Филипп Керр - Джинн и воины-дьяволы

Филиппа с Марко продолжали осматривать утес. И чем больше Филиппа смотрела, тем больше понимала: чтобы скрыть кое-что ценное, лучше места просто не придумаешь. Особенно если учесть, как агрессивны становятся гуси при малейшей угрозе их яйцам или птенцам.

— Надо осмотреть гнездо вон той, самой большой птицы, — сказала Филиппа.

Марко согласно кивнул.

— Противный характер у этих гусей, — заметил он. — Но на вкус они очень хороши.

Гусь или, наверно, все-хаки гусыня с подозрением уставилась на них глазами бусинками. Филиппа ничуть не сомневалась, что стоит подойти чуть ближе к гнезду, и птица их тут же ущипнет или клюнет. А то и что-нибудь похуже сделает. Резкий удар крылом — и рука сломана. Легко.

— Как бы ее оттуда убрать? Причем надолго. Чтобы мы успели осмотреть гнездо и под гнездом? — Филиппа, интеллигентная девочка, с мягким характером не хотела обижать птицу. Она же ни в чем не виновата.

Марко Поло, будучи представителем совсем иной эпохи, ничего не ведал про закон об охране животных.

— Сейчас уберем, — ответил он и начал бросать в гусыню камнями.

Хозяйка гнезда встрепенулась, издала пронзительный клич, приняла один удар в грудь и возмущенно захлопала крыльями. Следующий прицельный бросок — и камень угодил ей в голову. Прежде чем Филиппа успела упрекнуть Марко в жестокости, гусыня все-таки улетела. Похоже, камни не причинили ей большого вреда.

— Давай скорее, — сказал Марко. — Посмотрим, что там. А то она скоро вернется.

Они двигали гнездо и яйца с превеликой аккуратностью, чтобы ничего не повредить и чтобы гусыня-мать, когда вернется, не очень сильно на них сердилась. Работа усложнялась тем, что весь уступ был страшно загажен птицами, селившимися здесь из века в век. Зажав нос, Филиппа начала отскребать целые пласты гусиного помета.

— Как удачно, что я лопатку прихватила, — сказала Филиппа. — И без того противно это делать, а голыми руками и подавно.

Под гнездом имелась впадина в форме блюдца, и, когда они убрали оттуда целую кучу помета, во впадине обнаружился — череп! Гусиный череп! А под ним квадратный камень. Он напоминал затычку в ванне. Камень, да еще такой формы, тут оказался не случайно! Это творение человеческих рук, и под ним явно что-то спрятано.

Марко раскачал камень и поддел его лопаткой, точно рычагом. Под камнем находилось глубокое отверстие. Филиппе не очень-то хотелось совать туда руку, но — делать нечего: она глубоко вздохнула, пошарила рукой в отверстии и, нащупав, извлекла прямоугольный сверточек, обернутый в непромокаемую ткань и кожу. Сверток оказался довольно тяжелым. По всему было видно, что пролежал он под гнездом, по крайней мере, лет сто.

— Ура! — радостно завопила Филиппа. — Да, да, да! Мы нашли слиток! Я уверена, это он!

— Во всяком случае, размер соответствует, — согласился Марко.

Вернувшись под своды пещеры, они сняли обертку. Им явился предмет величиной с большую плитку шоколада. Весь он был покрыт иероглифами и — сиял, ярко сиял на холодном, резком утреннем свете, точно упал на эту скудную неприветливую землю с небес. Это был золотой слиток. Тот самый.

— После всех этих долгих веков! — Марко задохнулся от счастья. — Я думал, что никогда его больше не увижу… — В глазах у старика блеснули слезы. — И вот вижу… благодаря тебе… — Слезы все набухали у него в глазах, но он и не думал их смахивать. Слиток он тоже не трогал.

— Ну же, — сказала Филиппа, вытирая руки от гусиного помета. — Возьмите его!

— Боюсь, я всегда слишком волновался, когда мне предстояло до него дотронуться, — признался Марко. — Думаю, поэтому-то я его и потерял. Эта ответственность для меня слишком велика. Нет уж, возьми ты.

Филиппа, привыкшая отвечать за собственную джинн-силу, взяла в руки слиток. Тяжелым он был не только из-за веса. От него исходило нечто… вроде тока… и оно подсказывало, что внутри таится неимоверная мощь. Филиппе даже померещилось, будто она вновь обрела джинн-силу.

— И что он может, этот слиток? — спросила она у Марко Поло.

— Что угодно. Его власть неодолима, — сказал Марко. — Не важно, что именно ты хочешь сделать. Только пожелай — будет сделано. У тех, кому ты отдаешь приказ, выбора нет, они могут только повиноваться. Так действует золотой слиток. Так, и только так.

— Что ж, мы его нашли, — сказала Филиппа. — И теперь самое время подумать о том, как нам добраться до Китая.

— Я, как ты знаешь, там уже побывал, и это было долгое путешествие, — сказал Марко. — Но теперь у тебя есть золотой слиток, и никаких особых усилий предпринимать не надо.

Марко Поло вздохнул, вышел из пещеры и побрел к самой кромке воды. Там он долго стоял, втягивая грудью морской воздух и глядя вдаль. Филиппе показалось, что он заметно погрустнел.

— Va bene [4] Что ж (итал.). , — произнес он наконец. — Было приятно после стольких лет вернуться в мир живых. Мне у вас понравилось. Но теперь дела мои в этом мире закончены. Сообщение доставлено, золотой слиток у тебя в руках. Мне же настало время тебя покинуть.

Хотя Марко Поло оказался невыносимым попутчиком, Филиппа вдруг поняла, что переносить одиночество ей будет гораздо тяжелее, чем его нытье.

— Не бросайте меня, — попросила она. — Не теперь. Я думала, вам будет интересно снова побывать в Китае.

— В свое время я принял бы такое приглашение с радостью, — сказал Марко. — Но то время прошло. Кроме того, я вряд ли способен выдержать десятичасовой перелет. Я вообще не знаю, как вы летаете на этих самолетах. Так или иначе, я выполнил обещание, которое взял с меня Великий хан. Теперь я хочу одного — отдохнуть. Надеюсь, тебя не разочарует Китай. Мне когда-то там все очень понравилось. — Он наклонился и расцеловал Филиппу в обе щеки, как делают обычно итальянцы. — Arrivederci, саrа mia . До свидания, дорогая.

— Но что я скажу доктору Да и его монахам? — спросила девочка. — Они ведь наверняка спросят, что с вами случилось.

— Не спросят, — уверенно сказал Марко Поло. — Не захочешь, чтобы спросили, — не спросят. Ты убедишься, что люди всегда поступают так, как ты хочешь, Филиппа. На то тебе и дан золотой слиток. Ты — замечательная, чудесная девочка. Удачи тебе и попутного ветра.

— Но что будет с вами? — с тревогой спросила Филиппа.

— А что нового может со мной произойти? Все уже произошло, — спокойно сказал Марко. Он уселся на берегу, а потом и лег, подставившись солнечным лучам, словно беззаботный курортник на пляже.

— Но вы не можете тут остаться! — заспорила Филиппа.

— Это ненадолго, — ответил Марко. — Я же венецианец, в конце-то концов. Море меня отсюда заберет.

Филиппа смотрела во все глаза, не зная, чего ожидать. И вдруг увидела. В море. Там шла огромная волна, высотой несколько метров. Она неумолимо катила к берегу, а сверху белел бурун, точно гривы целого стада тонущих белых лошадей. У этой волны была цель, точная цель. Она уже не повернет вспять.