: она играет с ним в какую-то игру. И эта игра ему совершенно непонятна. Да и не нравится… Впрочем, дурак он дурак, есть и другое объяснение. Хороший волшебник мог бы навести такую ауру с улицы, через фасадную стену дома.

Свет бросился наружу, подозвал одного из болтающихся поблизости соглядатаев.

— Слушаю вас, чародей!

— Скажите, любезный, не останавливался ли кто-либо возле моего дома с полчаса назад? — Свет прикинул объем работы по наложению необходимого заклятья. — Он должен был провести тут минут десять.

Соглядатай покачал головой:

— Нет, чародей. Если бы кто-либо задержался здесь на такое время, мы бы его заметили.

— А экипаж не стоял?

— Было дело. Остановилась одна карета. Пристяжная решила характер показать. Но продолжалось это не более минуты. Кучер, в конце концов, так огрел ее кнутом, что с нее тут же все упрямство слетело. Пошла как миленькая.

— Что за карета, не заметили?

— К сожалению, не обратил внимания.

Ничего не заметил и второй соглядатай.

Работнички аховы! — зло подумал Свет. Впрочем, ведь им никто не говорил, чтобы они обращали внимание на останавливающиеся возле дома чародея кареты. Их забота, чтобы птичка из клетки не улетела. Эх, если бы тут дежурили волшебники! Те бы сразу засекли процесс наложения заклятья. Но будет слишком жирно, если работу соглядатаев начнут выполнять волшебники. Даже если следить надо за домом чародея Смороды!..

Раздраженный, он вернулся домой. В кабинете его уже ждал Берендей.

Поговорили о хозяйственных делах. Свет просмотрел список расходов, связанных с проживанием в доме гостьи, поморщился. И поймал себя на том, что морщится он не по поводу расходов — их возместят, — а по поводу необходимости возиться с этой девицей.

— Что-нибудь не так? — спросил озабоченно Берендей.

— Нет, все в порядке.

— Еще два платья должны быть готовы к сегодняшнему вечеру.

Свет снова поморщился. И тут его осенило. Мысль показалась ему достаточно интересной. Он сложил бумаги и сказал:

— Все в полном порядке, Берендей. Пришлите-ка ко мне Забаву.

Через несколько минут Забава вошла в кабинет, замерла в выжидательной позе, скромно сложив руки на белом фартучке. Однако синие глаза ее по-прежнему метали фиолетовые молнии. А Свет вдруг обнаружил, что не знает с чего начать.

— Слушаю вас, чародей.

Свет посмотрел на лежащие перед ним бумаги, словно пытался попросить у них помощи.

— Вот какое дело, девочка… У меня будет к вам одна просьба… Да, именно так. Просьба…

Молнии в глазах служанки погасли, вместо них разлилось сплошное теплое сияние: ведь он назвал ее так необычно — девочкой.

— Я слушаю вас, чародей!

— Вы присядьте-ка, — спохватился Свет. — Разговор у нас с вами предстоит серьезный. И может оказаться длительным.

Теперь, помимо теплого сияния, в глазах служанки зажглась надежда, и была она настолько откровенной, что Свет — неожиданно для самого себя — смутился. Пока Забава, не зная куда деть руки, устраивалась на стуле, он опустил глаза на стол, делая вид, будто читает какую-то очень важную бумагу. В общем, собственное поведение не понравилось ему до такой степени, что он решил немедленно выстрелить из главного калибра.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы подружились с нашей гостьей.