Антон Орлов - Сказки Долгой Земли (сборник)

Он снова устроился под спальником. Сердце бешено стучало – так, что в голове отдавалось.

– …не завтра, у меня тут есть еще одно дело… – Лерка продолжила фразу с того места, на котором оцепенела под действием чар.

Вскочив, Демчо с охотничьим ножом бросился на Серую Даму.

Перехват, он уже на земле, а потом и боль в вывернутом запястье, и душевную боль – за что же Лерка равняет его со всякой дрянью! – перекрыла острая боль в левом боку, по сравнению с которой все остальные муки показались невесомой мелочью, как сметенные ветром дождевые капли.

Лерка более-менее пришла в себя только на четвертый день, когда врачи сказали, что Демчо не умрет. К этому времени официальные лица от нее отвязались, и обернувшаяся кровавым ужасом сказка вновь стала похожа не на происшествие из разряда «Криминал», а на страшноватое ночное чудо – теперь уже с некоторого расстояния, как то, что осталось позади.

Госпожа Гиблой страны не стала добивать Демчо, объяснила, как сделать перевязку, и починила с помощью колдовства разрубленную палатку, иначе они вряд ли дожили бы до утра. Демчо сам виноват. Зачем было ни с того, ни с сего кидаться с ножом? Ага, захотелось совершить подвиг – убить кесу, которая пришла просто поговорить. И чем бы все закончилось, если б у него получилось? Или их растерзали бы подданные наргиянси, или заели бы медузники. Об этом он, естественно, не подумал. Лерка и сердилась на него, и жалела. Он лежал на правом боку, мокрый от испарины, и время от времени бормотал, что все будет в порядке, надо только дождаться утра. В палатке остро пахло кровью и еще чем-то страшным, телесным, на девушку моментами накатывала дурнота, а медузники, тоже почуявшие этот запах, настойчиво шуршали по брезенту мохнатыми щупальцами.

Когда рассвело, приехали спасатели в армейском камуфляже. Лерку обругали «дурой», Демчо уложили на носилки и погрузили в машину. Они сомневались, что парень переживет транспортировку, а врачи в больнице заштатного танарского городка сомневались, что будет толк от операции. Вопреки их сомнениям, Демчо выжил. Желудок и селезенка оказались не задеты, артерия тоже уцелела – лезвие разминулось с ней на волосок. Старенький хирург все успешно зашил, не было ни воспаления, ни сепсиса. Оказалось, что, несмотря на худобу и прицепившуюся порчу, иммунитет у Демчо неплохой, к тому же, как установили в больнице, он представитель подвида С, так что сопротивляемость организма неблагоприятным факторам у него выше, чем у подвида В.

Лерке пришлось побеседовать с неприветливым магом, обнаружившим, что она зачарована и должна совершить диверсионное действие – вручить одному из героев Темной Весны письмо с именем окаянной серой ведьмы, которое сама же и напишет, не отдавая себе в том отчета. Эти чары он распутал и изничтожил за полтора часа, оправдав репутацию высококвалифицированного специалиста, однако глубже ничего не заметил.

Она видела поставленные в ряд в кузове грузовика металлические контейнеры с останками для захоронения. Спастись удалось единицам, прорыва никто не ждал. Другое дело, когда ждут, заранее настроившись поиграть в догонялки со смертью, тогда уцелевших бывает больше. Число погибших и пропавших без вести в этот раз колебалось от трехсот до пятисот с лишним человек.

Вспомнились слова Проводника о том, что он не был ни на чьей стороне, поскольку те друг друга стоили, и в некоторых случаях совсем не хочется принимать чью-то сторону – хоть там, хоть здесь будешь по уши в грязи и чужой крови. Теперь Лерка хорошо его понимала.

Ее пригласили в консульство вместе с остальными выжившими земными гражданами и там, протомив долгим ожиданием в вестибюле, прочитали лекцию о правилах безопасности. Объявили предупреждение: еще один инцидент – и без разговоров депортируют в родное измерение, в соответствии с пожеланиями местных властей. Лерка сидела как в воду опущенная: среди тех, кто пришел, не было попутчиков, которые подвозили их с Демчо на красном джипе.

В супермаркете ее тоже отчитали, сначала Берт, потом сам господин Никес. Дали понять, что в следующий раз отправят домой, и поручили вырезать из цветной бумаги и картона элементы для украшения торговых помещений, клеить гирлянды, раскрашивать гуашью написанные карандашом через трафарет приветствия на длинных полосах ватмана.

Приближался День Игрушек – здешний детский праздник, «Изобилие» вовсю к нему готовилось. В школе юных менеджеров устроили конкурс плакатов с картинками-аппликациями и короткими историями о том, какой хорошей девочкой была в детстве Летняя госпожа, как она училась на «отлично», совершала добрые поступки, всегда говорила правду, слушалась старших и подавала хороший пример [2] Достоверную информацию о детстве Летней госпожи можно найти в рассказах «Бедствие номер раз» , сборник «Городская фэнтези – 2010», и «Медсестра» , сборник «Русская фантастика – 2009». . Никесы рассчитывали, что их воспитанников снова позовут в Летний дворец помогать прислуге на праздничных мероприятиях.

По поводу заклинания, полученного в подарок от Темного Властителя и госпожи Гиблой страны, Лерка не беспокоилась. Она ведь не забыла о важном сказочном правиле: если тебе что-нибудь предлагают по доброте душевной злые колдуны – проси не для себя , тогда ничего плохого не будет.

Стах сходил в храм на улице Хвойного Молчания, чего давно уже не делал, и поставил свечку – за то, что все обошлось. Лерка сумасшедшая. Ну, не везет ему на несумасшедших девушек, не судьба.

В последнее время он был загружен бессмысленными, как переливание из пустого в порожнее, хлопотами: мотался по городу под личиной Равула Кривника, наносил визиты магам и ведьмам, приценивался к амулетам, оберегам и полезным для здоровья зельям. Запутывал след: попробуй-ка вычисли, у кого он сторговал «свекольный зуб».

Навестить Лерку Стах решился не сразу. Чтобы пустили в святая святых «Изобилия-Никес», в тесные, словно муравьиные галереи, служебные помещения супермаркета, ему пришлось показать малахитово-зеленое с золотым тиснением удостоверение героя боевых действий.

Лерка сидела в чердачной каморке с низким потолком и длинным, от стенки до стенки, окном. На полу ворох обрезков золотой, серебряной и разноцветной бумаги, у стены на заляпанной пестрыми кляксами газете лежали тюбики клея, новенькие и свернутые улитками, стояли баночки гуаши, коробка с блестками и полулитровая склянка с мутной жидкостью – там, будто облетевший букет, мокли кисточки. Девушка что-то вырезала ножницами по карандашному контуру из листа картона. Грустное осунувшееся лицо, под глазами тени. После зачарованного сна она и то не выглядела настолько измученной. Комнатушку заливало солнце, высвечивая яркую белизну чистых оштукатуренных стен и Леркину бледность, заставляя сверкать устилающее пол разноцветье.